Энн Хэмпсон - Любовь, как следствие вендетты

• Название: Любовь, как следствие вендетты
• Автор: Энн Хэмпсон
• Жанр: Современные любовные романы

Тони и не подозревала, что живя в чужой стране, не обижая даже мухи, она способна стать объектом вендетты. И спасти ей жизнь может лишь только немедленное бегство из страны, или… не менее срочная женитьба. В противном случае разъярённый старик сведет с ней счеты или… превратится в радушного и ласкового тестя. И всё бы ничего, но… Свадьба должна быть реальной. А что за реальная свадьба без реальной любви? А какая любовь без ревности?

---

— Это мой долг помочь сестре.

— Это более чем долг, — произнес он задумчиво и немного помолчал.

— Самое лучшее, насколько я могу судить, это оставить детей здесь до тех пор, пока Пэм не поправится и не сможет их забрать. Нет, Тони, не прерывай, — сказал он, увидев, что она собирается что-то сказать, — когда они приехали сюда, то были более чем неуправляемы, и как только они уедут отсюда, то снова выйдут из-под контроля.

— Ты не слишком высокого мнения о моем влиянии на них, — выставив вперед подбородок, ответила Тони.

— У меня вовсе нет никакого мнения на этот счет.

Как только я их выпущу из рук, они станут еще хуже, чем были до приезда.

Она уставилась на него.

— Ты так умен… во всех случаях, — поддела она его.

— Я действую, — в тон ей сказал он и обратил на нее насмешливый взгляд, но никаких комментариев не было. — Напиши Пэм, что мы оставляем детей до тех пор, пока она не выпишется из больницы.

— Ты что, серьезно так думаешь? — Тони вспомнила его приказание немедленно убрать детей, когда он их первый раз увидел. — Ты… они же тебе не нравились.

— Я действительно был против трех непослушных, отвратительных детей, которых мне навязывали. Да еще без предупреждения. Но я должен признать, что сейчас они очень привлекательны, и я не против, чтобы ты ухаживала за ними столько, сколько потребуется. Но ты, а не Мария. У нее и так полно дел.

— Я оставила их только один раз.

Он вздохнул и сказал несколько грубовато:

— Ты устанешь когда-нибудь от своих детских колкостей? Нам надо решить проблему.

Она покраснела и отвела взгляд, смутившись этого упрека.

— Я напишу Пэм сегодня и маме тоже, а то она будет хлопотать, чтобы принять детей. Им придется не ходить в школу, но, может, это не надолго.

— Они пойдут в школу здесь.

— Здесь? Но они же не знают языка.

— Тогда у них будет прекрасная возможность выучить его.

Он допил кофе и поставил чашку на стол.

— Как насчет денег? Твоей сестре понадобятся деньги. Дай мне знать, сколько ей нужно, и я подготовлю эту сумму к переводу через банк.

Тони только недоверчиво смотрела на него. Ее муж, который только что был так скуп… и вдруг охотно выплачивает деньги, чтобы помочь молодой женщине, которую даже никогда не видел… Да и женщина — одна из ненавистных ему англичанок!

— Ты дашь сестре деньги? — выдохнула она, когда к ней вернулся дар речи.

Его брови на мгновение удивленно приподнялись:

— Когда не даю денег тебе, да?

— Точно.

Дарес вытер губы салфеткой, бросил ее на стол и поднялся со стула.

— Но ты их тогда требовала, Тони, — сказал он и слегка погладил ее по щеке.

— Я твоя жена.

— Теперь да. Но ведь ты ею не была, не так ли? — Он покосился на нее, а в глазах у него светилось довольство. — Ты производила впечатление практичного маленького золотоискателя, но я уже говорил — ты здорово озадачиваешь меня.

Она откинула голову немного назад и посмотрела прямо на него. Он утонул в ее глазах и ласково погладил ее прекрасные волосы и загорелые щеки цвета персика. Ее губы были полуоткрыты, и он наклонил голову, чтобы поцеловать их, впервые не показывая власти или желания.

— Дарес, — сердце Тони учащенно забилось.

— Ты… я…

— Да?

— Я напишу Пэм сегодня же и маме тоже, — сказала она, задохнувшись, а на его губах появилась улыбка легкого удивления.

— Да, дорогая, ты уже говорила.

— Они перестанут волноваться.

— На самом деле…

— Дети будут в восторге.

— Не сомневаюсь.

— Но может, а вдруг они не захотят…

— Не захотят?

— Луиза недавно очень много говорила о матери.

— Тони, это будет тянуться до бесконечности. Если ты хочешь успеть на почту сегодня, иди и напиши письма.

Она наблюдала, как он уходил, ее мысли совершенно перепутались от перемены, произошедшей в нем. Может, это сумели сделать дети… но нет. Не дети вызвали этот поцелуй — поцелуй, который так сильно отличался от жадных поцелуев без мягкости и уважения.

