Игорь Мусский - 100 великих супружеских пар

• Название: 100 великих супружеских пар
• Автор: Игорь Мусский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-9533-0515-X, 978-5-9533-2754-1

«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», — отметил Л. Н. Толстой в «Анне Карениной». В данной книге представлены очерки о ста великих супружеских парах разных времён и народов. Это двести великих жизней! Кого-то любовь и супружеская жизнь вдохновили на создание шедевров литературы, музыки и кино, совершение научных открытий, заставляли принимать решения, влиявшие на развитие государств. Некоторым супружество в итоге приносило разочарование и несчастья. Но все они оставили след в истории человечества и своими жизнями в который раз доказали, что любовь переворачивает мир и творит чудеса, а крепкие семьи остаются одной из основ для любого общества. Перед читателями пройдут жизни Ивана III и Софьи Палеолог, Сулеймана I и Роксоланы, Наполеона Бонапарта и Жозефины Богарне, Роберта Шумана и Клары Вик, Александра Пушкина и Натальи Гончаровой, Пьера Кюри и Марии Склодовской, Николая Рериха и Елены Шапошниковой, Лоренса Оливье и Вивьен Ли, Джона Кеннеди и Жаклин Бувье… Разные страны и эпохи, несхожие судьбы, различные оценки современников и потомков…

---

23 февраля 1895 года умирает всеобщий любимец шестилетний Ванечка. Родители безутешны. Лев Николаевич плакал. Софья Андреевна говорить не могла, только ещё крепче сжимала руку мужа.

Графиню в то время буквально спасла музыка — и особенно музыка Сергея Ивановича Танеева. Отношения Толстой и Танеева были чисто платоническими, но духовная измена жены доставляла Льву Николаевичу огромные страдания. Он говорил и писал ей об этом неоднократно, но она только обижалась: «Я — честная женщина!» И продолжала принимать Танеева или ездила к нему сама.

Толстой часто и подолгу хворал. В его окружении всегда находились домашние врачи, а когда он заболевал, то покорно соглашался на консилиумы именитых медицинских светил.

В начале сентября 1901 года семья Толстых поселилась в Крыму на даче графини Паниной, так как доктора рекомендовали 73-летнему графу поменять климат из-за серьёзного заболевания, перенесённого летом. На этот раз всё обошлось. Лев Николаевич пошёл на поправку.

Когда после десятимесячного пребывания в Крыму Толстые возвратились в Ясную Поляну, Софья Андреевна с облегчением записала в своём дневнике: «Благодарю Бога, что привелось привезти Льва Николаевича ещё раз домой! Дай Бог больше никуда не уезжать!»

С ранней молодости Толстого преследовал безумный страх смерти, хотя он пытался убедить себя: «Смерть есть перенесение себя из жизни мирской (то есть временной) в жизнь вечную…» К смерти других людей Толстой относился значительно спокойнее. Когда опасно заболевшей Софье Андреевне врачи предложили операцию, он высказал особое мнение: «Я смотрю пессимистически на здоровье жены: она страдает серьёзной болезнью. Приблизилась великая и торжественная минута смерти, которая на меня действует умилительно. И надо подчиниться воле Божией. Я против вмешательства, которое нарушает величие и торжественность акта. Все мы должны умереть не сегодня, завтра, через пять лет. И я устраняюсь: я ни „за“, ни „против“».

Операция прошла успешно.

23 сентября 1910 года, на годовщину свадьбы Льва Николаевича и Софьи Андреевны, в Ясной Поляне собралась вся семья. В последний раз.

В начале октября у Толстого участились обмороки, сопровождавшиеся сильнейшими конвульсиями. Припадки повторялись по несколько раз за вечер. В конце месяца, собравшись с последними силами, граф тайно уехал из Ясной Поляны: «Не думай, что я уехал потому, что не люблю тебя. Я люблю тебя и жалею от всей души, но не могу поступить иначе, чем поступаю… И дело не в исполнении каких-нибудь моих желаний и требований, а только в твоей уравновешенности, спокойном, разумном отношении к жизни. А пока этого нет, для меня жизнь с тобой немыслима… Прощай, милая Соня, помогай тебе Бог».

В ночь на 28 октября (10 ноября) он ушёл. В дороге Льву Николаевичу стало хуже. На станции Астапово его положили в домике начальника станции.

В Ясной Поляне все в растерянности, и лишь «моя мать, — писала дочь Татьяна, — с лихорадочной поспешностью обо всём подумала, обо всём позаботилась. Она везла с собою всё, что могло понадобиться отцу, она ничего не забыла».

Вместе с Софьей Андреевной на станцию приехали дочь Таня и сыновья Андрей и Михаил. Графиню до последних минут не пускали к мужу. В последнюю ночь, когда началась агония, ей разрешили войти в комнату, где он умирал. Софья Андреевна постояла, издали глядя на мужа, потом тихо подошла, поцеловала в лоб. Опустилась на колени и едва слышно произнесла: «Прости меня».

Он умер в 6 часов утра 7 ноября 1910 года на восемьдесят третьем году жизни. Софья Андреевна была глубоко несчастна: «Невыносимая тоска, угрызения совести, слабость, жалость до страданий к покойному мужу… Жить не могу».

Она осталась жить в Ясной Поляне. «И пусть люди снисходительно отнесутся к той, которой, может быть, непосильно было с юных лет нести на слабых плечах высокое назначение быть женой гения и великого человека», — напишет она в 1913 году в предисловии книги «Письма графа Л. Н. Толстого к жене».

