Теодор Фонтане - Пути-перепутья

• Название: Пути-перепутья
• Автор: Теодор Фонтане
• Издательство: Художественная литература. Москва
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1971

Романы и повести Фонтане заключают в себе реалистическую историю немецкого общества в десятилетия, последовавшие за объединением Германии. Скептически и настороженно наблюдает писатель за быстрым изменением облика империи. Почти все произведения посвящены теме конфликта личности и общества.

---

- Ах, какая вы добрая, госпожа Дёрр. А хозяин ваш что на это скажет?

- Хозяин-то? Господи, кому какое дело, что он скажет. Он всегда чего-нибудь говорит. Он хочет, чтоб я и крошку в пучок увязывала, как взаправдашние стебли, а я терпеть не могу обманывать людей, хотя на вкус, что обломок, что целый стебель - одинаковы. Но коли кто заплатил за хороший товар, пусть хороший и получает. Я прямо из себя выхожу, у человека все задаром прет из земли, а он эдакий сквалыга. Правду говорят, садовники - они все на одну стать, гребут деньги лопатой, и все им мало.

- Да,- рассмеялась Лена,- он, верно, скуповат и не без странностей. А вообще-то он человек хороший.

- Точно, Ленушка, он был бы совсем хорош, и даже скупость простить можно, скупость - она не глупость, себе добра желает, не будь он такой ласковый. Ты не поверишь, ну так и льнет ко мне, так и льнет. А взгляни ты на него: страх, да и только, обратно же, годков ему пятьдесят шесть, коли не больше. Он ведь и соврет, недорого возьмет. И ничего я с ним поделать не могу, хоть убей. Я уж и то ему про удары твержу - у того, говорю, удар, у этого удар, и людей показываю - таких, знаешь, кто ногу волочит и рот набок, а он смеется и не верит. С ним тоже может такое приключиться - знаешь, Ленушка, я голову прозакладываю, что ему этого не миновать. Не сегодня-завтра. Он, конечное дело, все мне отказал, грех пожаловаться. Ну, что будет, то и будет. Только что ж это мы все про удары толкуем, да про Дёрра, да про его кривые ноги? На свете есть и другие люди, стройные, что твоя елочка. Правду я говорю?

При этих словах Лена еще больше раскраснелась и сказала:

- А плитка-то в утюге совсем у меня остыла,- и, отойдя от гладильной доски к железной жаровне, вытряхнула в угли холодную плитку, чтобы заменить ее новой. На все это ушло не больше секунды, после чего Лена ловко подцепила крючком новую плитку, сунула ее в утюг, снова закрыла его и лишь тогда увидела, что фрау Дёрр все еще ждет ответа. Впрочем, для верности добрая женщина повторила свой вопрос и даже прибавила: «Сегодня-то он припожалует?»

- Да. Во всяком случае, обещался.

- А скажи-ка мне, Ленушка,- продолжала фрау Дёрр,- как это у вас с ним сладилось? Из матери твоей слова не вытянешь, а коли вытянешь, все равно ничего не поймешь. И все-то она утаивает, все утаивает. Расскажи уж лучше сама. Это правда, что вы познакомились в Штралау?

- Правда, госпожа Дёрр, в Штралау, на второй день пасхи, только теплынь была, прямо как на троицу, а Лине Ганзауге очень захотелось покататься на лодке, и Рудольф, Линин брат, вы его, верно, знаете, сел за руль.

- Рудольф за руль? Да он же совсем ребенок.

- Верно. Но он считал, что умеет править, как большой. Он только твердил нам: «Девочки, не ворошитесь, девочки, перестаньте дурашничать» - такие уж у него столичные словечки. А мы и не вертелись, мы же видели, что править он не силен. А потом забыли и давай налегать на весла, и дурачились мы тут, и пересмеивались с теми, кто проезжал мимо, и водой друг на друга брызгали. А в одной лодке, что плыла туда же, куда и мы, сидели два очень приличных господина, они всё нам кланялись, а мы кивали в ответ, а Лина так даже платочком им помахала, будто это ее знакомые, но никакие они не знакомые, просто ей хотелось себя показать, она же совсем молоденькая. Вот мы таким манером смеялись и шутили, а веслами только для виду помахивали; вдруг видим, со стороны Трептова прямо на нас идет пароход, понимаете, милая госпожа Дёрр, мы до смерти перепугались и кричим Рудольфу: «Сворачивай в сторону, сворачивай в сторону». А мальчишка-то еще хуже растерялся и правил так, что мы всё по кругу да по кругу. Мы как закричим, и, уж конечно, пароход наскочил бы на нас, но тут нам пришли на помощь те два господина. Взмахнули пару раз веслами и оказались рядом, один подцепил нас багром и рванул прямо на себя, а другой быстро отгреб подальше, нас только чуть накрыло волной от парохода. Капитан даже пальцем погрозил - как я ни перепугалась, а это увидела. Потом все успокоились, и минуту спустя мы прибыли в Штралау, и оба господина, наши спасители, выпрыгнули из лодки, подали нам руку, как учтивые кавалеры, и помогли выйти на берег. Мы оказались у Тюббека, в кафе на пристани, и очень застеснялись, Лина, даже всхлипывала, только один Рудольф - он вообще мальчишка наглый и заносчивый и терпеть не может военных - стоял, набычившись, будто хотел сказать: «Вот дуры, я бы и сам вас вывез не хуже ихнего».

