Зигфрид Обермайер - Под знаком змеи.Клеопатра

• Название: Под знаком змеи.Клеопатра
• Автор: Зигфрид Обермайер
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0636-3

Имя Клеопатры до сих пор звучит захватывающе и волнующе. Легендарная египетская царица, вершившая историю, образованная и смелая, великодушная и расчетливая, — она не утратила своего очарования и по сей день.

Под пером Зигфрида Обермайера история оживает. Автор ведет повествование от лица личного врача Клеопатры, и благодаря этому сквозь великие события проступает драма женщины, обожествляемой современниками, которая со всеми ее чувствами и страстями была всего лишь смертным человеком.

---

— Говорил ли с тобой бог?

— Я думаю, да, — сказал я.

Тут вошли несколько жрецов, которые спросили каждого из паломников:

— Назвал ли бог тебе какое-нибудь средство?

— Да, — ответил я, — он говорил об анисе и масле для наружного применения и о тимьяне внутрь.

Жрец недоверчиво взглянул на меня.

— Ты говоришь так, как будто имеешь некоторое понятие об искусстве исцеления.

— Я учитель в мусейоне в Александрии — мы знакомы со многими предметами.

— Теперь, когда ты услышал, что посоветовал тебе Асклепий, я запишу это, и спустя примерно час специальный жрец пришлет тебе лекарство.

— Благодарю, досточтимый, но думаю, что бог уже исцелил меня безо всяких лекарств. Мои боли прошли.

Ничего подобного вовсе не было, но я изобразил на лице радость и облегчение, чтобы до конца сыграть роль благодарного пациента.

— Однако они могут вернуться…

— Тогда я приду вновь, досточтимый. Я еще довольно долго пробуду в Пергаме и вновь охотно приму твое приглашение.

Я вдруг почувствовал, как неуместен я на этой площади среди честных больных, и мне захотелось побыстрее уйти отсюда.

На следующий день, преодолев бесконечные и очень крутые ступени, я поднялся на Акрополь. Передо мной возвышались мощные зубцы городских стен, говорившие о том, что здешние цари постоянно чувствовали угрозу своей власти. Мне вспомнилось тогда только одно имя — царя Эвмена[66], правившего здесь почти сорок лет. При нем Пергам стал центром культуры и науки. По его приказанию был возведен храм Зевса, расширен храм Афины и почти вдвое увеличен Асклепийон. Он настолько обогатил основанную еще во времена царя Аттала[67] библиотеку, что именно ему она обязана своей сегодняшней славой.

Его дворец очень хорошо сохранился, потому что в нем всегда останавливался римский наместник, когда приезжал сюда. За две драхмы для меня открыли ворота в сад, и я смог насладиться великолепным видом отсюда на нижний город и равнину, переходившую на западе в пологие холмы.

Библиотека находилась недалеко отсюда, но трудно было разглядеть ее среди всех этих дворцов и храмов. Она принадлежала храму Афины, так как царь Эвмен на свои деньги приказал соорудить в Афинах великолепный портик, и в благодарность за это жители города прислали ему копию знаменитой статуи Афины работы Фидия[68]. Он повелел установить ее в большом зале библиотеки. Помимо этого здание библиотеки было украшено также памятниками знаменитых поэтов и историков — таких как любимый мной Геродот, великий Гомер, а также статуей Сафо с надписью: «Меня зовут Сафо! Как Менед превзошел всех мужчин в пении, так я превзошла всех женщин в поэзии».

Довольно глупая надпись, поскольку Менед давно забыт, а Сафо своими бессмертными песнями превзошла не только женщин.

Почему я все никак не подойду к главному? Может быть, мне мучительно говорить о той постыдной роли, которую я сыграл — вынужден был сыграть?

Я представился врачом и писателем, сказал, что пишу сейчас труд по истории медицины и, будучи любителем поэзии, хотел бы также воспользоваться возможностью и отыскать неизвестные мне до сих пор произведения. Это заинтересовало молодого библиотекаря. Отдавая должное его знаниям, я попросил его уделить мне несколько часов своего драгоценного времени и вложил ему в руку тетрадрахму.

Молодой человек действительно выказал хорошую осведомленность: всего лишь несколько раз ему пришлось прибегнуть к помощи указателя. Он бегло просмотрел мой список, в котором было около трехсот названий. Если я правильно помню, из них в библиотеке имелось около двухсот сорока, а еще двадцать было выдано на время каким-то знатным лицам, но, как подчеркнул мой помощник, это делается только в исключительных случаях. Конечно, мне нужно было спросить и о трудах по медицине. Я назвал несколько первых пришедших мне на ум авторов, таких как Диокл из Кариста, Филистион из Локриды, Дексипп с острова Кос и Хрисипп из Книда.

