Джон Апдайк - Деревни

• Название: Деревни
• Автор: Джон Апдайк
• Издательство: ACT МОСКВА
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: С.: КнВВ(нов.) ISBN 978-5-17-057664-7 (ООО «Изд-во ACT») ISBN 978-5-403-02658-1 (ООО Изд-во «ACT МОСКВА») С.: с/с Апдайк ISBN 978-5-17-057548-0 (ООО «Изд-во ACT») ISBN 978-5-403-02659-8 (ООО Изд-во «ACT МОСКВА»)

Джон Апдайк. Классик мировой литературы. Автор легендарных «Кентавра», «Иствикских ведьм», «Давай поженимся», «Кролик, беги» и еще множества произведений, вошедших в золотой фонд прозы XX века.

Впервые на русском языке — яркий и неоднозначный роман великого американского писателя, вызвавший оживленную дискуссию в мировой прессе.

История мужчины, больше всего на свете любившего секс, — но при этом относившегося к женскому телу с поистине религиозным поклонением…

История необычной личности — от ее становления и до последнего часа.

История греха и искупления…

История человека, ломающего рамки расхожих представлений о морали и нравственности!

* * *

«Деревни» — изумительная, сильная, колоритная проза, — впрочем, от этого автора не ждешь иного. «Entertainment Weekly»

Элегантный, превосходно написанный роман, в каждом слове которого чувствуется рука мастера. «Booklist»

Элегичный эротизм Апдайка в этом произведении печален и завораживающе красив. «Time»

Безошибочно узнаваемый стиль Апдайка — откровенность, доходящая до духовной обнаженности, и превосходный язык! «Kirkus»

Дерзкий, удивительный, необычный роман! «USA Today»

---

Кампания по сбору средств для расширения больницы прошла успешно, так что было решено отметить это событие — созвать крупных жертвователей и медицинский персонал. Долго выбирали место, где устроить прием. Зал поселкового совета показался слишком официальным, да и не смог бы вместить большое количество гостей.

Присмотрелись к помещению Исторического общества на первом этаже выдержанного в грегорианском стиле федерального здания, но оно было слишком строгим. В конце концов сошлись на том, что торжественное мероприятие можно провести на открытом воздухе, в больничном дворе — апрель был на редкость солнечным.

В оживленной толпе гостей Оуэн сразу заметил Триси Оглторп и хотел было затеряться среди приглашенных, но она уже подошла к нему.

— Оуэн! Давно я тебя не видела.

— Да я здесь, собственно.

— Я имею в виду — не болтала с тобой. А мне так хотелось поболтать с тобой.

— Зимой мы, знаешь ли, домоседы, — оправдался он.

Мы — это он и Филлис, муж и жена. Не просто два, а более или менее единое существо.

— Ужасная была зима, правда? И столько снега! Знаешь, Дуайт говорит, нам следует переехать в Каролину. К тому же там не такие строгие правила содержания собак, как здесь у нас.

В поселке знали: их гончие, золотистые ретриверы, передушили всех кошек в соседних дворах. А иногда даже совершали набеги на конюшни клуба верховой езды и таскали там лошадиный корм.

У Триси была новая прическа. Собранные кверху волосы искрились в солнечных лучах рыжими хвоинками осеннего кедра. Платье в горошину до колен прикрывало ее тощие ноги, обутые в белые тупоносые туфли с большими пряжками. Она словно сошла с юмористической страницы газеты, которую Оуэн всегда просматривал с удовольствием.

— Как ты здесь оказалась? — спросил он.

— А ты не знаешь? Ванесса втянула меня в подписную кампанию. От нее не отвертишься…

— Да, так все говорят.

— …и в то же время она такая заботливая! Как наседка. У нее уйма обязанностей. И как она все успевает?

«Нет ли в ее словах намека на мои отношения с Ванессой?» — подумал Оуэн. Он чувствовал — Триси хочет продолжить тот разговор, начатый ими на вечеринке у Бисби, и поддержал его.

— Помнишь, я говорил, что есть мужские тюрьмы, где все надзиратели — женщины? А у нас женщина — распорядительница банкета.

— Да, — отозвалась Триси. — Жаль только, такая отсталая.

— С каких это пор ты невзлюбила отсталых?

— Только если они занудливые дочери мелких лавочников.

Триси посмотрела в сторону, продемонстрировав свой острый профиль. Оуэн был рад, что она разговорилась.

— Кстати, об отсталых занудах. Посмотри на бедного Форда! И это теперь, когда вот-вот все кончится во Вьетнаме.

— Да, но ты должен обязательно посмотреть «Головомойку» с Уорденом Битти в главной роли, — сказала Триси, ткнув его пальцем в грудь. — Нам с Дуайтом она ужасно понравилась. Потрясающая картина!

Да, это была не прежняя строгая неприступная Триси. Теперь она дышала той живительной женственностью, какой дышит женщина, с которой спишь. Но он спал с ней разве что в несбыточных мечтаниях о любви втроем. Или какими-то неведомыми путями до нее дошло его желание, и она встрепенулась и принялась дразнить его, как когда-то дразнили его девчонки по пути в школу.

Оуэн подумал: «Не надо спешить, он должен рассмотреть это новое неизвестное в сексуальных уравнениях, так осложняющих ему жизнь. Вот если бы Ванесса сама соблазнила взыгравшую Триси…» Он представил их голых, но чинных, как сестры де Пуатье на двойном портрете Клуэ, — от таких он бы не отказался. В любом доме поселка найдутся укромные уголки — на мансарде, зимой у камина, летом на веранде, — где можно бросить матрац в предвкушении оргии.

