Татьяна Минасян - Многоцветная магия

• Название: Многоцветная магия
• Автор: Татьяна Минасян
• Жанр: Фэнтези

Санкт-Петербург — такой необычный город, о нем рассказывается столько легенд и к нему так неоднозначно относятся жители других городов, что вполне логично предположить, что без магии тут не обошлось:-).

---

Парикмахер, не ожидавший, что клиентка так легко согласится, распахнул перед нею дверь.

— Вы не беспокойтесь, все совершенно безопасно, — забормотал он, вывешивая на входную дверь табличку "Закрыто" и вытаскивая из кармана кошелек.

— Мне казалось, это стоит дешевле, чем две тысячи, — произнесла Шорохова через полчаса, поднимаясь с жесткого топчана.

— Видишь ли, — замялся парикмахер, застегивая брюки, — я никогда раньше не делал этого с альбиноской…

В кабинет главного врача Шорохова влетела за три минуты до окончания приемных часов и, не говоря ни слова, выложила перед ним коробку с наполненными алой жидкостью ампулами. Тот, взглянув в нее, также молча кивнул головой: двадцать ампул означали сорок дней жизни этого старого, всем надоевшего пациента, у которого, непонятно каким образом, выросла так сильно любящая его дочь.

— Что-нибудь еще нужно? — спросила девушка, с ужасом думая, что теперь ей придется продавать квартиру или начинать грабить соседей.

— Аля, — врач встал из-за стола и протянул руку, словно собираясь положить ее девушке на плечо, но она плавно отстранилась. — Аля, я не хочу вас обманывать. Эти уколы, — он кивнул на купленный ею препарат, — помогут на некоторое время, но потом ему все равно станет хуже.

— У меня есть еще деньги. Я куплю все, что вы скажете. И вы тоже без благодарности не останетесь. Скажите, сколько..?

— Я знаю, что вы все купите, поэтому и предупреждаю, что больше ему ничего не нужно. Ему осталось два-три месяца, максимум — полгода. Он уже старый человек.

— Он не старый! Люди доживают до девяноста лет! — Альбину, наконец, прорвало, и она, уже не сдерживалась, перешла на крик. — Вы тоже считаете, что он занимает чужое место, да?! Вы тоже хотите поскорее от него избавиться?!

— Тихо, тихо, — к истерикам родственников больных главврачу было не привыкать. — Идите, успокойтесь. И зайдите к нему, он с утра про вас спрашивал. А потом можете вернуться сюда, и мы с вами спокойно обо всем поговорим, — он аккуратно развернул рыдающую Альбину к двери и выставил ее в больничный коридор.

В палату отца девушка вошла с приветливой улыбкой — как бы хорошо он ни знал свою дочь, догадаться, что она только что плакала, ему было не под силу. Возможно, потому, что она сама уже не помнила ни о сцене в кабинете врача, ни о том, что было в парикмахерской: сейчас главной проблемой для нее была реакция отца на ее короткую стрижку — она должна была сделать так, чтобы он из-за этого не расстроился, и в то же время прекрасно понимала, что этого не избежать. И Григорий Шорохов не замедлил подтвердить ее опасения.

— Обрезала-таки! — заворчал он, как только дочь подошла поближе к его кровати. — Не могла дождаться, пока я на тот свет отправлюсь. Специально решила меня огорчить?

— Ой, пап, не говори глупости, — с самым легкомысленным видом рассмеялась Альбина. — Ты же знаешь, мне давно надоело с ними возиться. Лучше скажи, идет мне это каре?

— Могло быть и хуже, — неохотно признал старик.

— Спасибо за комплимент, — Альбина кокетливо улыбнулась. — Ну правда, пап, не сердись на меня. Они же отрастут, в конце концов!

— Отрастут, а ты их опять обрежешь, — пробурчал больной уже не таким недовольным голосом. Дочь вздохнула с облегчением — кажется, тема короткой стрижки была исчерпана.

— Рассказать тебе, что в мире делается? — предложила она.

— Не стоит, — поморщился отец. — Какое мне до этого дело!

— Не скажи! Вот депутаты в Госдуме вчера опять подрались…

— Алька, я же сказал, хватит, не нужны мне депутаты. Я тебе вот что хочу сказать — если в первое время тебе одной будет трудно, продай мамино ожерелье с серьгами. И мое обручальное кольцо.

— Пап, мы же вроде договорились, и ты мне обещал не говорить глупостей. Вот когда тебя выпишут, тогда и решим, надо что-то продавать или нет! Так я дорасскажу про депутатов?

"Знал бы ты, что все ваши кольца и ожерелья уже давно проданы — наверное, выполнил бы свою давнюю угрозу меня выпороть!" — Альбина давно привыкла мысленно говорить отцу то, чего в действительности ему знать не полагалось. Это как бы уменьшало степень вранья: вроде бы и она сказала правду, и отец при этом ничего не узнал.

