Михаил Геллер - Машина и винтики. История формирования советского человека

• Название: Машина и винтики. История формирования советского человека
• Автор: Михаил Геллер
• Издательство: МИК
• Жанр: История
• Год: 1994
• ISBN: 5-87902-084-3

Введите сюда краткую аннотацию

---

Формирование «советского человека» дело нелегкое — любовь «по собственному желанию» еще не изжила себя и продолжает свое шествие по Советскому Союзу. Но стремление контролировать всего человека не ограничивается желаниями и лозунгами. Рамки советского быта создают условия, позволяющие государству вмешиваться в семейную и интимную жизнь граждан.

Равноправие полов, одно из немногих «завоеваний» Октября, которых никто не оспаривает, привело к одному из самых поразительных парадоксов советской системы. Основную тяжесть жизни в СССР несут женщины, не имеющие практически никакого голоса в решении вопросов, их касающихся. В начале 80-х годов больше половины рабочего класса страны составляли женщины, профессиональное образование в 1980 г. имело 59% женщин и только 41% мужчин. Женщины выполняют наиболее тяжелые физические работы. Во время визита Ю. Андропова одна из работниц московского станкостроительного завода рассказала Генеральному секретарю ЦК, что в ее цехе работают в основном женщины. «Мужчины не очень-то идут к нам работать,» — объяснила она. На вопрос Андропова «почему?», работница ответила: «Им кажется, у нас очень тяжело, поскольку производство вредное, и они себя берегут». Отделочный цех, о котором говорила работница, использует вредные лако-краски, а шлифовальные машинки «весят два килограмма и при работе вибрируют так, что всего человека сотрясает». Типичные женские профессии — текстильщицы, уборщицы, колхозницы, но также — учителя, врачи, специальности малопрестижные и малооплачиваемые. Все административные должности — как в городе, так и в деревне, — не говоря о руководящих постах в партии, правительстве, экономике, женщинам практически недоступны.

«Наши женщины страдают от равенства», — объяснила анонимная москвичка шведским журналисткам, интересовавшимся положением советских женщин. Страдания вызваны прежде всего тем, что в дополнение к профессиональному труду советская женщина обязана выполнять все домашние обязанности. По подсчетам специалистов, рациональная величина затрат на домашний труд должна составлять не более 12,5 часов в неделю. По официальным данным, фактические затраты в Советском Союзе более чем в три раза выше. Советские экономисты пришли к выводу, что на домашнее хозяйство «мы тратим 275 млрд. часов в год — больше, чем на общественное (на него идет около 240 млрд.)». Автор статьи, в которой приводятся цифры — мужчина. Поэтому, он считает необходимым добавить: «львиная доля этого труда лежит на женских плечах…» Приводимые данные — 1984 г. В 1979 г. — на бытовые работы тратилось 180 млрд. человеко-часов. Прогресс не вызывает сомнений. «Домашнее хозяйство», о котором говорит статистика, — это покупка товаров, которых нет в магазинах, приготовление пищи, стирка, уборка. Планы улучшения «бытового обслуживания» предусматривают возможность «сокращения времени на домашнее хозяйство» на 8,5–9 млрд. часов в год. Ничтожность этой «запланированной» цифры говорит сама за себя.

Государство определяет характер семейной жизни, планируя жилищное хозяйство. Несмотря на улучшение положения по сравнению со сталинским временем, даже советская печать не скрывает, что «для многих жилищная проблема остается еще очень острой». Это связано в частности с сокращением жилищного строительства в последние годы: «за два года текущей пятилетки введено в эксплуатацию почти на 13 млн. м2 жилья меньше, чем планировалось». Главное, однако, в том, что по-прежнему государство планирует жилищную программу не в комнатах, а в квадратных метрах. Новый жилищный кодекс СССР 1983 г. повысил максимальный размер жилой площади на человека с 9 до 12 м2, но минимальная норма, например, в Краснодарском крае 6 м2. Это значит, что семья из 3–4 человек, состоящая из 2–3 поколений, вынуждена жить — в лучшем случае — в 2 комнатах. По официальным данным, жилищное строительство в последнее десятилетие сокращается. Это значит, что в нынешнем столетии не будет выполнено старое обещание дать каждому члену семьи отдельную комнату, а каждой семье — отдельную квартиру. Причем обещание было дано городским жителям — в колхозной деревне нет даже понятия «отдельная комната».

Предельная иерархизация советской системы привела к созданию настоящих каст, строго ограничивающих «смешанные» браки. Новая советская «знать» не смешивается с плебсом. Все реже становятся возможными — из-за социальных барьеров — браки между рабочими и «образованными», между колхозниками и городскими жителями.

