Уилбур Смит - Ассегай

• Название: Ассегай
• Автор: Уилбур Смит
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-065564-9, 978-5-271-29082-4

Юный лейтенант Леон Кортни нарушил приказ командира — и отныне в армии ему не место. Но разве в Африке начала XX века мало дел для настоящего мужчины — молодого, бесстрашного, полного сил?

Дядя Леона, полковник Баллантайн, предлагает ему стать сотрудником британских спецслужб на соседних, принадлежащих немцам территориях.

Отныне официальное занятие Кортни — организация сафари для высокопоставленных немцев.

Очень скоро Леону попадается и первая «крупная дичь» — граф Отто фон Мирбах, резидент германской разведки, планирующий организовать крупный мятеж. На карту поставлена не только жизнь самого Леона, но и судьбы миллионов людей…

---

Обе горы находились на расстоянии сотни миль от границы, в самой глубине Германской Восточной Африки.

Завороженный величественным зрелищем, Леон некоторое время молча наблюдал за игрой солнечных бликов на закругленной вершине Килиманджаро, потом повернулся в сторону Лулмассина, из кратера которого поднимался длинный хвост дыма. Есть ли где-либо на земле, подумал он, пейзаж столь же величественный?

— А сейчас я буду говорить с моими братьями-чунгаджи. Слушай! — объявил Лойкот. Набрав в легкие воздуху и приставив ладони ко рту, он издал долгий, пронзительный вопль. Не ожидавший ничего подобного, Леон вздрогнул и невольно закрыл уши руками — столь высоким и сильным был звук. Повторив зов еще дважды, Лойкот сел рядом с Леоном и завернулся в шуку. — Там, за рекой, есть маньята. Он указал на растянувшуюся вдоль берега темную линию деревьев.

Несколько миль, никак не меньше, решил Леон.

— Думаешь, тебя услышат на таком расстоянии.

— Подожди и увидишь. Ветер спал, и воздух сейчас неподвижен и прохладен. Когда я зову моих братьев этим особенным голосом, он разносится еще дальше.

Потянулись секунды ожидания. Далеко внизу через полоску колючего кустарника пробиралось небольшое стадо куду: три грациозные серые самки и впереди самец с отвисшим подгрудком и раскидистыми завитыми рогами. Двигаясь легко и бесшумно, как четыре эфемерных, бесплотных облачка, они исчезли в редколесье.

— Ты все еще рассчитываешь их услышать? — спросил Леон.

Гордый пастушок не стал спешить с ответом и еще секунду-другую жевал корешок тинги, которым масаи пользуются для отбеливания зубов. Потом сплюнул и широко, во весь рот улыбнулся.

— Они уже услышали меня, но им нужно время, чтобы подняться на какую-нибудь возвышенность.

Прошло еще несколько секунд. Внизу Ишмаэль развел небольшой костер и кипятил воду в черном от копоти чайнике. Леон наблюдал за ним жадными глазами — хотелось пить.

— Слушай!

Лойкот сбросил с плеч шуку и вскочил.

Леон поднял голову. Звук шел от реки и напоминал ослабевшее эхо того, первого клича Лойкота. Парнишка постоял, склонив голову и вслушиваясь в крик, потом снова сложил руки рупором и повторил свой пронзительный однотонный крик. На сей раз ответ пришел быстро, после чего обмен сигналами продолжился до темноты.

— Ну вот, поговорили, — сказал наконец Лойкот.

Они вместе спустились к подножию холма, где Ишмаэль уже приготовил ночную стоянку. Усевшись у костра, Леон получил большую эмалированную кружку чаю. За ужином из страусовых стейков и жестких лепешек из желтой кукурузной муки Лойкот пересказал последние новости из долгого разговора с заречными чунгаджи.

— Две ночи назад лев напал на стадо. Убил черного быка с хорошими рогами. Сегодня утром морани пошли за львом и окружили его. Когда он понял, что не вырвется, то выбрал жертвой Сингиди и кинулся на него. Сингиди убил льва одним лишь ударом копья, чем заслужил великую славу. Теперь он может поставить копье у двери любой женщины. — Лойкот задумчиво помолчал, потом с грустью добавил: — Когда-нибудь и я сделаю то же самое, и тогда девчонки больше не будут надо мной смеяться и называть ребенком.

— Дай Бог, чтобы так оно и случилось, — пробормотал Леон по-английски и перешел на маа. — Что еще ты слышал? — Довольный оказанным вниманием, Лойкот несколько минут перечислял события последних дней: рождения и смерти, свадьбы, происшествия со скотом и тому подобное. — А ты спрашивал о белых людях? Где сейчас солдаты була матари и их аскари?

— Германский комиссар из Аруши с шестью аскари идет по долине в сторону Мондули. Других солдат в долине нет.

— А другие белые люди?

— Два германских охотника с женами и фургонами стоят лагерем у холмов Мето. Они убили много буйволов и насушили много мяса.

