Дэвид Класс - Огненный шторм

• Название: Огненный шторм
• Автор: Дэвид Класс
• Издательство: Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-921-7

Беги, Джек, беги!

Еще вчера ты был обычным старшеклассником, а сегодня твоя жизнь превратилась в кромешный ад! Твои родители оказались подставными, твое счастливое детство — всего лишь декорацией в чужой пьесе. Твой новый лучший друг — говорящая собака со своеобразным чувством юмора. Беги, Джек, не останавливайся, за тобой по пятам гонится Темная Армия. Один неверный шаг — и тебя нет… Кто же тогда найдет таинственный Пламенник и спасет Землю от экологической катастрофы?

Беги, Джек, беги!

Необычайно увлекательная книга, прекрасный образец приключенческого жанра и готовый сценарий захватывающего фильма. Это неудивительно, ведь автор — блестящий сценарист, известный нашим зрителям по голливудским блокбастерам: «Широко шагая», «Отчаянные меры» и «Целуя девушек».

---

— Я тебе не отец, — говорит он.

— Что?! Папа, притормози! Мы разобьемся!

— Джек, слушай меня внимательно. Я не «папа». Не спорь. Слушай. У нас мало времени. Прости меня, я тебя правда очень люблю, но я тебе не отец.

Что-то в его лице. В голосе. Может быть, дело в скорости. Я верю ему сразу, хотя внутри все восстает.

— Шутка, да? Вроде теста? Игра?

— Не шутка. Не тест. Не игра.

Гонит, как чемпион по экстремальному вождению. В жизни не видел, чтобы он хотя бы чуточку превысил скорость. Папа у меня человек мягкий. Покладистый. Законопослушный. Осторожный. Где он этому научился?

— Пап, ты что, хочешь сказать, что мама тебя обма…

— Я тебе не отец. Мама тебе не мать. Вообще все не так. Держись, черт побери!

Визжат тормоза. Машина чуть не врезается в дуб. Я готовлюсь к смерти. Папа выворачивает руль. Едем дальше.

Я вцепился в подлокотник. Язык еле ворочается.

— Ты хочешь сказать — я приемный?

— Нет, — отвечает папа. — Все гораздо сложнее. Объяснять некогда. Так вот, та вспышка, которую ты видел в ресторане… свет перешел в серебристый?

— Кому какое…

— Тебя пометили. Так нас и нашли.

— Кто?

— Надо снять метку, — говорит папа. Он держит руль одной рукой. На такой скорости это самоубийство, но он держит руль одной рукой. Роется в большой черной сумке на сиденье. Откуда она тут взялась? Вытаскивает маленький металлический кубик. Фотоаппарат? Первый раз такой вижу. Тонкий писк. Зеленоватая вспышка. Мерзкие ощущения по всему телу. Как будто верхний слой кожи сняли, содрали, словно когда сгоришь на солнце. Больно. Очень. Я ору.

— Прости, — цедит папа. — Это твой единственный шанс.

— Шанс на что?

— Мы на тебя рассчитываем, — говорит он. — Не забывай. Ты наш маяк надежды.

— Какой надежды?!

— Вон они! — ахает он. — Как быстро…

Оборачиваюсь. Никого не вижу.

Папа выкручивает руль. Машина закладывает дикий вираж и рыбкой ныряет с шоссе на проселок. Вычеркиваем — это не проселок. Тропинка. Темная. Ухабистая. Ничем не мощенная. И не освещенная. Но для папиных целей она, видимо, недостаточно темная, потому что он выключает фары. Мы летим в стигийскую тьму. Загляните в словарь, приятель, только потом, не сейчас. Сейчас нет времени ни на что. Только на то, чтобы держаться. Боже мой, ну и уклон! Мы, вообще, по тропе едем или нет? Чудо, что машина до сих пор не перевернулась!

— ПАПА, МЫ РАЗОБЬЕМСЯ! ТОРМОЗИ!

Но папа смотрит назад. Через заднее стекло.

Полуобернувшись. Так что я тоже гляжу назад. Сзади фары. Не машины. Мотоциклы, по-моему. Меньше чем в полумиле.

— Не уйти, — говорит папа. — Придется остановиться и принять бой.

ПО ТОРМОЗАМ! Тряхнуло так, что весь скелет едва не рассыпался. Скрипучий скрежещущий стон, словно машина — это раненый зверь и мы у него внутри. Вонь паленой резины. Машину бешено заносит. Она переворачивается. Первый раз в жизни оказался в перевернувшейся машине. Ничего хорошего. Потом все замирает.

Папа выбирается наружу. Помогает выбраться мне. Что-то горит. При свете пламени я разглядываю папу. Неужели это мой мягкий, заботливый папа? В одной руке у него пистолет. В другой бинокль. Он рассматривает дорогу.

— Беги, — велит он мне. — Ну, давай. Беги.

— Куда? — спрашиваю.

— К реке, — отвечает он. — К причалу «Яхты Джейка». В конце третьего пирса стоит катер. Ключ под подушкой на сиденье водителя. Беги.

— Никуда я не побегу, — отвечаю. Может, я и потерял голову от страха, но пока что твердо помню, где мое место. — Что бы ни случилось, я должен быть рядом с тобой.

Он кладет мне руку на плечо. Наклоняется и целует в лоб. На секунду снова становится моим папой. Как я буду вспоминать этот поцелуй! Потом папа смотрит на меня. Глаза у него так и горят от решимости.

