Эдуард Буйновский - Повседневная жизнь первых российских ракетчиков и космонавтов

• Название: Повседневная жизнь первых российских ракетчиков и космонавтов
• Автор: Эдуард Буйновский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02749-3

В любом деле быть первым — трудно, но интересно. И вдвойне интересно, если это дело связано с испытаниями и пусками ракет, началом освоения космоса, первыми пилотируемыми полетами.

Эдуард Буйновский — непосредственный участник этих событий, один из первых дипломированных лейтенантов-ракетчиков, участвовал в формировании первой боевой части Ракетных войск стратегического назначения, в составе второго отряда космонавтов готовился к космическому полету, он — среди участников запусков космического корабля Юрия Гагарина и многоразового космического корабля «Буран» — апофеоза советской космонавтики. Эта книга о молодых ракетчиках, создателях отечественных образцов ракетной и космической техники, ее испытателях, первых космонавтах — жителях Звездного городка. В книге приводятся малоизвестные факты, рассказывающие об их повседневном труде, успехах и неудачах, чувствах и переживаниях, радостях и огорчениях. Юмор, тонкая ирония, шутливые ремарки и комментарии отдельных событий помогают читателю легко разобраться в сугубо технических терминах и определениях, тем более что в кропотливой и нелегкой повседневной жизни первых российских ракетчиков и космонавтов всегда было место шутке и юмору.

---

Наше политическое просвещение начиналось, как правило, с лекции, на которую нас собирали в актовом зале. Шли с интересом лишь в том случае, если докладчиком был лектор ЦК КПСС — личность, от которой мы надеялись услышать что-то новенькое, недоступное для широкой аудитории. Зная это, эти самые лекторы подогревали интерес к себе какой-нибудь полусекретной информацией: оказывается, в такой-то области столько-то безработных или в результате стихийных бедствий на Сахалине погибли люди, а в Москве на улице Горького задержаны три проститутки. Слушатели охали-ахали: оказывается, и в Стране Советов возможны стихийные бедствия, а по улицам разгуливают девицы, о которых мы только в книжках читали. Сегодня это звучит смешно и как-то неправдоподобно, но тогда-то мы ведь твердо знали, что в социалистическом обществе не может быть безработицы, и никакого секса, и никакой проституции. Так уж нас воспитали. Еще пара-тройка доверительных малоизвестных фактов (например, состояние здоровья кого-нибудь из членов Политбюро или почему выдворены из страны Ростропович с Вишневской), и мы расходились, довольные друг другом. Далее по плану — семинарские занятия в многочисленных группах марксистско-ленинской подготовки. Это — четыре часа нудного прочтения каждым из участников своих записей с редкими, вялыми дискуссиями по обсуждаемой проблеме. В первые годы существования нашего главка это коллективное повышение нашего коммунистического сознания проходило под контролем двух ответственных лиц: замполита — генерала и полковника — его помощника. Но придут времена, когда таких генералов и полковников у нас станет тьма-тьмущая. А отсюда чуть ли не индивидуальный контроль за прохождением занятий и глубиной проработки материала в каждой группе. По завершении таких занятий проверяющие делали несколько записей в журнал руководителя (я был одним из таких руководителей) типа: не раскрыты глубинные причины перехода от различных наций и народностей к единой нации — «советский народ», слабо показана роль Коммунистической партии в деле развития Советской Армии в целом и космических войск в частности, более подробно надо бы о задачах, поставленных на очередном Пленуме по развитию птицеводства, ну и тому подобное. Читали, конспектировали, более глубоко прорабатывали первоисточники, чтобы к следующему семинару устранить недостатки. И все это было само собой разумеющееся, ибо мы все по инерции еще продолжали верить, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», а в конце очередной пятилетки все мы будем жить в отдельных квартирах, а со следующего месяца все виды транспорта будут бесплатными. Блажен, кто верует! Пройдет совсем немного времени, я уже на пенсии и работаю в Министерстве иностранных дел, забыв про три тетради и необходимость вообще что-либо конспектировать. Страна — один сплошной рынок, где продается и покупается все — от ракеты до веника. Вдруг как-то звонок. На проводе — один из бывших моих грозных проверяющих. Я по инерции внутренне сжался, ожидая очередного разгона. Оказывается, он ко мне с просьбой: нельзя ли на территории министерства организовать временную торговую точку по продаже бельгийского женского нижнего белья. Я обещал, но при этом подумал, что при встрече выскажу ему все накопившиеся годами обиды. Встретились. Он мне долго и так же убежденно, как на семинарах, рассказывал о преимуществах бюстгальтеров бельгийских в сравнении с немецкими. Я слушал и все ждал, когда же я начну пламенную обвинительную речь. Но в какой-то момент вдруг понял: обвинять-то мне некого и не за что. Мой собеседник, в принципе, такая же, как и я, жертва коммунистического пресса, под которым все мы, в том числе и наши политработники, находились долгие годы. Сомневаюсь, что он верил во все то, о чем убежденно и обоснованно говорил нам на семинарах. Но агитация — это его работа. Думаю, что с бюстгальтерами у него лучше получалось. Я не стал его обличать, а просто пожалел. Впрочем, как и себя тоже.

