Вирджиния Коффман - Тайна Голубых Болот / Из сборника «Замок в лунном свете». /

• Название: Тайна Голубых Болот / Из сборника «Замок в лунном свете». /
• Автор: Вирджиния Коффман
• Издательство: ДЕКОМ, ИМА-пресс
• Жанр: Детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-80050-022-3

Трагическая смерть госпожи и обвинение в предумышленном убийстве переворачивают привычный мир Ливии Рой. Вереница последовавших событий подобна вихрю. Тюремная скамья, суд, оправдание — и поиск старинного клада семейства де Саль в окрестностях бретонских Голубых Болот.

---

Не по годам развитый цинизм Розы не вселил в меня оптимизма. По всему было видно, что в жизни ей приходилось несладко. В ней не осталось ничего детского. А ужасное обвинение, выбранное в качестве приветствия, можно было рассматривать в данном случае лишь как какое-то противодействие. Не означало ли это, что она знает о подозрениях отца по поводу брата и ее самой?

Я проследовала за ней в холодный зал и в неярком, блеклом свете увидела неприглядное внутреннее убран­ство. Когда Роза закрыла за мной дверь, у меня по коже пробежали мурашки, и я невольно вспомнила, как за мной захлопнулись тюремные ворота.

— Да я смотрю — вы мерзнете. Вам холодно, Ливия? — спросила Роза, внимательно меня разгляды­вая. И затем, даже не дождавшись моего ответа: — Отец и Франц говорили, что мы можем называть вас Ливией. Франц утверждает, что вы красивы. Вот я и думаю — почему?

Я смущенно рассмеялась и проговорила:

— Вероятно, он хотел тебя просто подразнить.

— Гм. Мне кажется, я даже рада, что вы не такая красивая. Вот тетушка Эмилия — просто красавица. Она носит платья только с рюшечками и всякими прочими украшениями. И она отглаживает свои юбки так, чтобы они лучше облегали тело. Вы когда-нибудь слышали о подобной чепухе?

И хотя ее слова не показались мне уместными, тем не менее, они меня порадовали.

— Ты знаешь, когда женщина взрослеет, она согласна изменять свою внешность с помощью любой чепухи, лишь бы выглядеть привлекательно, — пояснила я дружелюбно. — Не кажется ли тебе, что лучше будет, если я отнесу вещи в свою комнату, прежде чем мы продолжим нашу беседу?

Не говоря ни слова, Роза развернулась на ступеньке и стала подниматься по лестнице.

— Да, Роза, ты очень хорошая и старательная хозяйка, — проговорила я, стараясь не отставать от нее. — А что, в доме нет прислуги? И как ты одна справляешься со всеми делами?

Она неопределенно пожала плечами, но ее круглые, толстые щеки засияли гордо и счастливо.

— Да, я действительно стараюсь быть гостеприимной хозяйкой. Лучшей, чем моя мама, в любом случае. И лучшей, чем тетушка Эмилия. Она устраивает много шума, но она достаточно коварна. И пытает острыми иглами.

— Что?!

— Словами. Она не говорит прямо, что думает, но пытает и мучает так долго, пока не захочется плакать. Но со мной это не пройдет. Никогда!

— Роза, давай заключим договор, — предложила я. — Мы не будем иметь друг от друга никаких секретов, хорошо? Никаких камней за пазухой. Согласна?

Она остановилась. Мне показалось, что она хочет обернуться и согласиться со мной, но она молча указала рукой влево на узкую неприметную лестницу, ведущую на верхние этажи. Сквозь высокое окно проникал неяркий голубоватый свет.

Мое предложение повисло в воздухе.

— Прислуги у нас в доме нет, — объяснила мне Роза в обычной своей манере. — Мне кажется, вам следует взять в свои руки руководство хозяйством. Еду готовит один мужчина. Француз. — Она округлила глаза. — Ну, у него и темперамент! Вчера бедный Шиллер потребовал у него овсяную кашу по-шотланд­ски, так господин Тиссо швырнул в него горшок с фасолью и гусиным жиром.

Я засмеялась и порадовалась, что после непродол­жительного периода какого-то злорадного раздражения Роза впала в по-детски радостное настроение.

Как я поняла, предназначенная для меня комната находилась на самом верхнем этаже, где должны были находиться другие хозяйственные помещения и комнаты прислуги. Но я не была этим уязвлена, потому что, как я представляла, маленькая комната со скошенными стенами и застекленным люком на крыше должна была понравиться мне. Вид неба давал бы ощущение свободы.

Мы шли по узкому коридору, проходя мимо многочисленных комнат с открытыми дверями.

Роза объяснила мне, что повар и его племянник, который помогает ему на кухне, живут в своем доме, расположенном вверх по течению реки, а три горничные живут в домике для прислуги.

— Запах кипарисовых болот бьет им прямо в окна, — сказала она не без примеси яда в голосе.

Было очевидно, что отношения между горничными и молодой хозяйкой оставляют желать лучшего. При этом наверняка найти прислугу для этого дома с привидениями было делом далеко не легким. Я узнала также, что садовника, например, неожиданно разбил паралич, а спустя некоторое время он вообще бесследно исчез.

