Павел Кузьменко - Система Ада

• Название: Система Ада
• Автор: Павел Кузьменко
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Не знаю, - ответила Катя. Последнюю мысль Миша высказал вслух. -- Ты права, конечно. Мы выживем и уйдем отсюДа. Как-нибудь доберемся до воли.

-- Да, Миш. Завтра тебя перенесут в другую палатy. Черт, я все по привычке называю это палатами. EЩe денька три там. А в этом гроте долго нельзя.

- А сколько я тут?

- Вчера тебя ранило. Рувим прооперировал, и тебя отнесли сюда.

- Как вчера? Мне почему-то кажется, что я тут уже неделю, а может, и месяц.

Катя как-то беспомощно улыбнулась.

- Миша, понимаешь... Я сама не знаю почему, нe в этом месте- оно находится где-то под нашим госпиталем - время бежит быстрее. Сюда относят поел операции всех тяжелораненых, и через день-два у ниx всё затягивает. А беременные бабы, матери-героини, этих гротах за месяц вынашивают и рожают ребенкa. Родят так девятерых-десятерых - и куда-то на кладбище. Я здесь часто бываю, и вот уже - седых волос полно.

Она склонила к нему затылком свою относительно чистую, причесанную голову. В таком свете все равно никаких седых волосков заметно не было. Но этот доверчивый жест, эта внезапная близость, которая не могла не возникнуть в этой дикой, наполненной постоянным риском безысходности, потрясли его.

Катя оглянулась на второго раненого. Тот, кажется, уже спал, посапывая.

- Тебе, как и тому, вообще-то положено лежать тут три дня, но я не хочу, чтобы ты старел. Завтра же или сегодня... Дай, посмотрю, как там у тебя заживает.

Она приподняла одеяло и не могла не заметить его неисчезавшего возбуждения. Мише стало сладостно, приятно от того, что она видит. Он уже еле сдерживался.

- Нет, тут слишком темно, - прошептала Катя и осторожно коснулась кончиками пальцев напряженной мужской плоти, потом осторожно ее поцеловала и подняла глаза. - Да, мой милый?

Миша кивнул и закрыл глаза. Все произошло очень быстро. Непонятное ускорение времени не давалo растянуть удовольствие, но кульминация была необыкновенно сильной.

Катя облизнула губы и прилегла рядом с ним, уютно уткнувшись носом ему куда-то в шею.

- Тебе понравилось, Миш?

- Я люблю тебя, Катя.

- Я давно это чувствую... знаю. Только...

Он ощутил, как слеза с ее ресниц перекатилась ему на кожу.

- Миша, ты можешь послать меня куда подальше, потому что я сука и дешевка. Я, кажется... беременна... от Сашки. Когда ты нас охранял возле бельевой, вот тогда...

- Я же сказал, Кать. Я тебя люблю.

- Ты не оттолкнешь меня?

- Нет.

- Здесь невозможно сделать аборт. Когда начальству станет ясно, что у меня будет ребенок, меня пошлют сюда, чтобы побыстрей родить.

Он повернулся, насколько ему позволяло ранение, и обнял несчастную, разрыдавшуюся уже в голос девушку.

- Кать, нам просто ничего не остается, как поскорее спасаться. Со всеми грехами, детьми и убитыми друзьями.

- Мы должны спастись. - Да, я обещаю.

Поспав минут пять, к собственному удивлению, Миша снова был готов к любви. Теперь у него была женщина. На нем лежала ответственность не только за свою неудавшуюся жизнь, но и за жизнь Катерины и того незнакомого существа, которое зрело в ней. Но только прибавляло сил. Окажись он сейчас с перочинным ножиком перед той бетонной пробкой, загнувшей выход, он бы не отчаивался, а начал ковырять многометровый, непробиваемый бетон.

Шмидт пролежал в госпитале довольно долго. Никто из родного экипажа о нем не беспокоился. Боец стал с удовольствием забывать о стрельбе, штыковых упражнениях и строительстве оборонительных укреплений. Катя держала его при себе и делала это все откровеннее. Сначала они занимались любовью украдкой - в бельевом гроте или в полуодетом виде где-нибудь в неосвещенном коридоре. Потом рулевая Зотова стала наглеть.

Все врачи госпиталя жили в одном сравнительно удобном гроте. Имели отдельные солдатские кровати. Она приводила туда Мишу и, если там кто-нибудь находился, просто велела тому выметаться и не появляться в течение часа, то есть трижды стократного медленного произнесения ритуальной формулы зотов-ского подземелья.

Однажды Михаил возвращался в свою палату после очередного свидания, и его остановил незнакомый капитан, переведенный на долечивание из грота быстрого времени и возвращавшийся в тот момент из грота для отправления естественных социалистических мирных над обностей.

- Товарищ впередсмотрящий Шмидт!

