Аркадий Львов - Прерванный процесс

• Название: Прерванный процесс
• Автор: Аркадий Львов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Доктор, как человек науки, обязан был говорить правду и только правду, и он не скрыл, что это очень опасно, когда стены и потолки падают на людей. Например, при известном обвале в брюссельском универмаге погибло триста двадцать семь человек, а в Мегаполисе-Атлантик - вчетверо больше, причем реанимация, возвращение жизни, удалась лишь в половине всех случаев, так что Эг теперь сама может судить о степени опасности.

- Но, - воскликнул доктор, - какое отношение все это имеет к нам!

Эг хотела сказать "никакого!", но не успела: доктора еще раз качнуло, в этот раз уже не в коридоре, где были стены, а на площадке, возле перил, и внезапно стало темно. Перед этим что-то грохнуло и сверкнула молния. Впрочем, еще до молний в глазах у Эг появилось ощущение, будто в нее пальнули стеклянной шрапнелью. Первым пришел в себя доктор.

- Наши предки, - сказал он задумчиво, - были правы: от сумы да от тюрьмы не отрекайся. Кто бы мог думать...

Мадам Эг, хотя она и очнулась позднее, успела уже разобраться в ситуации, и, если доктор получил только две оплеухи, то причиной этому было вовсе не бессилие мадам, а неудобное положение ее тела: при падении доктор не успел изловчиться и оказался сверху.

- Интеллектуал, - торжественно произнесла мадам, - плешивый Геркулес, чего хватаешь на руки женщину! Колосс на глиняных ногах, Голиаф на спичках, голем фикальный, сами бы раньше научились стойку на ногах жать, а потом к другим в скорые помощи наниматься будете!

- Почему "фикальный"? - удивился доктор. - Фекалия, фекальный - от латинского faex, осадок.

- Нет, - очень твердо возразила Эг, - иди на фик, на фик мне это надо, пошли его на фик - все так говорят, значит, фикальный, а не фекальный.

- Послушайте, - схватился за голову доктор, - но ведь здесь имеет место простое оглушение согласного "г" в конце слова, и хотя у этого термина просматривается звуковая и смысловая близость с латинским faex, этиология их все же различна. Совершенно различна.

- Уберите руку! - вдруг прервала доктора мадам. - Кому я сказала: уберите руку, этиология.

Доктор вначале не понял причины внезапного гнева мадам, но теперь, когда она повторила сказанное им слово, он с ужасом заметил, что допустил грубейшую ошибку, спутав медицинскую этиологию с лингвистической этимологией. Собственно, врачу можно было бы простить подобную обмолвку, но для женщины, которая столько пережила за один день, такое великодушие было уже свыше сил.

- Уберите руку! - закричала она в третий раз. - Мак, он меня трогает! Ма-ак!

В гостиной услышали крик и вышли на площадку:

- Мака здесь нет. Он ушел отсюда тринадцать минут назад. Извините, пожалуйста.

- Ма-ак! - опять позвала мадам.

Из гостиной больше не откликались, потому что ничего нового о Маке за это время не узнали, заявиться же к человеку просто для того, чтобы вторично сообщить ему, что вы ничего по-прежнему не знаете, - пустая трата времени.

- Доктор, - сказала Эг, - подайте же руку: я хочу подняться.

Доктор протянул обе руки, мадам встала и попросила проводить ее домой: она посидит в кресле, чтобы хоть немного восстановить силы.

- Негодяй! - гневно закричала Эг, едва они ступили за порог.

От неожиданности доктор прянул назад.

- Негодяй! - повторила она дрожащим от волнения и обиды голосом. - Ты сидишь себе на шкафу и спокойно жуешь бананы в то время, как я...

Мадам залилась слезами, и тут только доктор понял, что негодование ее вовсе не ему адресовалось, что зря он поспешил ретироваться, хотя, если быть последовательным, что в этом мире делается зря!

Сидя по-турецки на шкафу, Мак в левой руке держал банан с распущенными, как лепестки восковой лилии, полосами кожуры, а правой нещадно дергал себя за волосы, шарил под мышками и в других местах.

- Господи! - ужаснулась Эг. - Банан он держит в обнаженной руке, без салфетки, и еще чешется, как дикий бабуин, на глазах у людей.

Мак внимательно слушал жену, но слова ее подействовали на него самым неожиданным образом: он стал спешно обдирать бананы и распихивать их по карманам.

Дав выход своему ужасу, мадам Эг успокоилась, скрестила на груди руки, склонила голову и тихо, с теплым материнским укором, произнесла:

- Мак, ты окончательно впал в детство. Посмотри на себя на кого ты похож! Доктор, доктор, взгляните на него - на кого он похож!