— Совершенно неожиданно, — повторила Роза со значением и с любопытством взглянула мне в лицо.

Но я никак не отреагировала на ее слова, не желая каким-либо образом поддерживать буйную фантазию.

Мое равнодушие вновь, разозлило ребенка. Вместо того чтобы показать мне комнаты, Роза повела меня в южную часть дома, где находились не используемые в хозяйстве каморки, крохотные, словно монашьи кельи. Судя по внешнему виду, их построили, перекрыв многочисленными перегородками низкое помещение, где в былые времена проживал обслуживающий персонал. Сквозь зарешеченное окно были видны болото с кипарисами, которое начиналось сразу за низеньким каменным забором, маленький садик и одноэтажный домик прислуги, с крытой красной черепицей крышей.

— Странное место для дома прислуги! — вырвалось у меня. — Обычное место — у входа в главное здание.

— Раньше здесь был парадный вход в здание, — пояснила Роза. — Но люди тут долго не жили, и постепенно все заросло, даже центральная аллея про­пала. А сейчас все пользуются входом с обратной стороны и поэтому подплывают на лодках. — Она пожала плечами. — Проходите! Мне показалось, что вы найдете применение этим камерам, и эти клетушки вам понравятся.

— Что ты хочешь этим сказать, Роза? Разве здесь были раньше камеры?

— А вы этого не знали? Пен считает, что вы будете с удовольствием спать на этом этаже. Он говорит, что вы привыкли к жизни в камере. Ну да, он думает, что в такой клетушке вы будете чувствовать себя привычнее.

Никогда еще я не была в такой ярости, но мне не хотелось доставлять ей удовольствие видеть, что ее ядовитая стрела попала точно в цель.

— Прежде чем я вынесу окончательное решение относительно моей комнаты, я хотела бы их все осмотреть, — произнесла я холодно.

Несколько смущенно и пристыженно она провела меня на другую половину дома и показала угловую комнату, дверь которой также была распахнута настежь. Так как я приготовилась к худшему, то побеленная комнатка, по-монашески скромная, пришлась мне по душе. Оба окна, слава Богу, были без решеток, у стены стоял огромный старинный, инкрустированный бронзой шкаф, в котором мой скромный гардероб выглядел бы просто нищенским. Я была также рада тому, что камеры будут находиться вдали от меня. При нынешнем состоянии моих нервов по ночам мне бы слышались стоны мучившихся в них душ.

Роза стояла в дверях и внимательно смотрела на меня.

Я сняла шляпку, расстегнула накидку и провела рукой по волосам. Когда я взглянула в огромное зеркало шкафа, то увидела, что моя маленькая надзирательница куда-то бесшумно исчезла. Она наверняка сочла, что без ее помощи я непременно растеряюсь в чужом доме. А сама в это время с удовольствием рассказывает Францу Шиллеру и братцу о своей последней проделке. Но ее шуточки не доставят ей удовольствия, если я оставлю их без внимания.

После того как я услышала эхо ее удаляющихся шагов, я вернулась в свою комнату и принялась разбирать багаж. Каждый раз проходя мимо окна, я бросала взгляд наружу.

Темные, грязно-серые облака висели низко а небе. Поверхность озерка была минутами гладка и неподвиж­на. Неожиданно я увидела в воде нечто темно-корич­невое, приближающееся со стороны Тарна. Утопленник?! Нет, больше похоже на какое-то крупное животное. Вероятно, труп коровы.

Так как прошло около получаса после исчезновения Розы, я могла покинуть комнату, не показавшись трусливой. Надеюсь, я уже доказала, что не робкого десятка и напугать меня не так-то проста Я открыла дверь своей комнаты, борясь с приступом клаустрофо­бии, ибо замкнутые помещения все еще оказывали на меня давление. Сначала я хотела пройти мимо камер, не глядя на них, но, чтобы скорее преодолеть отвращение, я специально внимательно их осмотрела. С чего мне было их опасаться? Страх перед ними показался мне абсурдным. Я должна полностью освобо­диться от воспоминаний о тюрьме.

В третьей камере я обнаружила старинный стул из салона: через разодранный шелк обивки торчала солома. Осмотревшись, я подошла к зарешеченному окну, В задумчивости провела я указательным пальцем по оконной решетке и взглянула на унылый ландшафт за окном. Мой взгляд скользнул по верхушкам деревьев, растущих на болоте, по маленькому дворику прямо под окнами, выложенному булыжником. С одной стороны дом прикрывал дикий сад, а на южной стоял одинокий домик прислуги.

Душная погода навевала на меня дремотное состоя­ние. Задумавшись, я простояла некоторое время у окна. Когда я уже собралась повернуться, мне вдруг показа­лось, что я вижу какое-то движение на узкой тропинке, ведущей к домику прислуги. Не отрываясь, я смотрела на входную дверь в домишко и через несколько секунд разглядела в окне какую-то фигуру. Но окно было расположено в глубине толстой каменной стены, и я не могла разглядеть лица, хотя было похоже, что человек смотрит как раз в мою сторону. Вероятно, это был кто-то из прислуги. Почему я решила, что это была не женщина, я не знаю, так же как не знаю, почему это все вообще привлекло мое внимание.