Барбара Росек - Дневник наркоманки

• Название: Дневник наркоманки
• Автор: Барбара Росек
• Издательство: «Новелла»
• Жанр: Контркультура
• Год: 1990

Дневник Барбары Росек — пронзительное в своей документальности напоминание о том, что наркомания — это реальность, от которой общество не может и не вправе отмахнуться. Барбары Росек больше нет на свете. Первая страница ее дневника начинается словами: «Я наркоманка. Мне 18 лет. Четыре года назад впервые вколола себе шприц с наркотиком», а в последней записи читаем: «Мне исполнился 21 год. В этой проклятой жизни нужна любовь. Без нее — вечная пустота, которая убивает, душит, мучает. Я должна уйти, так нельзя жить, без надежды, без смысла. Я погубила себя… Я умру в одиночестве в этой чужой квартире бессмысленной смертью наркоманки». Между этими двумя датами на нескольких десятках страниц уместилась вся жизнь, очень короткая, но полная отчаяния, страхов и бесконечных вопросов, а главное — одиночества.

---

Я понимаю, что легко написать, труднее взять и немедленно все это реализовать. Часто авторитет учителя серьезно подрывают сами родители, которые при ребенке высказывают о нем много плохих и несправедливых оценок. Да, учителем быть трудно. Это необходимо принимать в расчет, говоря о профессии педагога. Но без трудностей нет удовлетворения.

Взаимоотношения учителей и родителей — это предмет отдельного разговора. Всем хорошо знакомы родительские собрания, на которых обычно зачитываются отметки и произносятся извечные стереотипные формулировки типа: «лодырь, но все-таки способный». Не о таких встречах идет речь. Куда канули встречи, на которых бы шел разговор об общих взаимных трудностях, бедах и радостях? Мы боимся и стесняемся друг друга, мы неискренни и скованны. Родители боятся поделиться своими трудностями с учительницей (мало ли что она подумает, а вдруг это навредит ребенку?). Учитель, в свою очередь, думает: «С какой стати мне открывать им свои проблемы, они еще решет, что я жалуюсь и не справляюсь с работой, что чего-то от них требую». У нас нет друг к другу даже элементарного доверия, а уж о сотрудничестве и мечтать не приходится.

Как же все-таки воспитывать ребенка, стоящего между домом и родителями, с одной стороны, и между школой и учителями, — с другой? Обе стороны подозрительны и лицемерны по отношению друг к другу. Как же формировать молодое поколение, наше «светлое будущее»? Ребенок прекрасно чувствует эту взаимную пропасть и умеет повернуть в свою пользу подобную игру, часто напуская родителей на учителей, и наоборот. А мы легко попадаемся на эту удочку. Молодой человек знает наши слабости и умеет их использовать. Например, он заявляет: «В школе опять ко мне придираются, то ли дело Юрек, у него родители шишки». Сколько было подобных разговоров?!

«Куда же податься? — думает наш ребенок. — Старики не а счет, и школа тоже, никто меня не понимает и даже не пытается это сделать. Значит, нужно самому что-то придумать». Ребенок, который никому и ни во что не верит, который по инерции ходит в костел и не по своей воле должен беседовать с каким-нибудь дедушкой-фронтовиком, такой ребенок, в силу обстоятельств, сделает неверный и легкомысленный выбор. Ведь никто не научил его различать глубинные ценности, до которых нужно докапываться кропотливо, преодолевая и поднимая множество далеко не самых привлекательных пластов жизни. Все, что сейчас получает от нас молодое поколение, низкопробно и поверхностно по своей сути: «рефлексии» в песнях молодежных ансамблей, кашица пережеванных фраз по радио и на телевидении, невразумительные сентенции научных работников, фальшивый энтузиазм молодежных организаций. По-прежнему недостает нравственных авторитетов, которые бы соответствовали запросам молодых.

У нас не хватает смелости дать им возможность сотрудничать с нами на принципах равноправия. Мы боимся трудных вопросов и бескомпромиссных поступков.

Мы боимся, потому что тогда нам, возможно, пришлось бы встать перед необходимостью пересмотра истинности наших позиций, пережить отречение и отступление от мечтаний и идеалов, за которые мы когда-то боролись. Это не по нашим силам и нервам.

Мы рожаем детей, воспитываем их, а вернее, растим … и не более.

Однако не все люди одинаковы, и можно предположить, что среди нас есть много и таких, кто умеет общаться с молодежью на основе подлинного партнерства.

Как этого человека воспринимают другие его коллеги? Здесь смело можно сказать, что жизнь такого человека не из легких. Как правило, он по своей натуре — общественник, фанатик какой-либо идеи, отличающийся от остальных удивительным свойством «неприспособленчества». Ярлык, который навешивают на этого беднягу, в быту, в лучшем случае, звучит в форме мягкосердечного эпитета — «ненормальный», а если пользоваться более наукообразными формулировками, то этого человека следовало бы назвать социально неадаптированным.

