Татьяна Минасян - Белый континент

• Название: Белый континент
• Автор: Татьяна Минасян
• Жанр: Исторические приключения

---

— Там вообще не было скучно, там было слишком тяжело и страшно, чтобы скучать, — выговорил Роберт, наконец, совершенно неожиданно для себя. И с удивлением увидел, как веселое и легкомысленное выражение лица Кэтлин Брюс сменяется серьезным и чуть виноватым.

— Простите, я глупость сказала, — опустила она глаза. — Я прекрасно понимаю, что там вам было очень плохо. Хотя и не могу себе это представить…

— И замечательно, что не можете! — с жаром воскликнул Скотт, с ужасом представив, что было бы, если бы эта хрупкая и беспомощная девушка оказалась в тех кошмарных условиях, среди льда, снега и бесконечной ночи. — Поверьте, мисс Брюс, то, что мы все вернулись оттуда живыми — это просто огромное везение! Мы ведь были совсем плохо подготовлены, мы очень мало знали о том, как выжить в полярных условиях… Мы взяли с собой ездовых собак, я сам их покупал, и это была страшная ошибка. Они… — голос путешественника вдруг изменился, и он резко замолчал. Даже теперь, спустя многие месяцы, воспоминания об истощенных, умирающих собаках и их все понимающих, почти человеческих глазах, оставались слишком свежими, слишком болезненными, чтобы говорить о них вслух. Да и рассказывать такое юной наивной девушке было бы совсем уж полной бестактностью, даже по сравнению с тем, о чем он уже наболтал ей в этом неожиданном порыве откровенности.

Но Кэтлин продолжала смотреть на него терпеливыми, понимающими глазами, и Скотт внезапно понял, что на самом деле эта художница далеко не так легкомысленна и наивна, как кажется, что в глубине души она, несмотря на свой юный возраст, очень серьезна, что она, хоть и не путешествовала по таким диким местам, как он, тоже успела многое повидать в жизни и многое испытать. И уже не сдерживаясь, забыв о том, что он находится на званом вечере и что они с мисс Брюс едва знакомы, он принялся рассказывать ей о своей экспедиции дальше — рассказывать искренне, ничего не скрывая и не приукрашивая, не произнося красивых, но пустых слов.

— Вы и не представляете, как плохо мы были оснащены, как мало мы знали! — повторил он несколько раз, вспоминая трудности обеих зимовок, едва ползущие по снегу сани и с трудом передвигающих ноги голодных собак. — До нас британцы почти не исследовали эти земли, только Клемент Маркхем… Его работы об исследованиях Антарктиды дали нам очень много, но он не мог описать в них все, у него было не настолько много опыта, чтобы предусмотреть все сложности…

— Но ведь кроме Маркхема там бывали другие исследователи, из других стран? — спросила Кэтлин. — Вы могли изучить еще и их опыт…

Роберт снисходительно и немного разочарованно улыбнулся:

— Вы считаете, что другие полярники могут нас чему-то научить? Впрочем, я при подготовке экспедиции консультировался с Нансеном, норвежским путешественником, и кое-какие дельные советы он мне действительно дал. Но с теми же собаками норвежцы не правы абсолютно! Они не выживают в полярных условиях, они начинают болеть, слабеют и не могут тащить сани. Не говоря уже о том, что так с ними обращаться — это безумно жестоко! Вы меня понимаете?

Его голос снова чуть заметно дрогнул, и мисс Брюс, собиравшаяся, как показалось Роберту, что-то возразить на его слова об иностранных полярных исследователях, уловила эту дрожь и промолчала, ограничившись еще одним участливым кивком.

А потом громкий голос дворецкого доложил о приезде еще одного гостя, и Кэтлин, опомнившись, испуганно посмотрела на тикавшие у стены часы:

— А ведь мне пора, я сегодня уезжаю, у меня поезд через час! — прошептала она с такой нескрываемой досадой в голосе, что Роберт снова пришел в полную растерянность. То, что девушке понравилось с ним беседовать, было очень лестно, но ей все же не следовало так откровенно давать ему это понять…

Они вежливо попрощались, и Роберт отошел переброситься парой фраз с Джеймсом, однако через несколько минут понял, что не в состоянии разговаривать даже с этим замечательным человеком. Перед глазами у него все равно было красивое и эмоциональное лицо Кэтлин. А в голове вертелась мысль о том, что, наверное, она еще не ушла, что дамам всегда надо много времени, чтобы надеть плащ и шляпку, да и по улицам они ходят медленно, так что если он сейчас уйдет из гостей, то, наверное, еще сможет догнать ее и проводить до вокзала.