Пока мы повышали свой идейно-политический уровень, космос в нашей стране продолжал оставаться популярнейшей сферой приложения умственных, материальных и всяческих других ресурсов в ущерб другим сторонам нашей повседневной жизни. Первая скрипка здесь — за военными. Наступили времена, когда каждый вид или род нашей армии считал обязательным для себя иметь «персональный» космический аппарат, который решал бы только его задачи. Появились «свои» главные конструкторы (например, Анатолий Иванович Савин — у моряков, Михаил Кузьмич Янгель — у ракетчиков) и даже «свои» министерства, не говоря уже о заказывающих управлениях по космосу чуть ли не у каждого Главкома. Начинается многолетняя борьба за приоритет в космических заказах между двумя министерствами — Министерством общего машиностроения и Министерством радиопромышленности. Космический «монстр» стал практически неуправляем. Светлые головы в нашем главке стали вынашивать идею создания единой системы космического наблюдения, которая должна решать задачи в интересах одновременно всех потребителей Минобороны. Задача благородная, но в тех условиях трудно реализуемая. Горячими сторонниками этой идей были Юрий Федорович Кравцов и Владимир Алексеевич Пивнюк, тогдашний мой непосредственный начальник. Исполнителем пока в единственном числе был я.

С энергией застоявшегося коня я ринулся в бой. Я сразу понял, что задача передо мной поставлена наитруднейшая. Попробуй убедить морское военное ведомство, что ему не нужен «персональный» космический аппарат наблюдения за надводной и подводной обстановкой, а всю необходимую разведывательную информацию моряки будут получать от космических наблюдателей общего, так сказать, пользования. И так со всеми: разведчиками, военными топографами, ракетчиками, летчиками. У каждого ведь свое «натуральное хозяйство»! А на всех ракет-носителей не напасешься, да и в космосе становится уже тесновато, как на хорошем шоссе, где рядом мчатся американские и советские автомобили (сталкиваться нельзя, надо только обгонять, но при этом неплохо было бы и заглянуть внутрь машины соперника). И я стал проявлять чудеса изворотливости и хитрости с одновременным представлением ярких красочных картинок недалекого прекрасного будущего. Кто-то верил, а кто-то нет. К таким применялись другие, более суровые меры воздействия. Сколько было совещаний, заседаний в узком кругу, в расширенном составе, различного рода симпозиумов и семинаров с привлечением нашего и других военных институтов, где с большими эмоциями и накалом страстей обсуждалась проблема: объединяться или не объединяться. За эти годы я стал почти своим человеком во всех главных штабах, заимел много друзей и сподвижников, но были, конечно, и такие, которые в упор меня не видели. Кульминацией этой борьбы было совещание у Дмитрия Федоровича Устинова, тогдашнего министра обороны, очень авторитетного члена Политбюро. Меня тоже пригласили на это совещание, поручив при этом ответственное задание. Совещание проходило в зале заседаний в старом еще здании Генштаба. Присутствует вся элита армии и флота, заинтересованная в использовании космоса в своих интересах. Председательствующий — Устинов. За его спиной висят 15–20 плакатов докладчиков по повестке дня. Нам, двум полковникам, нужно было находиться среди этих плакатов и по мере смены докладчиков менять наглядную агитацию. Строго предупредили: делать это быстро, бесшумно, без привлечения внимания министра. Вот мы и ползали на четвереньках, меняли плакаты, красные и потные от волнения и ответственности за то доверие, которое нам оказали. Естественно, что в последующем в разговорах по этой тематике я всегда подчеркивал: вот мы, мол, на совещании у министра… Из-за этих плакатов я так и не сумел разглядеть толком всесильного Дмитрия Федоровича. После совещания постоял у его стула, с удивлением обратил внимание на полную пепельницу окурков (когда это он успел). Хотел взять один на память, но вовремя опомнился — вдруг подумают, что мне нужны для каких-то тайных целей отпечатки пальцев члена Политбюро. За успешно проведенную операцию меня с моим коллегой-полковником обещали поощрить премией. Но забыли, видно. Наконец-то придет время, и у меня в руках будет многострадальный документ, где будут изложены и подписаны начальниками всех главных штабов родов и видов войск объединенные требования к перспективным космическим средствам военного назначения, которые обязаны удовлетворить всех пользователей Минобороны. Дальше надо претворять эти требования в конкретные разработки, создавать новые перспективные целевые комплексы. Но не тут-то было! Когда Максимову доложили весь материал, он в последний момент дрогнул и отказался от продолжения этих работ (в этом случае в его подчинение должно перейти большое количество войсковых частей, а ему и свои-то доставляли кучу хлопот). Думаю, испугался ответственности. А жаль! Столько сил было потрачено. Вот тут я немножко обиделся на Сан Саныча.