Текло рекой дешевенькое шампанское, оживленные голоса гостей взлетали к пятнадцатифутовому изображению градусника на фронтоне больничного здания. Оуэн заметил грустное лицо Имоджин Бисби с ее старомодной прической на манер Эмили Дикинсон. Тоскующим взором она высматривала в толпе того, кто мог бы внести толику романтичности в ее постылую жизнь. «Нет, дорогая, — мысленно произнес Оуэн, — тебе придется подождать: мне, кажется, попалась на крючок Патрисия Оглторп». Он продолжал разглядывать собрание — все, казалось, были довольны, — надеясь, что не найдет среди них Карен Джазински. Ее мог пригасить Эд, пожертвовавший крупную сумму из фондов фирмы. Карен, к счастью, не было, иначе ему пришлось бы перекинуться с ней хоть парой слов, и от внимательного наблюдателя не укрылось бы, как между ними предательски пробегает электрический ток.

К нему подошел Йен Морисси. Козлиная бородка его поседела еще больше, волосы стали длиннее. Ему, решившему встать за мольберт, это шло. Рисунками для журналов он намерен пробавляться в свободное время в случае выгодных предложений.

— Алисса осталась дома, — сказал он. — У Нины жар. Ночью ее даже рвало.

— Сколько уже ей? — вежливо осведомился Оуэн.

— Шестой год. Рядом с ней чувствуешь себя глубоким стариком.

— Принес бы малышку сюда, полечиться.

Йен не услышал иронии.

— Ни к чему это. Она у меня вообще-то здоровый ребенок и резвая, как кобылка. Вся в моего отца. Он каменщиком был, и я этого не стыжусь.

Оуэн почувствовал зависть к Алиссе, ее маленькой дочери и этому болтливому хвастуну. Такое же «святое семейство» — он вспомнил себя и своих родителей во время воскресных прогулок в Уиллоу.

— Надеюсь, девочка скоро поправится.

— Конечно, поправится. Она у меня здоровый ребенок. Оба моих старика до девяноста дожили.

— Передавай привет Алиссе. Скажи, что мы все скучаем по ней.

При воспоминании о гладкой, словно сбитой спине Алиссы его бросило в жар.

Пробираясь сквозь толпу ветеранов подписной кампании, он испытывал чувство товарищества к людям, с которыми пятнадцать лет прожил в одном поселке — к ювелиру, к хозяину лавки кровельных материалов, к владельцу винного магазина, который сейчас добровольно взял на себя обязанности бармена. Его любовь к противоположному полу распространялась не только на молодых женщин, но и на пожилую сиделку-пенсионерку, которая восемь лет назад, когда ему сделали операцию, давала ему по ночам лишнюю таблетку снотворного. Среди гостей живописно выделялись чернокожие и смуглые лица регистраторш и медсестер. Оуэн искал глазами Филлис и не находил, хотя обычно ее светло-русая голова на дюйм-полтора возвышалась над остальными. Он и полюбил ее за то, что она высокая — высокая, молодая, полная женского обаяния.

День клонился к вечеру. Удлинялись тени, повеяло холодком. Через квакающий микрофон Ванесса произнесла проникновенную речь, пересыпанную благодарностями жертвователям и пожеланиями им здоровья и благополучия. Закончив, она подошла к Оуэну. На ней был темно-зеленый брючный костюм.

— Оуэн, дорогой, ты, кажется, не знаком с преподобным мистером Артуром Ларсоном. — Она обернулась к стоящему рядом благообразному мужчине в наглухо застегнутой тужурке со стоячим воротником. — Его совсем недавно назначили настоятелем Епископальной церкви, но он уже успел помочь нам со сбором средств, побеседовал с прихожанами.

Священник пожал Оуэну руку. Рукопожатие в точности соответствовало полу и возрасту нового знакомого или знакомой, его или ее общественному положению, степени близости к влиятельной Ванессе.

Преподобный Ларсон был благообразен и симпатичен от головы с обветренным лицом человека, много бывающего на свежем воздухе, до ног, обутых в иссиня-черные остроносые ботинки. Его густые волнистые волосы на затылке были собраны в пучок.

Чувствовалось, что этот крепкий, под сорок мужчина вполне приспособился к праведным путям Господним.

— Приветствую вас, Оуэн, — произнес он, повторяя названное Ванессой имя, словно для того, чтобы оно запечатлелось на свитке памяти. Его глаза в сеточке наметившихся морщин добродушно поблескивали.

Преподобный Ларсон понравился Оуэну. Он вообще любил священнослужителей, отвлекающих нас от мыслей о неминуемом конце всякой житейской суеты.

Ларсон повернулся к плотной ухоженной женщине с чуть наметившимся вторым подбородком, — та стояла рядом с Ванессой с другой стороны. Оуэн почувствовал исходящую от нее жизненную энергию Джинджер Биттинг. Глаза у нее были синевато-зеленые, как морская волна, и цветом напоминали винные бокалы, какими он любовался у тетки в Уиллоу.

— Познакомьтесь, — хорошо поставленным баритоном, не без нотки гордости произнес Ларсон. Тонкие женские пальцы легко и доверчиво скользнули в ладонь Оуэна. — Это верная спутница моей жизни. Джулия.

Глава 13. Нерадостные события

Люди умирают и в Хаскеллз-Кроссинг. Умирают по-разному. Чаще всего они уходят в мир иной незаметно, в окружении медиков и безутешных родственников, хотя в других случаях прощаются с жизнью ни с того ни с сего — во время игры в гольф, добежав до тринадцатой лунки, или во сне, после воскресного обеда с неумеренным возлиянием. Умирают в результате косметического сеанса и в результате сложнейшей хирургической операции. Умирают, занимаясь капитальным ремонтом дома в надежде прожить в нем долго и счастливо.