Николай Кузнецов - Фронт над землей

• Название: Фронт над землей
• Автор: Николай Кузнецов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Здравствуйте, дорогой наш гость! - сказал он на чистом русском языке. Вы у товарищей, не волнуйтесь. Мы видели воздушный бой. Отлично деретесь, молодец! А немецкая артиллерия молчит. Видимо, крепко ударили по ней.

Только теперь Павел убедился, что находится у своих. Собравшись с силами, спросил:

- Кто же вы будете? Бородач, улыбаясь, ответил:

- Мы ваши друзья. Здесь латышский корпус. Меня зовут Янисом. Спасибо за помощь, товарищ летчик. - И бородач протянул летчику свою крепкую руку.

- Это вам спасибо, - поблагодарил он латышского друга.

По просьбе Шевелева тот рассказал, что произошло в районе приземления:

- Вчера мы прорвали оборону противника и вклинились в его расположение. Дальнейшее продвижение остановил сильный артиллерийский и минометный огонь. Пришлось залечь. Хорошо, что командование послало на помощь самолеты. После боя вы оказались на нейтральной полосе. Потеряли сознание. Немцы пытались захватить вас, но наши отбили. Вот, пожалуй, и все. Сейчас мы отправим вас в медсанбат, а затем на аэродром. Как вы себя чувствуете?

Шевелев ответил. Бородач распорядился, чтобы его накормили. Но после всех треволнений есть не хотелось. Он выпил горячего чая, затем его заботливо уложили в сани и повезли. На третий день Павел уже был в лазарете своего полка...

Поправился Шевелев довольно быстро. И может быть, не только благодаря заботам начальника лазарета Зинаиды Ивановны Ивановой. Каждый день его навещали однополчане, по-дружески беседовали, рассказывали об успехах полка, о новостях фронтовой жизни.

Павел получал теплые письма от летчиков, которые были переведены в другие части. Прислал записку и Иван Грачев. Он приглашал Шевелева и меня в гости, на день своего рождения. Однако побывать у Грачева, в 28-м гвардейском истребительном авиаполку, нам не пришлось - не позволила напряженная обстановка.

Дело в том, что активность наших войск на северо-западном участке фронта значительно повысилась. Началось наступление на демянский плацдарм, где были сосредоточены большие силы противника (как теперь стало известно, двенадцать дивизий).

Захватив наиболее выгодные высотки и холмы, господствующие над болотами и топями, гитлеровцы в течение многих месяцев укрепляли оборонительные сооружения. Одна из таких высот, по которой проходила единственная проселочная дорога, была особенно насыщена огневыми средствами. Каждый квадратный метр прилегающей местности простреливался артиллерийским, минометным, пулеметным и ружейным огнем. Советское командование приняло решение взять эту ключевую высоту штурмом наземных войск при поддержке авиации с воздуха. Для этой цели была выделена группа штурмовиков под прикрытием восьмерки истребителей во главе с командиром эскадрильи старшим лейтенантом Н. М. Головковым.

К цели шли ранним утром на низкой высоте. Солнце еще не взошло, когда самолеты достигли заданного района и приступили к боевой работе. Было хорошо видно, как, бросая оружие и технику, в панике разбегались гитлеровцы. И тотчас же поднялись цепи советских войск и устремились к высоте.

Встречный огонь из уцелевших бетонных укрытий был настолько сильным, что атака нашей пехоты могла вот-вот захлебнуться. Нужно было во что бы то ни стало подавить вражеские пулеметы. И летчики сделали второй заход.

Тем временем с юго-запада показались две четверки вражеских истребителей. Чтобы обеспечить атаку штурмовиков, Василий Добровольский вместе со своими тремя ведомыми бросился на "мессершмиттов". Схватка была короткой, но жестокой. Рухнули вниз два фашиста. Загорелся самолет сержанта Бородачева. Алексей доложил Добровольскому:

- Сбил одного "худого". Моя машина тоже горит. Высота восемьдесят метров. Сбить пламя и потушить пожар не удается.

Это была первая за утро радиопередача: чтобы не привлекать внимание противника, летчики не вступали в радиосвязь.

Алеша мастерски выполнил с набором высоты переворот через крыло, перевел самолет в крутое пикирование и почти отвесно направил его в центр зловещей высоты - ключевой позиции фашистов.

- Прощайте, дорогие товарищи! - в последний раз услышали однополчане твердый, решительный голос сержанта.

Секунды - и пылающая боевая машина со страшной скоростью врезалась в железобетонное укрепление врага. В утреннее небо вместе с трупами гитлеровцев взлетели груды бетона и исковерканного металла. Советские бойцы встали во весь рост и сняли головные уборы, прощаясь с неизвестным рыцарем неба.

