Мария Фагиаш - Лейтенант и его судья

• Название: Лейтенант и его судья
• Автор: Мария Фагиаш
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 5-9757-0097-3

От издателя

Десять офицеров австро-венгерской армии — выпускники военного училища, девять из которых досрочно произведены в капитаны и переведены в Генеральный штаб, — в ноябре 1909 года получают по почте образцы якобы чудодейственного средства, повышающего мужскую потенцию. Один из адресатов принимает капсулы и умирает на месте. Кто является преступником, каковы его мотивы? Может, за этим кроется зависть, ненависть и ревность?

Книга известной в Европе писательницы Марии Фагиаш «Лейтенант и его судья», ставшая в свое время во многих странах бестселлером, на русском языке издается впервые.

---

— Ну, значит, так, — она по-прежнему смотрела в пол, как будто читала там текст, — он пришел и спросил, есть ли у нас маленькие коробочки. Такие, вроде спичечных коробков, сказал он. Я ему разные показала, но он про все сказал, что они слишком большие. Тогда я ему другие показала, которые мы недавно получили, и тогда он сказал, что они подходят, и купил их. Целую дюжину. — Она глубоко вздохнула и добавила: — Больше он ничего не сказал.

— Нет, это неправда! — улыбнулся Дорфрихтер и погрозил ей пальцем. — Я еще вам сказал, что у вас красивые руки. Вы что, про это забыли?

Она открыла рот и вытаращила на лейтенанта глаза, потом уставилась на свои руки, потом снова на его насмешливое лицо. В растерянности она не заметила, что и все остальные удивлены не меньше ее. Несколько мгновений спустя Кунце спросил:

— Говорил вам это господин обер-лейтенант?

В совершенном смятении девушка не могла и слова вымолвить и только кивнула.

— Кроме этого, я купил у вас маленькую упаковку марципанов, — обратился к ней Дорфрихтер. — У вас было два сорта в продаже — маленькие кубики и разные фрукты из марципана. Я купил ягоды.

Девушка пожала плечами.

— Вы продавали господину обер-лейтенанту марципаны? — спросил генерал Венцель.

— Я не знаю. Наверное.

— Есть у вашего отца в продаже такие сладости?

— Конечно есть. Люди вешают их на елку. У нас есть еще зверушки из марципана. Медвежата, львы и тигры. — Внезапно в ней заговорила деловая женщина. — Это так красиво выглядит на елке и очень практично — ведь их потом можно съесть.

Комиссия не проявила больше никакого интереса к марципану и отпустила свидетельницу.

Она сделала книксен и выскочила из бюро с быстротой кошки, которая пролила чернила и хочет удрать прежде, чем на ковре появится пятно.

— Если я вас правильно понял, господин обер-лейтенант, — продолжил капитан Кунце, — вы признаете, что эти, — он указал, — коробочки вы купили в магазине Моллера.

— Не эти, господин капитан, — поправил его Дорфрихтер, — а точно такие же.

— Черт побери, Дорфрихтер, — взорвался генерал Венцель. — Пару минут назад вы сказали, что никогда в этом магазине не были и никаких коробочек там не покупали. Зачем, вы думаете, мы все здесь находимся? В коллективные игры играть?

— Осмелюсь доложить, господин генерал, я только сказал, что не могу вспомнить о такой покупке.

— А сейчас, стало быть, вспомнили?

— Когда я увидел эту девчушку, я сразу все вспомнил, господин генерал.

— Как же вы объясните эту потерю памяти и внезапное выздоровление?

— Вся эта история выпала у меня из памяти, потому что она такая малозначащая, господин генерал. С тех пор как мы переехали в Линц и получили квартиру, я сделал массу покупок. Моя жена в ее нынешнем состоянии не выходит из дома, поэтому разные вещи, такие как шторы, тазы, кастрюли и сковородки, должен был покупать я, хотя обычно это ее забота. Просто невозможно упомнить каждую покупку, господин генерал.

— Ну хорошо, — сказал капитан Кунце. — Вы купили дюжину коробочек. Где они?

— Одну я послал лейтенанту Дильманну.

— А остальные? Где остальные одиннадцать?

— Они должны быть у меня дома, господин капитан.

— Их там нет! Два унтер-офицера и я — мы втроем перевернули в квартире все вверх дном и ни одной не нашли.

Дорфрихтер задумался, сжав губы.

— Вы правы, господин капитан, — кивнул он. — Их там нет. Я их просто сжег.

Члены комиссии уставились на него, никто не проронил ни слова, пока тишину не прервал генерал Венцель, голос которого для его роста и веса был слишком тонким.

— Почему?

— Мне нужны были коробочки, чтобы сделать для моей жены ящичек для шитья. Там должны были быть отделения для разных пуговиц и наперстков. Первый раз у меня ничего не получилось. И вторая попытка была неудачной. Только когда я купил коробочки большего размера и поместил их в четырехугольную коробку, получилось то, что нужно, — ящичек для шитья, которым и пользуется теперь моя жена. А коробочки, которые мне не пригодились, я сжег.

