Антонин Ладинский - В дни Каракаллы

• Название: В дни Каракаллы
• Автор: Антонин Ладинский
• Жанр: Историческая проза

Автор романа `В дни Каракаллы`, писатель и историк Антонин Ладинский (1896-1961), переносит читателя в Римскую империю III века, показывает быт, нравы, политику империи. Герои романа — замечательные личности своего времени: поэты, философы, правители, военачальники.

---

— Мы будем работать, а тебе половину? В своем ли ты уме, Дурк?

— Однако ведь все это я подстроил! Что бы вы делали без меня?

— Согласен. Но по справедливости считаю, что надо все делить на пять равных частей.

— Верно! Верно! — дружно подтвердили собеседники.

— Тише вы! — зашикала на них хозяйка, стоявшая в дверях с независимым видом, упираясь руками в бока. — Не хотите по-хорошему, — так убирайтесь вон. Мы и без вас обойдемся.

— Как же ты справишься с ними? Их четверо… — скаля зубы, спросил щербатый.

— Ничего. Я уже всыпала им сонного порошка в кувшин с вином. Можно к ним и Сору подослать…

Стараясь не шуметь, я снова поднялся на чердак по лесенке. К моему ужасу, как раз в это мгновение Вергилиан наливал вино в глиняный кубок. У него была привычка выпивать чашу перед сном.

— Не пей! Не пей! — хрипло сказал я и вырвал из его рук кубок.

Поэт широко раскрыл глаза от удивления.

— Ты обезумел!

Сам не зная почему, я погасил светильник и шепотом рассказал Вергилиану о том, что увидел и услышал.

Поэт пришел в ужас:

— Этого только не хватало!

Но надо было действовать немедленно, мы решили, что из чувства человеколюбия необходимо поделиться новостью и с аррабонским жителем. Тот совсем сошел с ума от страха за свою жизнь.

— Дернуло меня остановиться в этой проклятой таверне! Всем известно, что Дурк с краснорожей распутницей убивают путников, а тела их выбрасывают в соседние каменоломни или варят из человечины похлебку. Один путешественник нашел однажды в своей миске человеческий палец!.. Бедный я и несчастный! За что меня карают боги?!

— Замолчи! — шепнул ему Вергилиан. — Или ты хочешь, чтобы к нам поднялись разбойники и зарезали, как баранов?

— Что же нам делать? — скулил торговец, у которого, очевидно, в самом деле находились при себе большие деньги, так как он прижимал к груди тяжелый кожаный мешок.

— Что делать? Покинуть таверну, но так, чтобы не привлечь к себе внимание.

Я предложил спуститься через слуховое окно по веревке, когда в таверне все уснут.

— А дальше?

— Потом мы свяжем привратника и без помехи выйдем на Аррабонскую дорогу.

Такой план привлекал меня, потому что в нем было много действия. Но Вергилиан покачал головой:

— Все это хорошо у Апулея. А на сейчас не до того.

— Что же ты предлагаешь? — с надеждой спросил аррабонец.

— Мы самым естественным образом спустимся по лестнице, заплатим хозяину, что полагается, и он не осмелится ничего причинить нам плохого, так как в таверне много народу.

Аррабонец, тучный человек с розоватым лицом, действительно чем-то напоминавший борова, не прекращал плакаться, как девчонка:

— А если эти люди соучастники Дурка?

— Едва ли.

— Но уже наступила ночная темнота, дорогой Вергилиан, и эти разбойники могут убить нас еще до того, как мы доберемся до Аррабонской дороги. Посмотри на двор — там темно, как в печке. О боги! Что станется с моей семьей в Аррабоне?!

Темноту тоже приходилось принять во внимание, но в конце концов было решено, что мы проведем ночь внизу, вместе с Теофрастом, хотя он был плохой защитой. Во всяком случае, там мы могли в более безопасной обстановке дождаться рассвета, а если представится возможность, тайно покинуть таверну. Так мы и сделали. Однако, к нашему удивлению, въездные ворота оказались широко распахнутыми. По-видимому, привратнику было неохота их ежечасно отпирать и запирать.

Затянувши свой спор по поводу дележа добычи, разбойники дали нам возможность скрыться незамеченными. Вокруг было слишком много суеты, чтобы кто-нибудь обратил на нас внимание. Повозка с грохотом выехала за ворота, и скоро мулы вывезли нас на Аррабонскую дорогу.

Теофраст не мог удержаться от душившего его смеха.

— Что с тобой? — спросил Вергилиан.

— Позволь мне сказать, господин, что ни одного постоялого двора я не покидал с таким удовольствием, как таверну Дурка. Ведь мы не заплатили ни одного обола за постой.

— Воображаю ярость трактирщика! — рассмеялся Вергилиан.