Скотт скомканно попрощался с Барри, а потом, извинившись перед хозяевами и сославшись на какой-то совершенно надуманный предлог, чуть ли не бегом покинул их дом. Ему опять улыбнулась удача — выйдя на улицу, Роберт сразу же увидел удалявшуюся от него хрупкую фигуру Кэтлин в простенькой серой шляпке и с большим чемоданом в правой руке. Скотт замер возле порога и беспомощно опустил руки: напроситься в провожатые к девушке и не помочь ей при этом тащить чемодан было бы некрасиво, а нести тяжелую вещь самому — недопустимо для джентльмена. С планами познакомиться с художницей поближе пришлось расстаться, но он долго смотрел ей вслед, пока она не свернула за угол. Смотрел и надеялся, что когда-нибудь они все-таки встретятся снова.

Ждать этого момента ему пришлось несколько месяцев. Роберт читал лекции в Альберт-Холле и в Королевском географическом обществе и, глядя на бесконечные ряды слушателей, надеялся увидеть среди них обаятельное лицо Кэтлин, обрамленное темными вьющимися волосами. Он с радостью принимал все приглашения и спешил на каждый званый вечер, страстно желая, чтобы прекрасная художница тоже оказалась там. Но мисс Брюс, появившись в его жизни на одно короткое, но яркое мгновение, после этого, казалось, исчезла из нее навсегда. И Скотт уже почти убедил себя успокоиться и перестать вспоминать эту необычную девушку, когда внезапно его снова пригласили в тот самый дом, где они познакомились полгода назад. Воспоминания нахлынули на него снова, однако Роберт прекрасно отдавал себе отчет, что вряд ли он увидит мисс Брюс в том же доме во второй раз.

Тем сильнее и радостнее было его изумление, когда в самый разгар вечера, когда он уже окончательно заскучал в обществе высокомерных актеров и художников, в дверях гостиной появилась она. Все так же скромно одетая, все такая же странная, загадочная и не похожая ни на одну из известных ему женщин Кэтлин.

Больше в тот день Роберт не общался ни с кем, кроме нее. Как ни странно, никто из гостей им не мешал и не пытался привлечь их внимание — все как будто догадались, что эти двое ведут не обычную легкую светскую беседу, а гораздо более серьезные разговоры. Скотт снова рассказывал о плавании на "Дискавери" и об Антарктиде, вспоминал о том, как Клемент Маркхем позвал его участвовать в этой экспедиции, и о том, как он, будучи совсем еще мальчишкой, впервые познакомился с этим замечательным человеком. От этих воспоминаний он перекинулся на детство, стал рассказывать о своей семье, впервые сумел без внутреннего содрогания заговорить о покойных отце и брате, признался, что не был у них обоих на похоронах. А затем снова вернулся в настоящее, рассказал о сестрах, с которыми не виделся уже много лет, и посетовал на то, что все они занимаются неподходящими для приличных женщин делами. Кэтлин же вновь показала себя замечательным слушателем — Роберт чувствовал, что она понимает его едва ли не лучше, чем он сам. Она смогла догадаться о том, как он сожалеет, что не проводил своих родных в последний путь, и дала понять, что сочувствует ему, она улыбалась вместе с ним, когда он рассказывал о забавных случаях из своего детства, она мягко упрекнула его за редкое общение с сестрами, и после ее слов Роберт дал себе слово в ближайшее же время навестить всех четверых. Единственной вещью, которая показалась ему странной и не очень понравилась, было то, что мисс Брюс совершенно спокойно отнеслась к рассказу о работе его сестер. Узнав, что Этти, Грэйс и Кэтрин работают в магазине, она ничуть не смутилась, и рассказала, что многие ее парижские приятельницы тоже зарабатывали на жизнь таким образом. А когда Скотт заговорил о Роуз, у художницы и вовсе загорелись глаза, и она заявила, что ухаживать за больными — это самый настоящий подвиг, на который способен далеко не каждый, и поэтому Роберт должен гордиться такой сестрой. И полярник против воли почувствовал благодарность к своей собеседнице, хотя внешне, конечно же, ничем ее не выдал и даже наоборот, слегка нахмурился.

Ближе к концу вечера Скотт сообразил, что говорить только о себе не очень-то вежливо, и стал расспрашивать Кэтлин о ее творчестве. Черные глаза девушки снова запылали энтузиазмом, и теперь уже она с чувством рассказывала о своей учебе у Родена и о том, какие скульптуры ей бы хотелось создать, а Роберт завороженно слушал ее дрожащий от радости голос. Он не понимал и половины того, что она говорила о стилях и художественных школах, но старался делать вид, что ему очень интересно, чтобы подольше любоваться этими красивыми горящими глазами.