Екатерина Лесина - Дориан Дарроу: Заговор кукол

• Название: Дориан Дарроу: Заговор кукол
• Автор: Екатерина Лесина
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Издательства книга не заинтересовала, поэтому выкладываю в свободный доступ. Эта история началась, когда некий джентльмен покончил жизнь самоубийством, леди обнаружила в гостиной труп, а на улицах города Мясник открыл сезон охоты на шлюх. Но какое до всего этого дело скромному механику Дориану Дарроу? Будучи вампиром благонадежным, он обустраивает мастерскую, заводит полезные и не очень знакомства, а также пытается проникнуть в старинный особняк. Вот только свидание оборачивается ловушкой. И лишь благодаря помощи бывшего клирика Дориану удается спастись. Но что стоит за внезапным предательством той, кому Дориан доверял как себе? И как остановить кукловода, который крепко держит все нити в своих руках? У Тайной службы Ее Величества Королевы Виктории на сей счет имеется план.

---

— Нет, — сказала леди Джорджианна, прикладывая руки к вискам. Все-таки в комнате было душновато.

— Хорошо. Ты сильная. Ты умная. У тебя есть шанс, но…

— Но?

— Но ты должна понять, что… твой супруг, он слаб, — молочного оттенка когти пробили карту с шутом. — И лжив. И он хочет твоей смерти.

— Джордж?

— Да. В его сердце не осталось былой любви, зато появилась новая. Нет, не та, о которой ты думаешь. Та мертва и убита потому, что пахла тобой. Твои перчатки, твои духи, твой дом… Зверь ударил, но промахнулся. Теперь берегись, второй ошибки не будет.

Джорджи… как же он мог! Он ведь клялся в любви, обещал… что толку в мужских обещаниях?

— Не надо слез, дорогая, — мягко сказала мадам Алоизия. — В этом мире полно разочарований, но открытий не меньше. Там, где есть враги, найдутся и друзья.

Слабое утешение.

— Женщина. Девушка. Молодая, — карта легла поверх другой, и ухмыляющегося шута затмила юная красавица. — Хорошего рода. Красивая… ее ждут испытания… потери… страх… сила…

Кто же это может быть?

— Птица… вижу птицу рядом. Над нею? С нею? Не знаю. Простите, все плывет… ее ищите… найдете и тогда будете спасены. Обе. Карл! Карл, проклятый урод, иди сюда!

Мадам Алоизия вдруг закатила глаза, вытянула руки, словно желая схватить гостью, и зарычала. Искаженное внезапным гневом, ее лицо было ужасно. Не на нее — в расколотое зеркало смотрела леди Фэйр, не в силах сдвинуться с места. Когда же сведенная судорогой рука коснулась щеки, Джорджианна вскочила и с визгом бросилась прочь. Она бежала так быстро, как могла, а левретка в сумочке захлебывалась лаем.

И только выбравшись из дому — о чудо солнечного света! — леди Фэйр поняла, что так и не отдала деньги. Она немного постояла, приходя в себя и надеясь, что на пороге вот-вот появится уродец-шут и потребует оговоренную плату, а не дождавшись, спустилась к экипажу.

Возвращаться в ужасный дом по доброй воле Джорджианна не собиралась.

Пожалуй, приди ей подобное в голову, хозяева очень бы удивились.

— Глава 7. Где Дориан Дарроу оказывается в безвыходном положении, испытывает муки совести и ничего не делает

Он появился в мастерской без приглашения. Тяжелые шаги я услышал задолго до того, как открылась дверь, и встретил незваного гостя со шпагой в руке, хотя не имел ни малейшего желания продолжать ссору.

— Не дергайся, — сказал Персиваль, поднимая руки в знак того, что пришел с миром. — Я поговорить. И это…

Он ущипнул себя за ухо и, тяжко вздохнув, предложил.

— Выпьем?

Персиваль извлек из кармана плоскую флягу. А заодно поспешил заверить:

— Травить не стану.

— Тогда сочту за честь…

В ящике со стеклом нашлись и стаканы, пусть и не предназначенные для потребления алкогольных напитков, однако в данный момент я счел за лучшее не акцентировать внимание на деталях. Персиваль зубами открутил крышку, разлил напиток — при некоторой доле условности его можно было назвать виски — и сказал:

— Я это… извиниться хотел. За это… за то, что там… — ткнув пальцем вверх, он замолчал.

Что ж, подобный жест мира заслуживал ответного.

— В таком случае и вы примите мои извинения за сегодняшний инцидент. Я проявил излишнюю горячность, и уж точно не в праве был использовать оружие…

Персиваль залпом осушил стакан. Мне не осталось ничего, кроме как последовать примеру. Виски был отвратителен. Точнее, виски там и не пахло.

— Гадость, — не удержался я. И Персиваль к великому удивлению согласился:

— Точно. Гадость. Это ты, сэр, правильно сказал. И хорошо, что сказал, потому что теперь и я скажу. Ну, чтоб между нами все ясно было.

Он снова наполнил стаканы и велел:

— Пей, сэр. Съехать думаешь? Или что я съеду?

— Пожалуй, разумнее будет, если я найду другую квартиру. Но боюсь, это займет некоторое время. И опять же для начала необходимо разрешить финансовый вопрос, поскольку…

Персиваль слушал, кивал, а после, бесцеремонно положив руку на плечо, сказал:

— Никуда ты, сучья душа, не съедешь. Понятно?