Но теперь мы очутились в непрерывном потоке людей и повозок, двигавшихся, выполняя какие-то неведомые для нас повеления. Даже в ночное время войска шли на север, нарушая тишину грохотом копыт и тревожным ржанием коней. Прямо перед нами лежала дорога в Аррабону и в Карнунт, позади, через горбатый каменный мост, она уходила далеко на юг, в Аквилею. Уже светало. Мы проехали несколько стадиев, и после краткого совещания было решено, что лучше вернуться назад, в эту самую Аквилею, и там ожидать развязки событий, хотя торговец из Аррабоны и плакал, что семья его может погибнуть от варварских мечей, а я горевал, упустив такой удобный случай возвратиться к родным.

Мы повернули, но до моста добрались не без труда: дорога была узкая, и все время приходилось давать свободный проезд военным повозкам и даже пешим солдатам. Размахивая руками, они кричали:

— Прочь с дороги! Идет славная Третья центурия!

Или какой-нибудь вояка орал:

— Дорогу воинам непобедимой Скифской когорты!

В это время через мост переправлялся обоз. Лошади, худые, с выпиравшими крестцами, с трудом втаскивали на высокий въезд возы с поклажей. Уцепившись за колеса, погонщики помогали коням, но несчастные животные мотали головами и беспомощно бились в упряжи.

У моста виднелась группа всадников. Впереди, на некотором расстоянии от остальных, сидел на белой лошади крупный человек в красном плаще. Даже издали я догадался, что у него должно быть тяжкое дыхание. Щеки у этого тучного военачальника отвисли, как у разжиревшей старухи. Мы подъехали к мосту и терпеливо ждали, когда будет возможно перебраться на ту сторону реки. Нас, вероятно, принимали за беглецов из Аррабоны, потому что воины иногда спрашивали:

— Ну как там сарматы?

Начальник в красном плаще крикнул:

— Кому принадлежат повозки?

Вытирая тыльной стороной руки пот, один из погонщиков ответил:

— Дакийской когорте.

— Кто префект когорты?

— Гедомар.

Человек в плаще что-то сказал находившемуся за ним всаднику. Один из воинов, хмуро стоявший рядом с нами в грязи, покрутил головой.

— Ну и попадет же теперь Гедомару! Легат с него шкуру сдерет за коней.

— Кто этот муж? — спросил солдата Вергилиан.

— Цессий Лонг. Легат Пятнадцатого легиона.

— Цессий Лонг? Но ведь я знаю его. Он неоднократно имел дело с сенатором…

Солдат усмехнулся:

— Ты, видно, тоже из тех, что спят на мягких постелях и едят на серебре?

— Таков уже порядок в мире, — примирительно ответил поэт. — Одни нежатся на перинах, другие спят на голой земле.

— Неплохо бы поменяться. А то у меня уже бока болят.

— Я не согласен, — ответил Вергилиан с улыбкой.

— Не согласен? Подожди немного! Настанет час, и тебя и спрашивать никто не будет.

— Однако ты ведешь мятежные речи.

Вергилиан посмотрел на меня и покачал головой, как бы делясь со мной своим удивлением. В это время зубастого воина позвали из рядов:

— Амфилох! Амфилох!

Черноглазый человек потерялся в толпе солдат.

Наконец повозки благополучно прогромыхали по мосту и спустились в долину. Стало совсем светло. Низко нависли дождевые тучи. За повозками двигались центурии XV легиона, накануне вышедшие из Аквилеи. Воины шли в беспорядке, переругивались, останавливались у края дороги, чтобы помочиться, а перед ними везли на повозках их оружие, копья и щиты, так как солдаты не желают теперь утомляться в пути и требуют за службу под орлами всевозможных поблажек.

К моему удивлению, Вергилиан смело направился к тому военачальнику, которого звали Цессием Лонгом.

Я не слышал их разговора, но видел, сидя в повозке, как легат неуклюже склонился к Вергилиану с лошади и терпеливо выслушал его речь, а потом что-то сказал в ответ и в заключение ласково закивал головой. Я с нетерпением ждал возвращения друга. Он вернулся и взволнованно сообщил, что Цессий Лонг тотчас узнал его и советует повернуть назад, чтобы двигаться вместе с воинами в Карнунт, куда направляется легион. По словам легата, можно предположить, что опасность невелика и все сведется к ходатайству варваров о позволении им обосноваться на римских землях. Якобы легат уже получил по этому поводу необходимые полномочия, чтобы обойтись без кровопролития. Так в нашей судьбе снова неожиданно произошла перемена, и в самом радужном настроении мы повернули мулов в обратном направлении.

Накрапывал дождь. Мы ехали среди воинов, угрюмо шагавших по дороге. До нас доносились обрывки солдатских разговоров, крепкая брань, окрики центурионов. Огромные стаи черных птиц летели на север, в сторону Дуная, точно предчувствуя добычу. По обе стороны дороги лежали пустынные поля, покинутые хлебопашцами после уборки урожая, и только порой в темной роще виднелись колонны скромного сельского храма или дымились очаги в селении.