- Точно, он и вправду наглый мальчишка, я его знаю. Но ты мне про господ, про господ расскажи. Вот ведь что главное…

- Сперва они устроили нас, потом сели за соседний столик, а сами все на нас поглядывают. Дело шло к вечеру, и часиков около семи, когда мы собрались домой, один подошел к нам и спросил, не позволим ли мы ему и его товарищу проводить нас до дому. Я рассмеялась так заносчиво и говорю: «Вы ведь спасли нас, а спасителям ни в чем не отказывают. Впрочем, советую вам хорошенько подумать, мы живем почти на другом краю земли. Это целое путешествие». А он учтиво так отвечает: «Тем лучше». Тут и второй подошел… Ах, милая госпожа Дёрр, может, и не следовало мне так вольно себя вести, но один из них очень мне понравился, а кривляться да ломаться я никогда не умела. И вот мы пустились в долгий путь, сперва по берегу Шпрее, потом вдоль канала.

- А Рудольф?

- Рудольф поплелся сзади, как посторонний, но все прекрасно видел и слышал. Впрочем, так и надо: Лине едва восемнадцать минуло, она добрая и чистая, как дитя.

- Уж прямо как дитя?

- Разумеется, госпожа Дёрр. Стоит только взглянуть на нее. Это сразу заметно.

- Чаще заметно. А когда и не заметно. И они проводили вас до дому?

- Да, госпожа Дёрр.

- А потом?

- Потом? Ну, что потом было, вы и сами знаете. На другой день, он пришел и спросил, где я. А с тех пор он бывал не раз, и я очень радуюсь, когда он приходит. Да и как не радоваться! У нас здесь порой до того тоскливо. И матушка - вы ведь знаете, госпожа Дёрр,- матушка .тоже не против, она мне даже говорит: «Доченька, это тебе не во вред. Не успеешь оглянуться, нагрянет старость».

- Да, да,- закивала фрау Дёрр,- я и сама слышала, как она про это толкует. Ее правда. Конечно, кто как смотрит, и ежели все делать по катехизису, так оно всего лучше. Уж мне можешь поверить. Но я знаю, так не всегда получается, а другие и сами того не желают. А коли кто не желает, ну тогда, стало быть, не желает, и все тут, ничего не попишешь, пусть все идет как есть, только чтоб чинно, благородно и слово держать, это уж беспременно. А что после будет, это надо перенесть и не охать и не ахать. И коли ты все это знаешь и сама себе о том твердишь, тогда и беды большой нет, беда только, когда человек заносится.

- Ах, дорогая госпожа Дёрр,- засмеялась Лена,- и надо же такое придумать. Заноситься! Да я ни чуточки не заношусь. Если я кого люблю, значит, люблю, и все тут. С меня хватит. Больше я ничего от него не хочу, совсем ничего, ну совсем. Если у меня сердце бьется и я минуты считаю до нового свидания и дождаться не могу, когда он придет, значит, я счастлива, и с меня хватит.

- Да,-заулыбалась фрау Дёрр,-твоя правда, так и след. Только скажи ты мне, Ленушка, неужто его и впрямь зовут Бото? Быть того не может, таких имен и на свете нет, не христианское это имя.

- Зовут, госпожа Дёрр, зовут.- И Лена собралась подробно объяснить, почему бывают на свете такие имена, но не успела - ей помешал лай Султана, и тотчас обе услышали, что в сени кто-то вошел. Действительно, это был почтальон, он принес два заказа Дёрру и письмо Лене.

- Господи Исусе! - воскликнула фрау Дёрр, углядев на лице почтальона крупные капли пота.- Да вы весь взмокли. Неужто на улице такая жара? А и всего-то половина десятого. Видно, письма разносить тоже не сахар.

И добрая женщина хотела принести стакан холодного молока, но почтальон поблагодарил и отказался:

- Часу нет, фрау Дёрр. Лучше в другой раз,- после чего он ушел.

Лена меж тем вскрыла письмо.

- Ну, что он пишет?

- Он придет не сегодня, а завтра. Но до завтра так долго ждать! Счастье еще, что у меня работа есть,- чем больше работы, тем лучше. А сегодня после обеда я помогу вам копать. Только чтоб Дёрра не было.

- Боже избави!

Затем женщины расстались, и Лена пошла в переднюю комнату, чтобы передать старушке спаржу, полученную в подарок от фрау Дёрр.

Глава четвертая

И вот настал другой вечер, когда обещался быть Бото. Лена ходила взад и вперед по палисаднику, а в большой комнате, как обычно, сидела у огня фрау Нимпч, вокруг которой группировалось явившееся в полном составе семейство Дёрров. Фрау Дёрр вязала на больших деревянных спицах шерстяной жакет для своего мужа, но жакет этот еще не обрел законченных форм и лежал у нее на коленях, как диковинное руно. Рядом с фрау Дёрр, положив одну на другую вытянутые ноги, безмятежно курия глиняную трубку ее супруг, а сын Дёрра прикорнул у окна в дедовском кресле, уронив на подлокотник рыжую голову. Как и всегда, он встал нынче с петухами и потом заснул от усталости. Собравшиеся тоже не разговаривали, слышалось постукивание спиц да хрупанье белочки, которая выбралась из своего домика и с любопытством глядела по сторонам. Только отблеск вечерней зари и всполохи огня в очаге озаряли комнату.