Молодой коммунист, в котором ленинский комсомол воспитал любовь к своему народу и жестокую ненависть к врагу, самой дорогой ценой спас жизнь многих людей.

Огневые точки гитлеровцев замолчали. Оставшиеся вражеские самолеты уходили на запад. Наши войска бросились в атаку, сломили сопротивление ошеломленного противника и стали успешно развивать дальнейшее наступление.

Выполнив поставленную задачу, группа штурмовиков в сопровождении семи истребителей сделала два прощальных круга над местом героической гибели Алексея Павловича Бородачева и взяла курс на родной аэродром...

Наутро все боевые машины эскадрильи, где служил отважный сержант, повторивший подвиг капитана Н. Ф. Гастелло, пошли на задание. На фюзеляжах самолетов алели надписи: "За родную партию!", "За наш народ!", "За Советскую Родину!". Летчики с ожесточением били фашистов в воздухе; словно автогеном, длинными очередями кромсали их самолеты.

В тот же день на направлении главного удара наших наземных войск было обнаружено скопление большого количества танков, артиллерии и войск противника. Штурмовики в сопровождении истребителей произвели мощный налет на эту группировку и полностью разгромили ее.

Следует заметить, что бомбардировочной авиации на Северо-Западном фронте было недостаточно и основную тяжесть боевых действий несли на себе "ильюшины". Под прикрытием истребителей эти неутомимые труженики войны почти непрерывно в течение всего светлого времени шли и шли к линии фронта. Лишь ночью делали перерыв, уступая пальму первенства легким бомбардировщикам типа По-2.

Было еще темно, когда мы прибыли на аэродром. Тридцатиградусный мороз обжигал лицо, стеснял дыхание.

- До рассвета еще далеко, идемте ко мне, товарищи, - пригласил летчиков командир полка. - Поговорим о боевом задании на сегодняшний день.

В землянке было тепло. "Буржуйка", накаленная докрасна, весело погудывала. Мы расположились вокруг стола, за которым сидели Алексей Борисович Панов и начальник штаба полка Иван Васильевич Бойченко. Командир окинул взглядом собравшихся и начал деловой разговор:

- С рассветом четверки Кузнецова и Головкова должны быть готовы к вылету на сопровождение штурмовиков. "Илы" будут действовать по живой силе и технике противника вот в этом районе, - острием карандаша он показал на карте железнодорожную станцию Лычково. - С сегодняшнего дня будет работать радиостанция наведения. Ее позывной "Ольха". Перед выполнением задания всем установить с нею связь, по окончании работы тоже необходимо доложить. В резерве будет группа Лойко. Иван Васильевич, уточните линию фронта.

Майор Бойченко, называя пункты, по которым проходила линия фронта, подчеркивал слова "включительно", "исключительно". Слушая начальника штаба, мы следили по своим картам за передовой. Каждый из нас был искренне рад, если какой-либо населенный пункт вчера был "исключительно", а сегодня "включительно". Значит, он снова стал нашим, советским.

После Бойченко подполковник сообщил последние данные о противнике и спросил:

- Все ли всем ясно? Какие есть вопросы?

Молчание.

- Все ли здоровы?

- Больных нет!

- Коли так, прошу, товарищи офицеры, в столовую,- сказал Алексей Борисович.

После завтрака ребята устроили перекур.

- Угости, Николай, папиросами, - попросил меня Вадим Лойко. - Махорка для трубки крепковата.

Накануне я получил подарок из политотдела дивизии. В посылке были печенье, сахар, папиросы и красивый металлический портсигар. На внутренней стороне его крышки были выгравированы теплые слова: "Закури и вспомни о тех, кто трудится в тылу".

Сам я не курил, но когда угощал друзей, всегда перечитывал эту фразу и думал о тех, кто во имя победы неустанно работал, обеспечивая фронт всем необходимым.

Попыхивая трубкой, Вадим спросил меня о родных. Мать и отец находились по-прежнему в Ленинграде, жена и сын - под далеким Курганом. Как живут? Конечно же, трудно. Но есть люди, которым еще тяжелее, родителям Павла Шевелева, например, на Полтавщине, где лютуют фашисты.

- Да, брат, "новый порядок" гитлеровцев - каторга для людей. И чем быстрее мы пойдем на запад, тем скорее освободим народ от ига чужеземцев. - Вадим до хруста сжал трубку в руке.

Яркий, ослепительный свет ракеты, внезапно озаривший небосклон, лес, землянки и стоянки машин, прервал разговор. Мы поняли, что это сигнал для непредусмотренного вылета по тревоге, и побежали к самолетам. Механик Владимир Мусатов, обслуживавший мой истребитель, доложил, что материальная часть подготовлена к полету, и помог мне надеть парашют. Я уже приготовился к запуску двигателя, но из штаба передали: головковской и моей четверкам оставаться в готовности номер один.