Государство определяет характер семейной жизни, определяя нормы половой морали, строго регулируя сексуальное воспитание. Е. Замятин представил в романе «Мы» Единое государство, в котором половая проблема была решена введением «Lex sexualis»: «Всякий из нумеров имеет право — как на сексуальный продукт — на любой нумер». Советский Союз не достиг еще уровня Единого государства. Тем не менее, условия материальной жизни, разрушающие семью, продолжающееся несоответствие числа мужчин и женщин (в 1979 г. на 100 мужчин приходилось 115 женщин), свобода разводов (на каждую тысячу браков, заключенных в 1981 г., было зарегистрировано 333 развода), ведут к тому, что учебник научного коммунизма называет «вызреванием и формированием новой моногамии». Учебник учитывает, что в 1963 г. один развод приходился на девять браков.

Легкость нравов сочетается с беспощадным государственным осуждением «безнравственности», «аморальности», под которой понимается все, что связано с половой жизнью. В период «оттепели» объяснялось, будто Сталин виноват в том, что «сокровища античной скульптуры были объявлены порнографией, потому что они не были скрыты от взоров рубашками и штанами». Профессор анатомии, эмигрировавший в США, рассказывает, что в московском медицинском институте на экзаменах никогда не задают вопросов о строении половых органов. Врач-сексолог М. Штерн был свидетелем обморока советской женщины, увидевшей журнал с фотографиями голых мужчин и женщин. В то же время, как свидетельствует современная литература, супружеские измены происходят с необыкновенной легкостью. Не устояла я, — признается жена мужу, узнавшему об измене жены с незнакомцем. — Не устояла… Будто не я была…»

Более 20 лет боролись врачи и педагоги за введение в школах сексуального воспитания, за публикацию популярных брошюр о половой жизни. В конце 70-х годов были сделаны — без успеха — попытки говорить со школьниками на «стыдливые» темы. Были выпущены брошюры, написанные специалистами. Педагог С. Тылкина в Беседах о любви, рассчитанных на юных читателей, объясняет, что «близкие отношения между юношами и девушками могут помешать учебе». К тому же, утверждает педагог: «Физиологическая сторона играет в любви между мужчиной и женщиной подчиненную роль». Психиатр-сексолог Н. Ходаков в книге «Молодым супругам» категоричен: «Стремление к получению сексуальных удовольствий и прежде всего к оргазму, не является основным в половой жизни». Кандидат философских наук В. Чертков в брошюре «О любви» говорит о том, что играет «главную роль»: «Половой инстинкт, по Марксу, очеловечен совместным трудом и борьбой мужчины и женщины».

Присутствие государства в семье распространяется на самые интимные стороны жизни. В 1966 г. А. Косыгин отказался от имени СССР подписать Хартию населения, подготовленную ООН и направленную на улучшение контроля рождаемости. Он объяснял это тем, что деторождение — частное семейное дело, которое не должно быть объектом планирования — государственного или международного. Действительной причиной было нежелание оставить планирование семьи мужу и жене, согласиться с тем, что это частное дело. Упорное нежелание организовать производство противозачаточных средств, разрешая аборт, объясняется не техническими трудностями, но желанием контролировать человека. По свидетельству врачей, советская женщина делает в среднем 6–8 абортов в течение жизни. Доступная и дешевая операция, которая делается кюреткой, как в девятнадцатом веке, требует предварительно регистрации в больнице, т. е. контролируется государством.

В феврале 1980 г. в рижской газете появилась рубрика «Знакомства», в которой можно было напечатать объявление о желании познакомиться с одинокой женщиной, одиноким мужчиной. Много лет велись разговоры о создании подобной «службы знакомства». Мешали взгляды «идеологические»: в советском обществе, как утверждают социологи, нет причин для одиночества, ибо «нет каких-либо классовых или экономических преград для межличностных отношений». В 1970 г., когда «Литературная газета» впервые провела анкету среди читателей — 20% высказались против подобного способа знакомства, как неморального. Через семь лет — против высказался лишь один процент. Первые же анкеты с вопросом: «чувствуете ли вы себя одиноким(ой)?» принесли неожиданный ответ: 35% мужчин и 43% женщин ответили: «да». В советской литературе описываются примеры трагического одиночества советских людей, в том числе и — в семье. Писатели-мужчины возлагают вину на женщин. Василий Шукшин, один из талантливейших советских писателей 60-х годов, обвинял женщин в излишней привязанности к земным благам, к вещам, в том, что они связывают мужчину, отнимая даже ту свободу, которая остается в рамках государственного контроля. Павел Нилин («Дурь»), Владимир Войнович («Путем взаимной переписки») дополняют женский образ Шукшина живописными чертами, убедительно свидетельствующими о полной несовместимости женщины и мужчины в советской семье. Женщина — хранительница домашнего очага становится в представлении мужчины олицетворением цепей, которые он вынужден нести. Не имея отваги бунтовать против государства, он воюет с женой.