Дверь в палату распахнулась, и из коридора показался маленький столик на колесах, который толкала перед собой незнакомая Альбине медсестра. На столике, среди игл и шприцов, мерцали кровавым светом только что привезенные Шороховой ампулы.

— Что-то новое, — Григорий бросил на столик недоверчивый взгляд.

— Это будет курс уколов, — объяснила ему медсестра. — Сейчас сделаем первый.

— Выйди! — велел больной дочери.

— Я отвернусь, — решила Альбина и отошла к окну.

Подойдя вплотную к подоконнику, она оперлась руками на холодную батарею и стала смотреть на залитый солнцем больничный двор, по которому, в сопровождении родственников, гуляли несколько пациентов. Окно слишком высоко, отсюда не разглядишь их лица, но Шорохова чувствовала — среди них наверняка есть кто-то безнадежный, кто, возможно, гуляет сейчас в последний раз, стремясь по максимуму насладиться теплым днем и таким редким для Петербурга солнцем. Жаль, что отца лишили даже этой радости. Может, следует поговорить с врачом, чтобы ему все-таки позволили выходить: раз надежды все равно нет, пусть он проживет меньше, но при этом больше порадуется?

"Я не буду об этом думать. Я буду думать о том, что он обязательно выздоровеет. Я буду искать других врачей, потому что не хочу, чтобы он умирал", — Альбина перевела взгляд на окружавшие больницу деревья и на дорогу, начинающуюся за ними и теряющуюся среди розоватых многоэтажек. По ее лицу медленно ползли слезы, которых она не замечала.

"Я хочу, чтобы он жил, я готова сделать для этого все, я бы согласилась умереть сама, если бы это могло ему помочь, — твердила она про себя, как уже много раз до этого. — Да, он бы сказал, что я дура, потому что он тоже не сможет жить без меня, как я не могу без него. Но честное слово, сейчас мне на это плевать, я просто хочу, чтобы он жил, чтобы лучше все это было со мной, а не с ним, и наплевать, что это глупо и нелогично! Да, именно этого я хочу, и мне все равно, что будет со мной, лишь бы он когда-нибудь вышел из этой больницы!"

Окружающий мир исчез. Больничная палата, окно, двор, засаженный деревьями, голоса медсестры и ее пациента за спиной — все пропало, словно растворившись в слабо светящемся белом тумане. Вокруг был только этот туман, и лишь холодный металл батареи, в которую Альбина машинально вцепилась обеими руками, оставался единственным мостиком в реальность.

— Все, можете оборачиваться! — громкий голос медсестры вырвал Шорохову из этой странной задумчивости. Она несколько раз моргнула, и туман перед глазами начал рассеиваться. Во дворе все так же гуляли люди, по дороге вдалеке ползли крошечные автомобили. Альбина вернулась к кровати:

— Так значит, вице-спикер отключил им обоим микрофоны, а они вскочили и как схватят друг друга за галстуки! — продолжила она свой отчет о думском заседании. Григорий слушал молча, не сводя с дочери напряженного взгляда.

Услышав от почтенной Фаины похвалу и пожелание "продолжать работу в том же направлении", а затем договорившись встретиться с Лилит вечером, Юрий Златов отправился домой, поглядывая по дороге на ауры встречных прохожих. Конечно, вероятность того, что ему два дня подряд будут попадаться нераскрытые волшебники, была ничтожной, но, во-первых, она все-таки существовала, а во-вторых, лишняя тренировка в любом случае была ему полезна. Недостатка в объектах для практики у Юрия не было: ауры идущих ему навстречу горожан светились со всех сторон, только успевай рассматривать. Этот мужчина влюблен и только что получил надежду на взаимность, а потому в буквальном смысле сияет от счастья, вон та дама тяжело больна, хотя, кажется, еще не знает об этом, а это, часом, не волшебник идет? Нет, показалось, просто творческий человек, должно быть, пытающийся в этот момент зарифмовать несколько строчек.

То, что справа от него находилась больница, Юрий тоже почувствовал без труда: оттуда так и тянуло мрачностью отчаяния, в которую, впрочем, вплетались отдельные ниточки надежды, а также радости тех, кто выздоравливал и готовился уехать домой. Молодой человек повернул голову в ту сторону. Так и есть, Институт скорой помощи.

Юрий уже хотел идти дальше, как вдруг заметил белое сияние, разливающееся из окна на одном из верхних этажей больницы. Означать оно могло только одно: какой-то сильный, хотя и не слишком опытный колдун из металлической общины только что занимался там очень трудным и требующим больших энергетических затрат волшебством. Это было уже любопытно: если он кого-то лечил — а такой выброс энергии запросто мог произойти при целительстве — то почему в обычной человеческой больнице? И, если уж металлическим колдунам по каким-либо причинам понадобилось помочь кому-то из здешних пациентов, почему они не отправили на это дело волшебника с опытом — а то ведь у того, кто здесь только что промышлял, куча энергии пропала впустую! А может, теория вероятности дала сбой, и в больнице сейчас колдовал вовсе не целитель, а просто какой-нибудь необученный новичок?