До Мето было по меньшей мере восемьдесят миль, и Леон удивился, сколько информации, да еще с такой обширной территории, удалось получить за короткое время. В книжках старых охотников упоминалась способность масаи обмениваться информацией, однако раньше он не придавал этому значения. Судя по рассказу Лойкота, сеть чунгаджи накрывала всю землю масаи. Он улыбнулся в кружку: теперь у Пенрода были глаза вдоль всей границы.

— А как насчет слона? Ты не узнавал у своих братьев? Может быть, они видели где-то неподалеку крупного самца?

— Слонов много, но по большей части самки и детеныши. В это время года самцы обычно либо уходят в горы, либо их надо искать в кратерах Нгоронгоро и Эмпакай. Это и так все знают.

— И что же, во всей долине нет ни одного самца?

— Чунгаджи заметили одного около Наманги, здоровенного, но то было несколько дней назад, и с тех пор его никто не видел. Они думают, он мог уйти в пустыню Ньири, где наших никого нет, потому что там нет корма для скота.

— Надо следовать за ветром, — напомнил Маниоро.

— Или тебе стоит научиться сладкоголосому пению, — пожал плечами Леон.

Леон проснулся раньше всех, еще до восхода, и, отойдя подальше, за большое поваленное дерево, присел справить нужду. Вокруг было тихо, ни ветерка — мир вокруг словно затаил дыхание. Над головой, проступая на фоне сереющего с приближением рассвета неба, висели на ветках тяжелые, неподвижные листья. Вернувшись в лагерь, Леон увидел, что Ишмаэль уже встал и повесил над огнем чайник, а оба масаи еще только ворочаются. Он подошел к костру, протянул руки к робким язычкам пламени — рассвет принес прохладу.

— Сегодня ветра нет, — сказал он Маниоро.

— Подождем, пока встанет солнце.

— А куда пойдем, если ветра не будет?

— Без ветра идти некуда, — покачал головой масаи. — Мы пришли сюда только потому, что следовали за ветром, как сказала моя мать. Придется ждать, пока он снова не укажет направление.

Леон отвернулся, чтобы не выдать раздражения. Не слишком ли долго он потворствовал старой мошеннице? Может быть, пора наконец покончить с этими фокусами и перестать делать вид, будто они верят всей этой звонкой чепухе? За глазами проснулась и напомнила о себе тупая боль. С вечера уснуть не давал холод, а потом, когда уснуть все же удалось, пришли кошмары с Хью Тервеем и его распятой на земле женой. Ишмаэль протянул чашку кофе, но и она не оказала привычного ободряющего эффекта. В чаще за лагерем запела, приветствуя новый день, малиновка, ей отозвалась другая, где-то вдалеке рыкнул сердито лев. И снова тишина.

Лишь допивая вторую чашку, Леон ощутил наконец просыпающуюся в теле бодрость. Он уже собрался было сказать что-то Маниоро, когда его внимание привлек громкий и какой-то дребезжащий звук, наподобие того, что получается, если энергично потрясти заполненную камешками жестянку. Все с интересом подняли головы. Птичку звали медоуказчик, и сейчас она приглашала людей следовать за ней к улью диких пчел. Согласно поверью, человек, полакомившись медом, должен поделиться добычей и с приведшей его к улью птицей — оставить ей пчелиный воск и личинок. За века соседского существования обычай укоренился у людей и стал привычным для птиц. Говорили, что обманувшего птичку ждет жестокая расплата: в следующий раз медоуказчик приведет его либо к логову льва-людоеда, либо к гнездовью ядовитых змей. В общем, обманывать птаху стал бы разве что полный дурак или скупец.

Леон поднялся, и желтовато-коричневая пташка вспорхнула с верхней ветки и захлопала крылышками, производя уже знакомый звук. При этом она то ныряла в крону, то появлялась вновь.

— Мед!

Маниоро облизнулся, предвкушая удовольствие. Устоять перед соблазном не мог ни один африканец.

— Мед, сладкий мед! — закричал Лойкот.

Головной боли как не бывало. Леон схватил ружье.

— Пошли! Поторапливайтесь!

Медоуказчик, увидев, что люди зашевелились, слетел с дерева и возбужденно зачирикал, приглашая их следовать за собой.

Почти час они бежали за крылатым проводником. Леон ничего не говорил остальным, но его не оставляло чувство, что птаха и есть тот сладкоречивый певчий, о котором говорила Мама Лусима. Тем не менее сомнения перевешивали надежды, и он, не позволяя себе увлекаться, готовился к разочарованию. Маниоро, возможно, желая ободрить птичку, негромко запел, и скакавший рядом с Леоном Лойкот тут же присоединил к его голосу свой.

Веди нас к улью маленьких кусачей,
И мы угостим тебя золотистым медом.
Лети, дружок,
Лети быстрей, а мы побежим за тобой.

Крылатый проводник вел их через лес, порхая с дерева на дерево, чирикая и пританцовывая от нетерпения на верхних ветках, дожидаясь и продолжая путь дальше. Незадолго до полудня добрались до высохшего русла реки. Деревья здесь были гуще и выше — их питали подземные воды. Пташка уже ждала людей на верхушке самого высокого дерева. Подойдя ближе, Маниоро остановился, всплеснул руками и, указывая вверх, радостно закричал: