Барбара Росек - Дневник наркоманки

• Название: Дневник наркоманки
• Автор: Барбара Росек
• Издательство: «Новелла»
• Жанр: Контркультура
• Год: 1990

Дневник Барбары Росек — пронзительное в своей документальности напоминание о том, что наркомания — это реальность, от которой общество не может и не вправе отмахнуться. Барбары Росек больше нет на свете. Первая страница ее дневника начинается словами: «Я наркоманка. Мне 18 лет. Четыре года назад впервые вколола себе шприц с наркотиком», а в последней записи читаем: «Мне исполнился 21 год. В этой проклятой жизни нужна любовь. Без нее — вечная пустота, которая убивает, душит, мучает. Я должна уйти, так нельзя жить, без надежды, без смысла. Я погубила себя… Я умру в одиночестве в этой чужой квартире бессмысленной смертью наркоманки». Между этими двумя датами на нескольких десятках страниц уместилась вся жизнь, очень короткая, но полная отчаяния, страхов и бесконечных вопросов, а главное — одиночества.

---

16 АВГУСТА

Вечером вернулась Беата, уже под кайфом. Я запихнула ее в кровать.

Куда мы катимся? Наверное, очень далеко, туда, откуда не возвращаются.

19 АВГУСТА

Беате отправилась в Люблин, в новый рейд за маком. Под конец мы с ней беспрерывно ругались. Мы не умеем себя сдерживать, обе все время какие-то взвинченные, раздраженные. Нас обеих изводит мысль о наркотиках.

Получила письмо от Мажены. Ока пишет, чтоб я возвращалась обратно в отделение. Котан в отпуске, так. что там, похоже, народ всерьез раскумарился. Колются практически безнаказанно.

20 АВГУСТА

Я узнала, что в нашем любимом городе появился ЛСД. Говорят, это гостинец из самого Амстердама. Интересно, что это за штука. Я никогда не увлекалась галлюциногенами, даже «пасту» не пробовала. Но ЛСД — это что-то новенькое.

Увольнительная у меня заканчивается, и надо снова возвращаться в отделение. Я как-то пристрастилась к вольной жизни и возвращаться неохота. Хочется только получить свою порцию морфина, и больше ничего. Я — законченная накроманка, влипла в самый страшный наркотик.

Зачем начинать сначала это бессмысленное лечение, если мне все равно одни наркотики мерещатся? Но я делаю это для родителей. Потому что для себя… Но должна же я наконец хоть чуточку саму себя полюбить!

25 АВГУСТА

Я вернулась в санаторий и сразу отправилась в Синанон. В общем-то, я неплохо выдержала эту увольнительную. Мажена сбежала, но, я думаю, она еще вернется. Часть народа подогревается. Все время кого-то отправляют в Белую палату.

27 АВГУСТА

Я ездила в Варшаву, зашла к лани Марии. Она никак не может понять, зачем я тогда, после такого долгого воздержания, сбежала из санатория и снова принялась за наркотики. Но ведь это же очень просто: тяга началась такая, что меня уже ничем было не остановить.

Мажену привезли из Торуни. На нее, наверное, заведут дело за групповуху. Сейчас она в психиатрическом. Еще одну живую душу в тираж списали.

А имеют, ли они право нас судить?

Может быть, имеют.

В Синаноне нас 12 человек. Мы все время что-нибудь организовываем, здесь много чего еще нужно доделывать.

Котан ввел новую форму терапии — игру. Во время игры каждый может говорить все, что ему вздумается, но никто не должен на него обижаться.

29 АВГУСТА

День в Синаноне начинается с утренней зарядки, потом — уборка и учеба. После обеда у нас свободное время. Читаем, рисуем … Совсем была бы не жизнь, а малина, если б еще работать не заставляли. Работать мы должны, чтобы научиться нормальной жизни. А разве может быть нормальная жизнь с таким прошлым, как у нас у всех? Не знаю. Все эависит от того, как к этому прошлому подходить.

1 СЕНТЯБРЯ

В Белой палате очень много народу. Сезон кончается, наркоманам опять прочищают кровь. Собрались одни старые знакомые. Возвратились все, как один. И никто не вылечился.

Обстановка напряженная, народу много, и не так-то просто со всеми разобраться.

Начались занятия. Я уже в выпускном классе. Осталось продержаться всего год. Так что, может быть, еще не все потеряно?

5 СЕНТЯБРЯ

Хочу выписываться. Честное слово, больше уже не под силу. Хочется попробовать пожить нормальной жизнью. Я сказала об этом Котану. Он согласился. Говорит, что верит в меня. Он поговорил по телефону с мамой, сказал ей, что я могу вернуться домой.

Перед отъездом мне, устроили терапию. Говорили, что у меня есть шанс. Правда, некоторые беспокоились, как я буду справляться с депрессиями.

Завтра еду. Хотя жалко, что все кончилось. Вообще-то я здесь очень много полезного получила, но рано или поздно надо же, наконец, завязывать с психушками и начинать нормальную жизнь. И если она получится, мои воспоминания о санатории не будут такими тяжелыми. Для меня это все же хорошая школа жизни. Жестокая, но такая уж у нас, наркоманов, судьба.

6 СЕНТЯБРЯ

За мной приехал папа. Все меня провожали, даже представители американского, английского и голландского Скнанона пришли проститься. Они к нам приехали посмотреть, как поляки лечат своих наркоманов. Англичанин сам пять лет сидел на героине, а когда умер его друг, то основал центр у себя в Лондоне. Они приехали в Варшаву, потому что там сейчас проходит международная конференция «Хелп», посвященная лечению алкоголиков и наркоманов.

Американец работал у Дедериха, но ушел от него, потому что ему не нравилось, что люди попадают туда на всю жизнь. Он открыл свой центр, на новых принципах. Наркоманы через несколько лет возвращаются оттуда в нормальное общество. Котан тоже хочет создать свой центр по такому образцу.

Меня провожали как первую вылечившуюся наркоманку. Я обещала изредка их навещать. Наверное, что-то в моей жизни прошло, закончилось и начинается что-то совсем новое. Но выдержу ли?

7 СЕНТЯБРЯ

Дома я себя чувствую странно. Как дикий зверь, которого выпустили из клетки. Кажется, я не вовремя выписалась. Так мечтала об этой свободе, а теперь сама ей не рада. Я боюсь, что может случиться что-то плохое. В какой-то момент я даже хотела все переиграть, остаться там. Но, с другой стороны, хочется попробовать, смогу ли я жить среди нормальных людей. Родители рады, что я вернулась, но я вижу по их глазам, что они тоже очень боятся того же самого. Наверное, они уже больше в меня не верят. Я вошла в свою комнату, и это было жутко. Мой диван, на котором я колола себе вены, мои стены, в которых я столько раз боролась с ломками и кошмарами, за себя, за свою жизнь. И вот теперь сюда придется возвращаться каждый день. Ходить по городу, по знакомым местам, которые так напоминают прошлое.

Справлюсь ли я со всем этим?

9 СЕНТЯБРЯ

Я пошла в школу. Девчонки в классе обрадовались. Взялась за учебу. И радуюсь, как маленькая, каждой мелочи. Может, еще не все так безнадежно?

Мама, глядя на меня, нервничает. Я знаю, как она переживает, но все-таки она рада, что я снова с ними. Правда, ей бы хотелось, чтобы я еще побыла в Синаноне, а вернее, в МОНАРе. Котан придумал свое собственное название для нашего центра. Теперь это будет МОНАР.

13 СЕНТЯБРЯ

Мне трудно приспособиться к школьным порядкам. Хуже всего дело обстоит с куревом. В Синаноне с этим никаких проблем не было, а здесь приходится скрываться в сортире. И, кроме того, как-то неспокойно на душе. Когда я смотрю на своих подруг и думаю, что они вот так живут себе нормально, день за днем, мне хочется кричать. Как же можно жить этими обычными проблемами? Ведь в такой жизни нет никакого смысла. Неужели это и есть моя долгожданная, распрекрасная свобода? Я все еще, как слепая, совсем не готова к жизни …

17 СЕНТЯБРЯ

Мне уже хочется наркотиков. Я много учусь, чтобы удержаться, но чем дальше, тем больше убеждаюсь, что все равно все это бессмысленно. Бросаю книжки и мечусь по комнате.

Не выдержала: пошла к поставщику и купила себе соломки. Приготовила отвар, сразу нельзя садиться на сильные наркотики. Потом вылила, забалдела и успокоилась. Страхи ушли, проблем никаких. Завтра можно идти в школу.

2 °CЕНТЯБРЯ

Встретила знакомых наркоманов. Они интересовались, как там современная медицина борется с наркоманией. Спрашивали, все ли у меня о’кей. Конечно, о’кей, потому что я выпила свое зелье. Мне даже захотелось с ними потрепаться. Только один из них отчитал меня за то, что я сорвалась. Но я ему сказала, чтоб он уматывал своей дорогой.

Неужели все опять начнется? После наркотика из человека вся дрянь вылезает наружу, все дерьмо, которое в нем есть.

После школы я, как молния, лечу домой, чтоб успеть до прихода родителей. Готовлю свое варево и молю Бога, чтоб они не вернулись с работы раньше. Потом прячу товар под кровать, отмываю кастрюлю, проветриваю квартиру от этой вонищи, открываю книжки и тетрадки и жду. Когда они приходят, я сразу делаюсь такая послушная, такая девочка-паинька, а самой хочется куда-нибудь спрятаться от их глаз. Но я знаю, что утром выпью приготовленную баночку и, как примерная дочка, пойду в школу.

26 СЕНТЯБРЯ

Я с трудом высиживаю уроки в школе. У меня все время такое ощущение, что я тут лишняя. Мне не о чем разговаривать с моими одноклассницами. Они говорят только о мальчиках, о модах да о дискотеках. Меня все это вообще не интересует. Такая жизнь мне кажется бессмысленной. Моя жизнь тоже бессмысленна, но как-то по-другому. А может быть, просто они все нормальные, а я уже не могу быть такой, как они?

Я все время одна. В школу иду одна, домой возвращаюсь одна, в кино — тоже одна, а потом сижу, закрывшись в своей комнате, и читаю. Я люблю одиночество, но иногда оно становится просто невыносимым. И тогда мне хочется к людям, чтобы потом снова разочароваться. Почему так происходит? Наверное, я не умею понимать других людей, а может быть, просто уже не хочу?

3 °CЕНТЯБРЯ

У меня воспаление легких. Ума не приложу, как это меня угораздило.

До обеда сижу дома одна. Позвонила своему старому поставщику. Через час он уже был у меня с «майкой». Сказал, что деньги можно потом.