— Послушай, сынок, — произносит он, — мне некогда все тебе объяснять. Все, что ты думаешь, — неправда. На самом деле все наоборот. Я тебе не отец. Мама тебе не мать. Друзья и одноклассники нужны были для того, чтобы спрятать тебя в толпе. Они идут по жизни бесцельно. А у тебя есть цель. Ты — наш маяк надежды. Ты должен жить. А сюда сейчас придут тебя убивать.

Он стреляет. Широкий стремительный след трассирующей пули. Или не пули. Нет, наверное, все-таки не лазер. Так или иначе — из дула вырывается что-то огненное, свистящее и смертоносное.

— Беги ищи катер, — приказывает папа. — Я их задержу. Убегай. Это твое предназначение!

— Никуда я не побегу, и ты меня не заставишь! Забудь!

Он смотрит на меня.

— Спорить некогда.

Опускает пистолет.

И отстреливает себе ногу! Специально! Я вижу, как у него перекашивается лицо, он дергается и едва не падает. Пальцев на ноге у него нет. Полступни как не бывало. Кровь. Кости. Папа снова смотрит на меня и поднимает дуло к виску.

— Следующим выстрелом я вышибу себе мозги. Хочешь на это посмотреть или все-таки побежишь?

Я отшатываюсь. Сам не знаю, что делаю. Голова идет кругом от страха и растерянности.

— Беги! — стонет папа. — Я тебе всю жизнь твердил, что не надо выпячивать свои таланты. А теперь они все тебе пригодятся. Беги, спасайся, мальчик мой, беги быстрее ветра. Вот, возьми!

Он дает мне длинный нож.

Чей-то выстрел взрывает землю у нас под ногами. Камень испаряется. Папа стреляет в ответ.

Я бегу. Что я умею прекрасно — так это бегать. Бегаю быстрее всех в классе. В параллели. В школе. В городе. В графстве. Бегу под гору, локти мерно ходят, ноги колотят землю, а за спиной слышны выстрелы и, кажется, пронзительный крик боли. Папа? Не думай. Беги.

Через кусты.

Оскальзываясь на валунах.

Тормозя на песчаных откосах.

По такому склону не проехать даже мотоциклу.

На берег Гудзона.

Два часа назад я обнимался с Пи-Джей, а река была романтической декорацией. А теперь я бегу по глинистому берегу и вязну в двухдюймовом слое ила.

Смотрю назад. На склоне — огонь.

Смотрю вперед. Причал Джейка. Темно и тихо. Пробираюсь впритирку к ограде. Наверху колючая проволока. Перепрыгиваю и ни за что не зацепляюсь. Ночные волны баюкают лодки. О пристань бьются барашки. Плещется при луне рыба.

У меня за спиной кто-то перепрыгивает через ограду. Черная фигура. Еще одна.

Пробегаю мимо пирса номер один. Номер два. К третьему. Пирс длиной пятьдесят ярдов. Половина футбольного поля. Делаю бросок. Сегодня день голов. Бегу быстрее ветра. Так быстро никто не может.

Черная фигура бежит быстрее. Догоняет. Мимо уха свистит серебряный клинок. Метательный нож? В самом конце пирса вижу черный катер. Изящное суденышко. Создано для скорости. Прыгаю на палубу. Бегу к водительскому сиденью. Срываю подушку. Ключ. Вставляю. Завожу. Оглушительный рев. Мощная оказалась скорлупка! Катер дергается. Замирает. Я забыл отдать швартовы.

Черная фигура прыгает на меня с пирса. Полощется на ветру черный плащ. Летит на меня. Что это — зубы или когти? Некогда разбираться. Пригибаюсь и поднимаю над головой нож, который дал мне папа. Один сильный удар. Тошнотворный тупой звук. Нож проткнул человека-нетопыря. Я в ужасе опускаю руку, и тварь соскальзывает с клинка, падает в реку, и Гудзон ее проглатывает.

Это меня радует. А не радует то, что по пирсу бегут еще несколько черных фигур. Перерубаю швартов ножом. Прыгаю на водительское сиденье. На меня летят две черные фигуры. Выпрямляюсь и бросаю в них нож. Рев мотора. Катер рвется от берега. Снова оглядываюсь. Две черные фигуры сталкиваются друг с другом над водой, теряют равновесие и шлепаются вниз. В воду. Остальные темные фигуры толпятся на краю пирса, словно раздосадованное воинство злых сил.

У меня все получилось. Только непонятно — почему? И зачем? Куда я плыву? Все, что я люблю, — все осталось позади. Я вывожу катер на середину реки и направляюсь на юг.

Я прячу лицо в ладони. И оплакиваю отца, и мать, и Пи-Джей, и ребят из команды, и все, что у меня было, но чего теперь нет и никогда уже не будет.

3

Полночь. Я совсем один. Совсем — значит совсем. Еще никто на свете не был настолько одинок. Только катер. Только Джек. Час назад меня волновало целомудрие Пи-Джей. Теперь я лишился всего. И не знаю ничего. «Я тебе не отец, — сказал папа. — Мама тебе не мать. Твои друзья тебе не друзья. Ты не такой, как все». Полнейшая чушь. Бредятина. Безумие. Должно бы быть. Если бы не…

Если бы те люди не приехали тебя убивать. На мотоциклах. Они стреляли из пистолетов. Папа отстрелил себе ногу, чтобы заставить тебя бежать от них. И то, что они приехали, доказывает, что все это правда. Так ведь? Так.

Но это же не может быть правдой. Восемнадцать лет нормальной жизни не могут лгать. Только вот такой ли нормальной была эта жизнь? Я всегда был чуточку крупнее всех. Чуточку быстрее. Гораздо сильнее. Без ложной скромности скажу, что и самую малость умнее. Даже умнее Пи-Джей, честно говоря, а она — лучшая ученица в школе.