Неужели прошли те времена, когда люди, мыслившие нестандартно, могли надеяться на успех и увлечь за собой других, воплотить смелые передовые идеи, ставшие затем вехами в истории наших педагогических достижений?

Если во главе педагогических коллективов не встанут светлые личности, готовые признать чужую правоту, отважные и честные люди, то нам нечего и мечтать о переменах в деле воспитания молодежи. Школа должна учить самостоятельному мышлению, смелости высказываний и одновременно готовности отвечать за последствия неизбежных ошибок. Школа, по-моему, должна быть образцом партнерства молодежи и взрослых, тем местом, где обучают искусству компромиссов и самоотверженности, помощи более слабым, местом, где формируется самолюбие, скромность, искренность и открытость. Учим ли мы всему этому в наших школах?

Как практик, занимающийся молодежью, я хотел бы изложить свой взгляд на это. Меня беспокоит каша педагогическая беспомощность дома и в школе. После нашей неудачной обработки молодые люди выходят непригодными к нормальной жизни. Басю тоже неправильна сформировали, и о последствиях такого воспитания мы узнали из ее дневника.

Невозможно говорить о наркомании, как о чем-то оторванном от реальной действительности. Я считаю, что наркомания — это результат наших собственных убеждений, взглядов и поступков. Я о многом передумал за все эти годы и все больше склоняюсь к мысли, что если все и дальше так будет продолжаться, если в нас самих и в наших отношениях дома и в школе не изменится ничего или изменится немного, то у нас не останется никаких шансов победить это угрожающее явление. Скажу больше: нам грозит мания иного рода — мания инерции со стороны молодежи, мания пассивности, наплевательства и бесконечного недовольства.

Попав на благоприятную почву, все эти симптомы развиваются в болезни типа наркомании, алкоголизма, преступности. Будучи взрослыми, мы обязаны до конца отдавать себе отчет в той ответственности, которая на нас ложится. Наркомания — это итог просчетов воспитания в школе и дома. Для молодежи наркотики становятся средством восполнения, а иногда и просто заполнения пустоты в их жизни.

Хотите знать, почему многие молодые люди так мечтают испытать что-то необыкновенное, захватывающее, как им представляется в их наивном воображении, что-то, что даст им возможность вырваться из повседневности?

Тогда прочтите еще раз дневник Баси. Прочтите все, что скрыто методу строк, и попытайтесь воссоздать картину той реальности, которая окружала эту девочку. Ведь у Баси был дом, родители, о которых она пишет с достаточной теплотой, она исправно ходила в школу и «даже не хватала двойки». Но что из того?

Эта девочка, прекрасно чувствуя фальшивую игру, не без иронии напишет в своем дневнике: «И для» них это, наверное, означает, что все в порядке. Смешно».

Бася в течение нескольких лет одурманивает себя наркотиками. Ее жизнь как бы делится на две части. Внешне она соблюдает минимум правил добропорядочного поведения послушной дочки и школьницы, внутри же у нее с каждым днем остается все меньше того, что связывает ее с окружающим миром. Ее одиночество все нарастает.

Она не ведала, что наркотики окажутся для нее западней. Ни один наркоман этого никогда не знает заранее. Начинается у всех одинаково — ради забавы, из любопытства. Часто это происходит из-за упрямого неприятия того, что предлагаем им мы. Мы кажемся им скучными и неинтересными, уныло и мрачно отбывающими жизнь как повинность, да и мы сами преподносим им эту жизнь как череду бесконечных мучений и жертв. Они не хотят этого и любой ценой стремятся не копировать нас. Они хотят быть другими.

Движение хиппи, которое стало форпостом наркомании, придя к нам, вызвало целую бурю эмоций как среди молодежи так и среди взрослых. Поначалу многие молодые люди видят в этом движении возможность осуществления своих мечтаний. Они свято верят в то, что его символы — любовь, равенство, открытость могут быть реализованы лишь в сообществах хиппи и только через них возможно воплотить в жизнь, кстати сказать, вполне прекрасные лозунги.

Молодые слетаются на них, как бабочки на огонь и… обжигают крылышки, потому что движение это давно уже выродилось.

Я знаю, что в этом пункте я рискую навлечь на себя негодование и возмущение многих молодых людей, которые начнут бурно опровергать мои слова, утверждая, что все это неправда, что хиппизм жив, что это бунт и вполне обоснованный бунт против потребительской позиции взрослых. Согласен — среди молодых людей есть много таких (и я их знаю), кто бунтует против законов взрослых, но при этом хорошо учится и не употребляет наркотики. Однако, к сожалению, это лишь исключение из правила. Правда оказывается намного прозаичнее: польские хиппи в огромном своем большинстве в очень скором времени попадают в ловушку наркомании. И Бася об этом тоже пишет, вспоминая Беату, свою молоденькую шестнадцатилетнюю подругу, с которой они вместе лечились: «Она на самом деле еще не знает, в какое болото ее затягивает. Липнет к старым наркоманам, бродягам. Ей нравится с ними вместе колоться. Обожает хиппов. Когда-нибудь у нее это пройдет, но, наверное, будет уже поздно».