Миша не стал принимать стойки "смирно", отдавать какую-нибудь честь и выкрикивать приветствие. Ему передавались Катины вседозволенность и дисциплинарное наплевательство. Он обернулся, подбоченился и проронил:

-Ну?

Намного более старший по званию заискивающе улыбнулся бывшему дудковскому шпиону и доверительно, точно предлагая раскумариться незаконной дурью, прошептал:

- Дело Зотова живет и побеждает.

-Ну?

- Товарищ впередсмотрящий; в условиях победоносного завершения решающего этапа освободительной войны и навстречу историческим решениям восемнадцатого съезда зотовской партии, можно мне попросить?

- Чего?

- Я боевой офицер. Воюю, проливая свою горячую кровь, не щадя сил за дело...

- Что вам надо, товарищ капитан?

- Можно вас попросить? Вторую звездочку и звание "Дважды Зотовский герой Советского Союза".

- Но я здесь при чем? - Шмидт изумился и даже начинал злиться.

- Всегда готов к борьбе за дело Зотова, - сорокалетний и не сумасшедший по виду мужчина щелкнул камешками под ногами, приложил руку к больной перевязанной голове и ушел.

Миша пожал плечами и похромал себе дальше. В тот же день, снова увидевшись с Катей, он сообщил ей об этом странном разговоре с офицером и сделал логическое предположение:

- Катюш, я думаю, что этот орденоносный псих подошел ко мне из-за тебя. Все, наверное, уже знают о наших отношениях. Тебя тут боятся из-за фамилии.

- Я знаю, Миш, но я... я сама боюсь этого своего блатного положения. Мне тут все оказывают почтение, я это принимаю и боюсь, что будет дальше. За кого они меня принимают? За живое воплощение Зотова?

- А ты не пробовала выйти на этого Зотова непосредственно? Если, конечно, он вообще существует. Эти портреты. Я уже насчитал три портрета Ленина - У чекистов, в конференц-гроте и у вас. Видел два портрета Сталина. И под каждым подписано, что это Зотов.

-- Я пробовала заговорить об этом. Как пообщаться с Зотовым. А на меня смотрят так - ага, будто сама не знаешь, проверяешь нас.

- Но он существует, как ты думаешь?

- Думаю, да. Здесь самые разумные Рувка Рабинович и бабка Раванелли. Они много раз видели его. Он появляется перед народом во время их идиотских съездов партии.

- А когда следующий? .

- Черт его знает. Может, завтра, может, через год. Непредсказуемо.

- Попробуй, Кать, пообщаться с ним. Ведь все г эти продукты, вещи, патроны, наконец, не могут до бесконечности черпаться с пятьдесят какого-то года с неких подземных складов. Должна же быть связь с поверхностью. А электричество?

- И как я буду о чем-то просить его? Дяденька, выведите нас отсюда, пожалуйста.

- Ну это же шанс. Пусть такой. А может, он родственник?

- Да Зотовых по стране - миллион.

- А вдруг?

Насчет патронов Шмидт был прав. На фронте никто не стрелял. Офицеры не объясняли рядовым, отчего это. Но патроны кончились даже у них. Непримиримые враги иногда сходились в стратегически важных гротах, коридорах и на берегах подземных рек Лета и Ахеронт, молча смотрели друг на друга. Иногда обменивались проклятиями.

Саша Савельев обладал хорошим громким голосом. И проклятия дудковским империалистам у него получались отменные. Он вообще служил все лучше, и однажды буревестник Чайковский в приватной беседе намекнул ему:

- Вы, впередсмотрящий, на хорошем счету. Вот убьют кого-нибудь из буревестников, хотя бы меня, иди на повышение кто-нибудь пойдет - сами станете буревестником.

- Кзотова всегда готов! - искренне воскликнул бывший московский студент.

О существовании своих давних знакомых. Кати и Миши, он вспоминал все реже и реже. Может быть, в детстве они вместе играли в детском саду? Точнее - в родильном подразделении военно-полевого госпиталя для оказания медицинской помощи?

О существовании таких гудящих, с настоящими мягкими сиденьями самодвижущихся троллейбусов, о маме, зовущей по утрам завтракать, об удивительном ящике, показывающем цветные говорящие и пляшущие картинки, о солнце - гигантском комке щедрой дармовой энергии, с потрясающей регулярностью встающем на востоке и садящемся на западе, он вообще забыл.

ГЛАВА 10

Вскоре Миша уже мог считать себя самым настоящим старожилом среди временных постояльцев подземной лечебницы. Время от времени приходили начальники и забирали своих выздоровевших. А новые - что было особенно удивительно - перестали поступать. Только однажды принесли впередсмотрящего, до полусмерти избитого своим буревестником в борьбе, разумеется, за повышение социалистической дисциплины и бдительности в условиях военного времени.