Нет. Совершенно. Хватка у человека-гориллы оказалась мертвой. А рука — тяжелой. Думаю, он нарочно давил на плечо, желая продемонстрировать силу. Примитивен и опасен.

— А если не понятно, то сейчас я тебе объясню… — Персиваль отобрал стакан, перелив его содержимое в свой. — Раз уж мне, урод клыкавый, выпало жить бок о бок с тобой, то я лучше буду жить мирно.

Разумный подход, хотя вариант со сменой места жительства все же был мне более симпатичен.

— Ты не мозолишь глаза мне, я — тебе. Тетушкам говорим, что все у нас славно и ладно. Идет?

— Нет. Я все же полагаю, что нам следует…

Похоже, подобного ответа ждали. Вторая рука легла на горло, и Персиваль пообещал:

— Если ты, сэр, кочервяжится станешь, то я твою бошку прямо туточки и откручу.

Ну, допустим, это у него вряд ли выйдет…

— Послушай, я люблю тетушек. Только их и люблю. А они хотят, чтобы ты жил тут. Значит, ты или будешь жить тут, или жить не будешь. Ясно?

Оттолкнув меня, он торопливо вытер руки о мундир. Кажется, Персиваль полагал нашу беседу законченной, но ошибался.

— У них нет денег, верно?

На всякий случай я отступил так, чтобы между мной и излишне эмоциональным племянником миссис Мэгги оказался один из ящиков, достаточно высокий и массивный, чтобы его было нелегко сдвинуть с места.

— Чего?

Он двинулся было на меня, но остановился.

— Деньги. Те, которые мой поверенный уплатил за аренду. Они ведь потрачены?

Пожалуй, не следовало его злить, но удержаться я не мог. Или виной всему был выпитый самогон?

— Смею предположить, что леди потратили их на вас, именно поэтому вы, мистер Персиваль, чувствуете себя виноватым.

Он всхрапнул и, подобравшись, приподнял кулаки.

— Что они сделали? Купили вам еще одно место? Чин? Вложились в сомнительное предприятие, желая обеспечить вам доход в будущем?

По тому, как Персиваль зарычал, я понял: в точку.

— А на что они рассчитывали? Уж не на то ли, что в ближайшие год-два вы будете слишком заняты, чтобы нанести визит? Где вы должны были находиться? В колониях? Африка? Индия? Точно, Индия. Страна огромных возможностей. Ваше назначение туда обошлось недешево, но…

— Заткнись, — попросил Персиваль.

— Вас заставили выйти в отставку. Не по возрасту. Не по состоянию здоровья. Тогда в чем дело? Характер? Склонность к пьянству? Пренебрежение обязанностями?

— Не твое собачье дело!

Увы, здесь он ошибался.

— Тебя не вышвырнули с позором, как могли бы. Тебе дали принять решение самому. Ты думал, что принимаешь, но на самом деле это иллюзия.

Шаг. Второй. Кулаки Персиваля упираются в крышку ящика. Доски трещат под нажимом, но держат.

— Ты был так зол и так напуган, что сбежал. И конечно, не позаботился о том, чтобы сохранить жалование или вложить его во что-нибудь стоящее. Что ты сделал? Пропил? Спустил в борделе? Проиграл? Какая разница, правда? Денег нет. Ничего нет.

Удар. Щепа брызжет. Но за этой показной злостью я вижу истинное лицо Персиваля. Оно — отражение в зеркале. В том самом зеркале, которое осталось в Хантер-Холле. Я уже перестал бояться его.

— Да ни хренища ты не знаешь!

Ошибается. Знаю.

— Итак, ты в очередной раз испоганил себе жизнь и вернулся в единственное, полагаю, место, где тебя, несмотря ни на что, любят. Вернулся ты еще за одним шансом и в пути неоднократно клялся, что этот-то не упустишь. Упустишь. И найдешь сотню причин, себя оправдывающих.

Ангел прощенный, что я такое говорю? В чем виноват этот человек? Уж не в том ли, что слишком похож на меня? Я глядел на его жизнь, о которой не знал ничего, а видел свою собственную, прошлую и будущую. Отвратительно.

— Да, я могу расторгнуть договор и потребовать деньги. Да, это поставит и тебя, и этих милых леди в крайне неловкое положение. При самом худшем раскладе дело дойдет до суда и… это не тот случай, когда угрозы помогают.

— Неужели?

— Я тебя не боюсь.

Потому что тебя нет. Ты — отражение. Кукла из Зазеркалья, ожившая и объявившаяся здесь, чтобы мучить меня. Ты будущее, которого не должно быть. И в этом поединке взглядов я буду победителем.

Так и вышло.

— Ублюдок ты, — сказал Персиваль, пятясь к выходу из мастерской. — Сукин сын и ублюдок.

— К вашим услугам.

Когда дверь за ним закрылась, я без сил опустился на пол. Плечо ныло. Совесть тоже. Надо будет извиниться. Завтра же. Или сегодня. Персиваль ведь не виноват, что я такой.

Никто не виноват, что я такой.

Остаток ночи я провел в мастерской. Дважды заглядывала мисс Пэгги. Я уверил ее, что инцидент исчерпан, и мы с милейшим Персивалем с этого часа стали если не друзьями, то уж во всяком случае, добрыми приятелями. Увы, на сей раз ложь во спасение не стала правдой, я читал в глазах добрейшей леди и упрек, и обиду, и надежду, что все еще изменится.