Он несколько раз повторил, что озадачен ею. Означало ли это, что его мнение о ней изменилось? Странно, но она страстно желала, чтобы это произошло… после всех ее попыток быть настолько неприятной, насколько она могла.

Когда Тони поднималась к себе за бумагой и конвертами, она напевала что-то про себя. Она забыла его замечания об английских девушках, она сожалела о своих действиях, направленных на то, чтобы отомстить ему, она даже простила ему все угрозы расправы с нею.

Через неделю пришел ответ от Пэм. Тони прочитала его Даресу, который слушал с острым интересом, изредка хмурясь, как будто слышал что-то неприятное. "Это прекрасная новость, Тони, и передай мою глубокую благодарность своему мужу. Доктор Бенсон говорит, что дело не терпит отлагательств, но я собиралась отложить операцию, потому что не представляла детей у мамы. Но теперь я могу спокойно лечь в больницу. Думаю, что у тебя замечательный муж, и я хочу отблагодарить его лично, поэтому поклялась себе копить деньги, как только выйду из больницы и вернусь на работу, чтобы в следующем году приехать в отпуск за свой счет…"

Тони прервалась, у нее перехватило дыхание. Пэм очень оптимистично смотрела в будущее или, быть может, уговаривала себя. Но она не сможет скопить денег на четыре билета до Родоса. Дарес качал головой и хмурился, и Тони решила, что он думает о том же.

"Что касается денег, которые Дарес хочет прислать, — писала Пэм, — то фунтов будет вполне достаточно. Я только хочу купить что-нибудь приличное из одежды для больницы, более пристойное для общественного места…"

Тони положила письмо на стол.

— Разве она не отважная женщина? Ты даже не представляешь, что она пережила с тех пор, как умер ее муж.

— Могу себе представить, — последовал решительный ответ. Наклонившись, Дарес взял письмо и перечитал его еще раз. — Ты писала, сколько я собирался послать ей денег? — коротко спросил он.

— Нет.

— Тогда она неправильно поняла?

— Нет, она поняла. Я ведь говорила тебе об ее гордости, Дарес. Она не возьмет деньги от меня. Поэтому я вынуждена покупать детям вещи.

Он странно посмотрел на нее поверх листа, который держал в руках. Может, он подумал о счете, который пришел из магазина в Родосе и удивился, как она посмела сказать, что накупила детям подарки? Она отвела взгляд, не

желая напоминать ему о счете, который ему пришлось оплатить.

— Ей нужны деньги… и, конечно, не фунтов. Это никуда не годится.

— Она будет настаивать на возвращении долга, — предупредила она.

— Мы разберемся с этим. Дай мне знать, какая сумма необходима, и я немедленно приму меры, чтобы перевести деньги в Англию. — Он замолчал, а потом задумчиво добавил: — И я думаю, что тебе лучше поехать туда, сможешь навещать ее в больнице, а затем привезти ее сюда, как только она сможет. — Его слова, произнесенные спокойным холодным тоном, ошеломили ее так, что она потеряла дар речи.

— Привезти ее сюда? — выдохнула она наконец. — Ты хочешь сказать, что оплатишь ее билет?

— Пэм надо восстановить силы, и здесь, где прекрасный климат и море, она поправится быстрее. И она будет с детьми.

Тони изумленно покачала головой, бормоча, что не понимает его. Он улыбнулся на это и ответил ей с юмором:

— Тогда это относится к нам обоим. Я совершенно уверен, что не понимаю тебя.

И, не удивляясь, Тони покаянно вынуждена была согласиться. Она была такой, какую ненавидит любой мужчина — жадной, непокорной, пренебрежительной. С важным видом она беззаботно влезла в долги, заставив Дареса оплачивать то, что никакими способами не могла вытянуть из него. Она пыталась опозорить его в его деловых кругах, она притащила в его дом трех невоспитанных детей с единственной целью — досадить ему.

Единственное, что ее оправдывало, — ее глубокая любовь к детям, ответная любовь их к ней всегда была легко различима. Ее забота о Пэм и о матери, когда она решила забрать детей. Ее изменившееся отношение к мужу. Он, должно быть, заметил более дружелюбные манеры Тони, исчезнувшие враждебность и презрительность. Но он не мог знать о странной тоске в ее сердце и о всепроникающем желании создать с ним настоящую семью.

Он все еще смотрел на нее, и она улыбнулась. Выдала ли она себя? То, что она понимает его язык, и все причины, провоцирующие ее действия. Она вспомнила сцену, когда требовала первую выплату, и которую получила.

Оправдывают ли это ее мотивы? Дарес бы не простил, она была в этом уверена. И в любом случае, как он отнесется к ому унижению, узнав, что она понимала все, что он говорил? Он так горд… Нет, Тони чувствовала, что ему не надо пока это знать. Когда-нибудь она обязательно заговорит по-гречески, коль скоро она здесь живет, но он должен думать, что она узнала его язык позже, в результате общения с жителями Линда.