Софья Андреевна тихо умерла, так же как и муж, от пневмонии 4 ноября 1919 года. Её желание было: «Похороните меня по-христиански».

Эдвард Григ и Нина Хагеруп

На закате жизни, размышляя о природе своего дарования, великий норвежский композитор Эдвард Григ писал: «Не думаю, чтобы к сочинению песен у меня было больше таланта, чем к другим жанрам музыки. Как же случилось, что именно песням принадлежит такая важная роль в моём творчестве? Да просто потому, что я, как и все другие смертные, один раз в жизни был гениальным. Моим гением была любовь. Я полюбил молодую девушку с изумительным голосом и столь же изумительным исполнительским талантом. Она стала моей женой и… единственной настоящей исполнительницей моих песен…»

Вдохновительницей молодого Эдварда была его двоюродная сестра по линии матери Нина Хагеруп. Уроженка норвежского Бергена, она с восьмилетнего возраста жила в Копенгагене, где её мать, выдающаяся артистка, играла в драматическом театре.

В мае 1863 года в Копенгаген приезжает и Григ — продолжать учёбу у великого Нильса Гаде. Здесь он познакомился с такими знаменитостями, как Рикард Нурдрок и Ганс Христиан Андерсен. Здесь Эдвард впервые увидел свою кузину.

Григ рассказывал, что знакомство с Ниной побудило его к созданию целого ряда песен. Первыми родились на свет шесть романсов на немецкие тексты, все они были посвящены кузине.

В декабре были готовы «Мелодии сердца» — четыре песни на стихи Андерсена, и трудно представить более прекрасный подарок к обручению. На Рождество Нина и Эдвард «сыграли си-бемоль-мажорную» («Весеннюю») симфонию Шумана в четыре руки, после чего Григ сделал кузине предложение, и она тут же приняла его!

Однако помолвка оставалась пока тайной. Родители и с той и с другой стороны были настроены против этого союза. Г. Шельдеруп в 1903 году упоминает реакцию матери Нины, жаловавшейся своей подруге: «Он — ничто, ничего не имеет и пишет музыку, которую никто не желает слушать».

27 мая Йун Григ утешил брата тем, что родители «под давлением наличествующих обстоятельств» наверняка дадут «своё согласие на их обнародование», а в июле информировал Эдварда о том, что, наконец, можно объявить о помолвке.

Финансовое положение Грига было достаточно прочным. Единственное, что его огорчает — размолвка с родителями. Отношение к Нине не стало намного лучше и после её пребывания у Григов в Бергене.

Венчание состоялось 11 июня 1867 года в церкви Иоанна в Копенгагене, затем событие отметили в кругу друзей. Родители Эдварда и Нины не были приглашены на бракосочетание. Григ попросил родных прислать кое-какую мебель и другие вещи для его новой квартиры в Христиании, на Эвре-Воллгате, 2, где молодые обосновались.

Прошло несколько месяцев, прежде чем раздоры начали утихать. 3 февраля 1868 года Александер Григ получил известие, что скоро станет дедушкой. С этого момента тон переписки между отцом и сыном заметно потеплел, а когда 10 апреля 1868 года на свет появилась Александра, Эдвард как бы заново осознал, какой любовью он был окружён в родном доме. Лето он счастливо провёл с семьёй в датской деревне.

Зимой 1869 года Григ в одном из писем, говоря о своей семье, применяет выражение «может быть, с детьми». Очевидно, они с Ниной ожидали ещё одного ребёнка. В переписке семьи Григов более поздних лет есть намёки на то, что Нина, должно быть, прервала беременность. Если такой случай действительно имел место, то причина может крыться в потрясении, вызванном болезнью Александры и её смертью 21 мая.

Месяцем раньше Григ выразил своё упоение семейным счастьем в письме Маттисон-Хансену: «Я пишу тебе в праздничный для меня день. У моей дочурки первый в жизни день рождения. Каким радостным представляется всё вокруг».

В середине мая семья совершила поездку в Берген, где и случилась трагедия: Александра умерла. Требовалось время, чтобы пережить этот удар. Похоже, однако, что искусство придавало Григу силы работать и в горе и скорби. Он пишет мрачную, безотрадную песню «Среди роз», а также глубоко проникновенную — «Горе матери».

Осенью 1871 года Григ всю страсть своего сердца отдаёт идее создания в Христиании постоянного оркестра.

Первый концерт «Музыкального объединения» состоялся 2 декабря. Среди исполненных произведений были Вторая симфония Бетховена и «Дочь короля эльфов» Гаде, где Нина Григ пела одну из партий. Отзывы прессы были положительными.

Отношения между Ниной и Эдвардом отнюдь не выглядят той идиллией, какой обычно представляют их совместную жизнь. Оба супруга были яркими личностями, которым, с их темпераментом и строптивостью, трудно было приспосабливаться друг к другу.

В 1876 году Григ неоднократно подчёркивал, что находится в депрессии, причиной тому едва ли можно считать только кончину родителей. Немалую роль играли всё возраставшие проблемы его супружеской жизни. Он попытался выйти из кризиса, интенсивно занявшись сочинительством. Первым произведением, где отразился этот натиск, явилась «Баллада в форме вариаций на тему норвежской мелодии». Это своё самое большое произведение для фортепиано Григ по праву считал одним из лучших — ведь оно было написано «кровью сердца в дни скорби и отчаяния».