Дверь оставалась отворенной, доктор сделал несколько шагов вперед, остановился рядом с мадам, на мгновение задумался, а затем решительно поставил диагноз:

- Это не рецидив детства, инфантильность здесь ни при чем: просто ваш супруг вообразил, что общественным приличиям требуется очередная пощечина, и эту пощечину должен дать именно он. Ничего страшного, Эг: мораль, как и все живое в нашем мире, нуждается в санитарах и золотарях.

Мак смотрел на доктора не отрываясь. В глазах у него, вроде кто-то ударял куском стали о наждак, взлетали искорки, волосы на темени заметно напряглись, ушные раковины нервно вздергивались, хотя по утверждению специалистов человек давно уже утратил способность не только выражать свои чувства ушами, но и просто шевелить ими.

Мадам и доктор Горт расхохотались, наблюдая эту преуморительную пантомиму. Доктор в угаре восторга даже схватил мадам за талию и закричал:

- Смотрите, смотрите, да ведь он потрясающе работает антропоида!

- Актер! - твердила взахлеб Эг. - Мой Мак - великий актер!

После этих слов, которые, в сущности, были комплиментом, Мак чуть привстал, запустил обе руки в карманы, секунду помедлил, будто прицеливаясь, и в следующее мгновение доктор корчился уже под градом очищенных бананов на полу.

Эг была настолько потрясена, что не могла произнести вначале ни слова. Даже отчаянный вопль доктора - помогите! помогите! - бессилен был против овладевшего ею столбняка.

Наконец чудовищным усилием она воротила себе способность произносить слова и крикнула:

- Мак, где ты взял столько бананов!

Мак продолжал свое дело и не отвечал. Впрочем, Эг и не задавала вопроса: она просто была поражена несметным количеством бананов, которые вдруг, как яйца у циркового иллюзиониста, оказались под рукой у Мака.

Между тем, никакого чуда в этом не было, и мадам совершенно зря не потребовала объяснения, которое, очень возможно, весьма серьезно повлияло бы на все последующие события.

Доктор уже не корчился, и банановое месиво на полу растекалось, как растекается всякое тесто, пока не примет стабильной формы.

- Мак, - строго произнесла мадам, - если кто-то думает, это эту гадость буду убирать я, то он глубоко ошибается.

Мадам напрасно беспокоилась: Мак и не думал поручать ей уборку, которая, наряду с переноской тяжестей и другими физическими работами, всегда была исключительным правом мужчины.

Спрыгнув со шкафа, Мак подошел к месиву, разворотил его ногой, поднял доктора на руки и понес его к двери.

- Мак, куда ты? - испугалась Эг.

Мак остановился, решительно повернул назад и двинулся к окну. Отворив окно, он отступил на шаг и размахнулся.

- Безумец! - успела крикнуть мадам.

III

Профессор Аций Вист молоточком ударил Мака по коленкам, по локтям, приказал вытянуть вперед руки, показать зубы, закрыть глаза и ткнуть кончиком указательного пальца в кончик носа, открыть глаза и посмотреть ему, профессору Ацию, прямо в зрачки, повернуться пять раз влево, семь раз вправо и пройти по прямой до двери и обратно.

Когда пациент воротился на место, откуда он начал свое движение, профессор велел ему обратиться лицом к свету, поднял кверху палец и стал водить этим пальцем у него перед носом. Пациент должен был следить за пальцем неотступно, иначе профессор тотчас возвышал голос, обещая продлить осмотр до бесконечности. Собственно, профессор Аций вполне мог обойтись и без предостережений, потому что Мак был не чета тем взвинченным пациентам, которые, едва у них перед носом вырастал профессорский палец, принимались мотать головой и коситься, как необученный пес перед намордником.

- Мак, - очень громко сказал профессор, - вы здоровы, как Горгона. Давайте сюда свой бюллетень - я выписываю вас на работу.

Мак нисколько не возражал, не намекал, что не прочь бы пробюллетенить еще денек-другой, однако профессор Аций Вист по многолетней привычке стал журить его:

- Ну, ну, хватит дурака валять: отдохнули, порезвились, пошалили - пора и честь знать. Чуть что - шумок в сердце, скрип, звон в ушах, зуд, щекотка под мышками, хе, хе! - немедленно ко мне. Кляняйтесь мадам. Кстати, у вас очаровательная жена. Мне рассказывал наш коллега доктор Горт... виноват, я заболтался: меня ждут больные. Увы, дорогой, Аций Вист нужен многим. Человеческая жизнь еще слишком зависит от случая.

В лаборатории Мака не ждали. Хим Члек сказал, что теперь он отчетливо представляет себе, как тунгусский метеорит явился на Землю. Мак не откликнулся на шутку и молча прошел к своему гравитометру.

- Старик, - развел руками Хим, - я же пошутил. Сравнение, конечно, дурацкое, согласен, но это у меня от радости.