Владимир Владко - Аргонавты вселенной (редакция 1939 года)

• Название: Аргонавты вселенной (редакция 1939 года)
• Автор: Владимир Владко
• Издательство: Ростовское областное книгоиздательство
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1939

Первоначальный, значительно отличающийся вариант романа. Даже некоторые главные герои были позже заменены автором, не говоря уже о сюжетных коллизиях, диалогах и т.д.

http://publ.lib.ru/publib.html

---

Еще мгновенье — и его безжизненное тело скатится вниз, на острые скалы, разобьется…

Николай Петрович до боли закусил губы.

— Да неужели же… неужели же…

Сокол нагонял Василия, уже наклонившегося над Гуро и пытавшегося поднять его. Вот Сокол взял неподвижное тело охотника за ноги, Василий за плечи. Они понесли его вниз к ракете.

Теперь Николай Петрович не смотрел больше в окно. Он устилал пол одеялом, приготовил подушку, чтобы было куда немедленно положить Гуро. Он принес в каюту запасной цилиндр с жидким кислородом, трубку, через которую кислород пойдет в рот, в легкие Гуро. Время от времени он выглядывал в окно — далеко ли еще?

Нет, они были совсем близко. Уже стемнело — быстро, как всегда на Венере. Теперь Николай Петрович видел в окно одни силуэты, больше ничего.

Стукнул наружный люк. Тяжелые шаги послышались в коридоре. Открылись внутренние двери.

— Скорей, скорей сюда! Я приготовил все!

Первым вошел Василий. Лицо его посинело, он тяжело, прерывисто и глубоко дышал, хватая воздух широко открытым ртом, как рыба, только что вытащенная из воды. Он нес на плечах Гуро.

— Сюда, сюда, на одеяло!

Голова Гуро безжизненно смотрела в потолок каюты. Закрытые глаза, сжатый рот — все это не предвещало ничего хорошего. Но Николай Петрович не терял зря времени. Он поднес к губам Бориса трубку от цилиндра с кислородом. Вставил ее в губы. И с радостью заметил, что губы едва заметно пошевелились.

Все еще тяжело дыша, Василий высоко поднял и опустил руки Гуро: он хорошо помнил, что именно делал когда-то Гуро возле почти мертвого тела Николая Петровича!

Грудь Гуро поднималась и опускалась в зависимости от широких и медленных движений Василия. Сокол стоял у цилиндра с кислородом и регулировал его. Николай Петрович стоял около, подавал трубку. Губы охотника неуверенно ловили струю кислорода, с легким шипением вытекавшую из трубки.

Так проходили минуты. Все молчали. Слышно было только тяжелое дыхание Василия и шипение струи кислорода. Наконец новый звук присоединился к этому.

Это впервые вздохнул Гуро. С лица его медленно сбегала зловещая синева. Глаза раскрылись и сейчас же опять закрылись. Что-то вроде улыбки появилось на его лице. Гуро жив, Гуро пришел в чувство, Гуро улыбался!..

Больше того, вот он сделал попытку сесть. Не раскрывая глаз, он напрягался, опирался руками о пол.

— Нет, нет, не нужно, Борис! — взволнованно сказал Николай Петрович.

Железный организм охотника оживал значительно быстрее, чем можно было надеяться. Через минуту Гуро сел, не обращая внимания на уговоры друзей. Рука его нашла холодную от волнения руку Василия, глаза его с любовью остановились на юноше.

Через силу выговаривая слова, Гуро сказал:

— Мальчуган мой… мы поквитались… ты спас меня…

Он утомленно умолк — и после паузы добавил:

— Если бы не ты… я не нашел бы… дороги назад.

Василий сконфуженно молчал, пожимая широкую руку охотника. Николай Петрович обнимал за плечи Сокола и шептал:

— Опять все вместе… опять!..

Опираясь на Василия, Гуро поднялся. Он, пошатываясь, подошел к столу, сел в кресло. Силы возвращались к нему с каждой минутой, с каждым новым вдыханием.

— Покурить хочется, — улыбаясь сказал он. — Почти целые сутки не курил… некогда было…

С двух сторон к нему придвинулись трубка и спички: трубку подавал Василий, спички — Сокол. Каждый хотел показать охотнику, как он рад его возвращению.

— Благодарю, благодарю, — с мягкой улыбкой ответил Гуро. — Честное слово, я и сам уже все могу. Впрочем, к тебе, Василий, у меня есть просьба. Дай мне листок бумаги… Да не очень маленький! И карандаш.

Он с наслаждением закурил. Голубоватый ароматный дым его трубки повис в воздухе. Николаю Петровичу казалось, что ничего и не случилось: вот сидит, как всегда спокойный, уверенный Борис Гуро, он курит свою трубку, от нее плывут душистые волны дыма… ничего и не случалось, не было никаких забот, никто никуда не исчезал, ни у кого не лились горячие слезы радости… Как привыкли все эти люди друг к другу, как сроднились они!.. Николай Петрович на минутку отдался этим мыслям. Было приятно почувствовать успокоение после всех треволнений, после всех тревог, которые заполнили эти тяжелые сутки.