Библиотекарь заверил меня, что у них есть множество Трудов этих авторов. В ответ я пообещал прийти на следующий день, чтобы спокойно приняться за работу.

— С иностранцев здесь взимается определенная плата, — испытующе посмотрел он на меня, как будто хотел узнать, готов ли я заплатить.

— Конечно, — сказал я, — в конце концов, на содержание такого учреждения необходимы средства.

Он кивнул, казалось, с облегчением.

— У нас постоянно трудятся не менее десяти переписчиков, однако неплохо было бы, если бы их было двадцать, а то и больше. К тому же с тех пор, как царь Птолемей Эпифаний ввел запрет на вывоз папируса, мы вынуждены производить дорогой пергамент из козлиных шкур.

— Но ведь это было очень давно…

— Однако до сих пор остается в силе, и папирус растет только в Египте. За это время мы научились также изготавливать пергамент из овечьих и телячьих шкур, однако он по-прежнему остается дорогим.

Я решил при случае спросить царицу, нельзя ли пересмотреть это старинное распоряжение, поскольку в этом соревновании александрийская библиотека давно уже вышла вперед.

Я оказался все же слишком труслив, чтобы присутствовать при изъятии, и предоставил сделать это центуриону и его солдатам. Он вел себя очень грубо и даже избил библиотекаря.

Тогда меня мало это заботило, потому что вскоре прибыл посыльный из Эфеса с коротким сообщением о том, что царь Ирод по требованию императора остался в Иудее.

И я с легким сердцем пустился в обратный путь. Я вернулся как раз в разгар приготовлений к путешествию в Самос, где царственная пара намеревалась остаться до весны.

— Видишь, мой друг, — сказала царица, — этот арабский интриган не всегда может настоять на своем — по крайней мере, если я этого не хочу.

Самос расположен настолько близко от Эфеса, что почти виден оттуда, поэтому наш переезд длился всего несколько часов. На острове не нашлось настолько обширной гавани, чтобы в ней разместилось около восьмисот судов; часть кораблей встала на якорь примерно в миле от берега.

На холме между столицей, возведенной тираном Поликратом, и святилищем Геры Антоний несколько лет назад приобрел дворец, который по его приказанию был великолепно обставлен. Кроме того, император, имевший немалый опыт в устроении разнообразных праздников и увеселений, уже за несколько месяцев до нашего прибытия распорядился, чтобы сюда были приглашены все известные в окрестностях певцы, музыканты, актеры, жонглеры и шуты.

Его любимцы тоже были здесь: флейтист Ксютос, танцор Метродор и Анаксенор из Магнезии, который непревзойденно играл на кифаре и которому император пожаловал доходы от четырех городов.

Слава святилища Геры, с его огромным храмом, к сожалению, так и не достроенным, и с его знаменитой священной улицей длиной в сорок стадий — эта слава поблекла через несколько недель перед праздничной суетой в Самосе, где день за днем допоздна звучали хоры и разыгрывались представления. В перерывах между ними выступали жонглеры, акробаты и шуты. Греки называют этот свободный народ hoi peri ton Dionysos technitai и обозначают этим именем всех, кто — чтобы сделать свое занятие более уважаемым — считает себя слугами Диониса и ему посвящает свое искусство.

Похоже, императора нимало не занимала предстоящая война и играть роль Диониса нравилось ему больше, чем быть озабоченным императором. Многие историки утверждают, что для Марка Антония было бы полезней вторгнуться в Италию, вместо того чтобы дожидаться, пока Октавий вступит в Элладу и принудит его к обороне.

Император неоднократно объяснял, почему он был так беспечен: он бесконечно верил в силу денег. Царица и он обладали такими сокровищами, о которых Октавий, постоянно вынужденный увеличивать налоги, мог только мечтать.

В мае этот долгий праздник окончился, и мы отправились в Афины. Этот город многим обязан Птолемеям, и в нем до сих пор регулярно проводятся в их честь праздничные игры.

Нашей царице была устроена встреча, достойная богини. В Акрополе среди прочих была установлена статуя Исиды.

Однако беззаботные дни Самоса уже миновали. Из Рима то и дело приходили нерадостные вести. Октавий принудил сенат лишить Антония звания триумвира и предусмотренного в следующем году консульства. Тем самым Октавий добился того, что Антоний стал частным лицом, изменившим Риму, искателем приключений на службе иностранной царицы. Отныне все его приказы, распоряжения и поручения, отдаваемые от имени Рима, становились незаконными, а присяга, которую принесли ему легионеры, стала считаться недействительной.

К сожалению, следует добавить, что Октавий не сделал попытки договориться с Антонием и тем самым предотвратить новую гражданскую войну. Император всеми силами пытался сохранить своих сторонников в Риме и расходовал огромные суммы на то, чтобы приобрести новых.