— Я обыскал квартиру основательно, — сказал Кунце, — но не помню, чтобы там был какой-нибудь ящичек для шитья.

— Вы должны были его видеть. Обычно он лежит на ночном столике моей жены.

Генерал Венцель внезапно поднялся и гневно зашагал по кабинету, что заставило всех офицеров вскочить на ноги. Он был в ярости, остановившись перед столом Дорфрихтера:

— Вы уверяли нас, что о происхождении этих проклятых коробочек вам ничего не известно, пока вам не устроили очную ставку с дочкой Моллера. При этом, по вашим собственным словам, вы часами возились с коробочками — пытались их собрать, склеить и подогнать. Дорфрихтер! Вы же умный человек! Если вы хотите нас обмануть, придумайте что-нибудь получше!

— Я бы так и сделал, если бы я лгал, господин генерал! К несчастью, я говорю правду, а правда не всегда кажется правдоподобной.

— Почему же вы ничего о ящичке для шитья не сказали, когда капитан Кунце вас впервые спросил о коробочках?

— Я просто забыл об этом. У меня было столько работы по дому: установить полки, повесить цветочные ящики, покрасить стены, повесить шторы — работа, которую офицер обычно не делает, надо признаться. Но я не богат, господин генерал, и я полагал, пока я это делаю в пределах моих четырех стен, никакого вреда репутации армии я не приношу.

— Давайте не будем отклоняться от темы, — заметил Кунце без особой убежденности. Он был зол на себя, что дал возможность генералу вмешаться в допрос.

— Мы вынуждены жить очень скромно, — продолжил Дорфрихтер, обращаясь по-прежнему к Венцелю. — Я женился не на деньгах — обе наши семьи собирали тридцать тысяч залога буквально по кроне, чтобы я не был вынужден оставить службу. Принадлежать к корпусу офицеров для меня значит больше чем жизнь. Ради этой привилегии я готов отказаться от роскоши, любовных приключений, путешествий и развлечений. Такие же жертвы я требую и от моей жены. Я не знаю, господин генерал, приходилось ли вам требовать от женщины, чтобы она разделила с вами бедность. Позвольте заметить, что это не так легко!

— Ну хватит, Дорфрихтер! — взорвался Венцель. — Нам глубоко наплевать, сколько полок и цветочных ящиков вы повесили. В этом вас никто не обвиняет. Вы обвиняетесь в том, что пытались лишить жизни десять своих товарищей офицеров и при этом одного убили!

Кровь прилила Дорфрихтеру к лицу.

— Позвольте, господин генерал, — вы сказали «обвиняетесь»?

Венцель уставился на него:

— Именно это я и сказал. — Затем он повернулся к членам комиссии: — У всех такое же мнение, господа, не так ли?

Его взгляд переходил от одного лица к другому, ожидая подтверждения своим словам членов комиссии.

— Вы позволите сделать одно предложение, господин генерал? — спросил комиссар Вайнберг. — Хотелось бы посмотреть на этот ящичек для шитья, который господин обер-лейтенант сделал для своей жены.

Венцель не возражал. В дом Дорфрихтера был послан лейтенант. У него была с собой записка, которую Дорфрихтер написал жене с просьбой отдать ящичек ее подателю.

Дорфрихтеру было приказано пройти в соседнее бюро. Один офицер из штаба майора Шульце как раз отсутствовал. Средний ящик письменного стола был наполовину выдвинут так, что было видно его содержимое. Рядом со стопкой бумаг и формуляров лежал темный, блестящий и заряженный служебный пистолет.

Комната находилась на первом этаже, и снаружи, сквозь окно без штор, прохожим хорошо был виден сидевший за столом прямо, не облокачиваясь на спинку стула, Дорфрихтер. Иногда он вставал и прохаживался по комнате. Один солдат, проходивший мимо, видел, как он в какой-то момент остановился около стола и задвинул ящик.

Посланный лейтенант вскоре возвратился с ящичком. Это не был настоящий ящичек для шитья — поэтому Кунце и не мог о нем вспомнить. Это была небольшая, плетеная из прутьев коробка с откидывающейся крышкой, в которую были помещены девять маленьких коробочек для разных предметов.

— Очень практично, — заметил доктор Вайнберг.

Доктор с женой и тремя дочерьми жил в отдельном доме, в котором каждая комната выглядела так, как будто по ней прошел мамай. Его жена хранила пуговицы в черепаховой коробке, которую в случае необходимости найти было невозможно.

— Откровенно говоря, я не понимаю, какое отношение эта коробка имеет к делу Чарльза Френсиса, — сказал генерал Венцель.

Постепенно генерал Венцель начал терять терпение. Теперь, когда вину от армии отвести не удалось, подозреваемый должен быть обвинен, и чем скорее, тем лучше, считал он. Конечно, газеты поднимут шумиху, но со временем шум станет тише и прекратится совсем. Кроме того, ему срочно надо было вернуться в Вену: утром он позвонил любовнице, и ее горничная сообщила — она получала от генерала особую плату за эти услуги, — что та не ночевала дома.