А перед Гуро уже лежал большой лист бумаги. Василий сидел против охотника и смотрел на него влюбленными глазами. Гуро задумчиво взял в руки карандаш, повертел его в пальцах:

— Переходим к следующему пункту нашего порядка дня, — улыбнулся он. — Возникла у меня одна мысль, товарищи. — Он глубоко затянулся из трубки. — Как будто бы все у нас теперь в порядке. И инфрарадий мы нашли, и ультразолото. Не так ли, Вадим?

— Не только нашли, но уже и начали складывать его в ракету, — с гордостью ответил Сокол.

— Так. Можно сказать, не даром сражались со всякими страшилищами, не даром волновались за каждого из нас по очереди. Не хватает лишь юрских игуанодонов и археоптериксов.

Сокол пожал плечами:

— А вам, Борис, и с ними хотелось встретиться? Еще недостаточно с вас того, что успели повидать? С меня, по крайней мере, хватит!

Николай Петрович искренне рассмеялся:

— Опять заспорили! Вот теперь я вижу воочию, что все в порядке! Уж если Борис и Вадим опять начали грызться, я вполне уверен, что все напасти остались позади!

Гуро тем временем продолжал:

— Я думаю, нам пора уже подумать всем о возвращении на старую Землю. Что вы так смотрите на меня? Честное слово, я не сошел с ума. Так далеко дело не зашло. Я прекрасно помню, что наш корабль застрял в скалах, что у нас нет способов освободить его, и так далее. Об этом все мы немало говорили. Но у меня есть новая мысль.

— Возвратиться без ракеты?

— Нет, Вадим, нет, в ракете. Вот, прошу, посмотрите.

Карандаш в руке Гуро рисовал какую-то грубую карту, какой-то план. Все внимательно следили за ним, наклонив головы.

— Вот — наше ущелье, — говорил спокойно Гуро, попыхивая трубкой. — Оно тянется вот таким полукругом и заканчивается здесь нагромождением скал, видите? С другой же стороны оно делает еще два колена, вдоль него протекает небольшой ручей… Я думаю, так, километра за три от того места, где находимся мы с вами. И этот ручей вливается в большое озеро. Я могу нарисовать тут лишь край его, потому что озеро чересчур велико даже для твоего большого листа бумаги, Василий.

Карандаш Гуро начертил большой полукруг. Три пары глаз удивленно посмотрели на него: откуда он может все это знать? Но никто не высказал этой мысли. Неизвестно, заметил ли Гуро эти слегка недоверчивые взгляды, но он спокойно продолжал:

— Это еще не все. В это же самое озеро впадает большая бурная река. Очень интересно, знаете ли: ее русло параллельно нашему ущелью. Оно, это русло, тянется вот так…

Карандаш охотника начертил и русло.

— В этом месте, где начинается наше ущелье, реку отделяет от него только вот то нагромождение скал, возникшее там, я думаю, в результате землетрясения. Больше того, я имею основание думать, что наше ущелье, эта геологическая трещина, и было когда-то старым руслом вот этой реки. Только после землетрясения, нагромоздившего вон там скалы, пресекшие речке путь, — она повернула и потекла другим путем.

Рындин, до сих пор внимательно слушавший Гуро, вдруг положил руку на бумагу. Глаза его вопросительно смотрели на охотника:

— Борис, если все то, что вы рассказали нам и начертили на этой бумаге, верно…

— Все верно, до последней черточки, на этом плане, — улыбаясь, ответил Гуро.

— Тогда мы свободны! Тогда… — Николай Петрович не находил слов.

Василий, все еще ничего не понимая, удивленно посматривал на него.

— И я так думаю, Николай Петрович. Вот почему я решил рассказать вам все это, — весело подтвердил Гуро.

Рындин выхватил у него карандаш:

— Достаточно лишь уничтожить вот эту преграду, — он перечеркнул карандашом нарисованное Гуро нагромождение скал у вершины ущелья, — и вода из реки хлынет в ущелье. Она пойдет своим старым руслом, она наполнит наше ущелье, она вынесет нас отсюда, мы очутимся на озере и…

— И дадим старт нашей ракете, — закончил за него Гуро. — Именно так я и думал, Николай Петрович.

— Борис, вы необыкновенный человек. Я просто не знаю, до чего ж это прекрасно! Друг мой, разрешена последняя задача, стоявшая перед нами. Друзья мои, понимаете ли вы? Понимаете ли вы, что мы полетим? А?

Николай Петрович поворачивался ко всем по очереди. Глаза его сияли, с лица не сходила радостная улыбка. Старый академик забыл обо всех неприятных переживаниях, обо всем, что приключилось с путешественниками за последние дни, радовался и смеялся, как ребенок.

Гуро в последний раз затянулся из трубки и положил ее на стол.

— Ну, рад ты, мальчуган? — Спросил он Василия.