Геннадий Семенихин - Новочеркасск: Роман — дилогия

• Название: Новочеркасск: Роман — дилогия
• Автор: Геннадий Семенихин
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1985

Первая книга дилогии лауреата премии Министерства обороны СССР Геннадия Семенихина посвящена жизни донского казачества в начале XIX века, основанию новой столицы Войска Донского — Новочеркасска, участию донских казаков под водительством атамана Матвея Платова в Отечественной войне 1812 года.

В центре второй книги образы наследников славного казачьего рода Якушевых, прошедших суровые годы гражданской войны, ставших активными участниками становления Советской власти на Дону.

Книга рассчитана на массового читателя.

---

— А я тоже не буду в седьмом классе учиться! — выпалил Якушев, и так неожиданно, что его растерявшийся приятель только присвистнул.

— Это с какой же стати? — вырвалось у ошеломленного Жорки.

Венька рассмеялся:

— Что? Озадачил? Я в техникум буду поступать. В тот самый, где отец. Мелиоратором решил стать, одним словом, и никаких институтов!

— А пахан? — растерялся Смешливый. — Он возражать не станет? Он же тебя уже вузовцем небось представляет.

— Не знаю, — отмахнулся Веня, — только я твердо решил и не отступлю.

— Да это-то так, — согласился приятель. — Ты действительно если что решил, то добиваешься своего. Только против отца будет тяжело.

— Придет время — попробую, — скупо ответил Венька.

И вот эта минута пришла. Они стояли на знаменитом мальчишечьем бугре Аксайской улицы — он и отец. Пауза затягивалась, перегруженная воспоминаниями. Сын долго молчал, и отец почему-то щадил это молчание. Наконец он неуверенно заговорил:

— Ты чего безмолвствуешь? — Александр Сергеевич деликатно покашлял, кладя ласково руку на Венькино плечо. — Какие воспоминания нахлынули на тебя, сынок?

— Так, — вздохнул Вениамин, — будто все детство пробежало перед глазами.

— Детство? — переспросил отец. — Действительно, значительная часть твоего детства прошла на этом бугре. Написал бы ты о нем стихи. Благородная тема.

— Если получатся…

— Если получится…

— А ты постарайся. И не рассчитывай на вдохновение. Рассчитывай прежде всего на труд. Без труда никакого вдохновения не бывает. Это я тебе как старый землеустроитель говорю, — добрым голосом продолжал отец. — Признаюсь, ты меня удивил тем, что к стихам тебя потянуло. Чего не ожидал, того не ожидал. Не было в роду у Якушевых стихотворцев. И это неважно, получится или не получится из тебя поэт. Люби наше русское слово, Веня. Оно украшает человека, и тот, кто его любит, далеко пойдет, кем бы он ни стал. Подумай, может после девятилетки тебе на литфак поступить?

Сын резко качнул вихрастой головой:

— Нет, отец. Я не собираюсь кончать девятый класс. Хочу как можно скорее вступить в жизнь. И ты мне должен помочь в этом. Скажи, с каких лет принимают в ваш техникум?

— С шестнадцати. А что?

— Плохо, — вздохнул Вениамин. — Мне в этом году исполнится всего четырнадцать. Но ведь ты же все-таки в техникуме завуч. Неужели нет правил без исключения?

— Бывают, Веня, — улыбнулся отец, — и я постараюсь тебе помочь. Но скажи, почему ты так рвешься в наш техникум? Какие думы тебя туда ведут?

— Не думы, отец, а тренога.

— Какая еще тренога? — озадаченно воскликнул Александр Сергеевич.

— Тренога с теодолитом, которая стоит в углу твоего кабинета. Плюс к ней рейка для нивелировки да еще твои рассказы о скитаниях в молодые годы по донским степям в качестве землемера. А я выучусь на гидротехника и уеду в какие-нибудь далекие-далекие края. Ведь это какое счастье — давать полям и людям воду.

Отец и сын стояли под светлеющим утренним небом окраины. Оба почувствовали, как растаял тот маленький ледок, что пролегал между ними, и стала простой и открытой дорога друг к другу. Тяжелая рука отца легла ему на плечо.

— Об одном хочу предупредить тебя, Веня. На свете есть много дорог в жизнь. И по какой бы ты ни пошел, она всегда приведет тебя к цели, если будешь упорным. Но никогда не выбирай две дороги в жизнь сразу, не повторяй моей ошибки. — Голос Александра Сергеевича дрогнул от волнения, и Веня поспешил перебить отца, чтобы не вставали в его памяти грустные воспоминания о неоконченном институте и об опере, которая его, молодого, обуреваемого надеждами, манила огнями рампы, суля известность и славу, но не могла вырвать из жестоких когтей астмы.

— Идем, папа, — мягко позвал сын. — Тебе надо еще хотя бы немного вздремнуть.

— Да, да, — согласился Александр Сергеевич. — Но давай постоим еще с минуту. Ты погляди, чудо-то какое!

Над спадающим разливом Аксая, над синеющими далеко-далеко ветлами, на которые когда-то в бурную ночь держали путь на ветхом плотике беглые холопы помещика Веретенникова Андрей Якушев и его верная Любаша, поднимался огненный шар солнца.

Я прошу тебя, время, остановись! Но не для того, чтобы сосчитать седые морщинки моей памяти. Дай оглянуться на тебя, время! Одинаково отсчитываешь ты дни, месяцы и годы для всего человечества, но у каждого из нас свои счеты с тобой, потому что каждый по-разному прожил дни своей жизни, наполнил их разными делами и поступками и за все это отвечает перед тобою сам.

Остановись хотя бы на мгновение, время! Я хочу увидеть, как уходит в большую распахнутую жизнь самый молодой потомок славного донского казака Андрея Якушева, героя на века всем запомнившегося восемьсот двенадцатого года. Уходит, чтобы продолжать судьбу своего рода уже на новом Дону в совсем иные времена!

Счастливого пути тебе, парень!

1978–1980 гг.