Иван Гаврилов - Шебеко

• Название: Шебеко
• Автор: Иван Гаврилов
• Издательство: МП «Веснiк»
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-7448-0039-5

В настоящий сборник включены произведения Ивана Ефремова (1907–1972) и Ивана Гаврилова (1949), пишущих в жанре научной фантастики.

Также представлены произведения, описывающие приключения современных студентов, литературный рассказ Славомира Антоновича (1955) «Сердцеед».

Содержание:

Иван Гаврилов

Зюзин (рассказ)

Шебеко (рассказ)

Володя (рассказ)

Реквием неизвестному Человеку (рассказ)

Нежданный визит (рассказ)

Нечистая сила (рассказ)

Молодая поросль (роман)

Иван Ефремов

Тень минувшего

Олгой-Хорхой

Славомир Антонович

Сердцеед

Составитель И. Д. Гаврилов

---

— Да брось ты, Валера! — лопочет уже захмелевший Шебеко. — Подумаешь, должность… Ты думаешь, раз инженер так, значит, счастлив?

— Тем не менее… — пространно бросает Галуза, а его светло-серые глаза с жадностью останавливаются на Коле. Во с кого следует брать пример! Худенький, невысокий, но жилистый во всем… И телом, и умом, и душой, наверное, тоже.

Нет, не повезло Галузе с друзьями на белом свете… Все, с кем он дружил и кого считал корешем, на поверку оказались липкими и скользкими, как рыбы. Неровен час, продадут и спасибо не скажут. А то еще затянут в еще более глубокий омут, откуда уже не выбраться ни на каком подводном корабле… «Надо держаться этих ребят… — невольно подскакивает подспудная мысль. — Глядишь, и поддержат когда-либо в жизни».

В хате снова возникла дородная фигура молоденькой казачки.

— Иди выпей с нами, — приказным тоном сказал ей Галуза, а ласковые его глаза невольно прощупали жену. Что ни говори, неплохая досталась ему жена — всем взяла, и все на зависть другим…

— Яще чиго ни хватало… — мило щебечут вишневые губы. — Вы выпийте, а мне треба на виноградник…

Она проворно метнулась в сени, принесла еще вина, добавила закуски, а сама снова шуганула во двор, работать. У нее даже в мыслях нет посидеть с ребятами и поговорить за жизнь — все у нее горит, она вся в деле. И юркая, статная фигура молодицы вскоре пропадает в заскорузлых лозах виноградника…

— Ее уже не уговорить, — довольным тоном прибавляет Галуза, — ибо виноградники у нее сидят в крови…

Шебеко тоже удивлен нежданному везению Галузы. «Во подвалило так счастья, подвалило… Везет дуракам!» Мысли его, словно переменчивые ветры, проскакивают то к Галузе, у которого, кажись, в жизни все становится на свои места, то вихрем врываются в собственную душу, вызывая невольную боль и беспокойство. Нет, не любит он девчат с пылкой страстью. Ни одна из них не тревожит душу хлопца. И, кажись, по нему тоже особо не плачут нежные сердца… Эх-х, не жизнь, а сплошное расстройство. И в его замутненное водкой сознание приплывают недовольные чувства…

После того, как завершилось застолье — небольшое, но чудное по сути, Шебеко своему товарищу шепнул:

— Все хохлы такие… Хлебом не корми, но дай им лычки. Костьми ляжет, но будет стараться пробиваться в начальники…

— Да это же хорошо! — как ни в чем ни бывало ответил Коля.

— С одной стороны хорошо, это верно, — согласился друг. — Но, с другой стороны, плохо — все помыслы и мечты вращаются лишь возле карьеры. Нет ни романтизма, ни наслаждения жизнью… Человек становится закомплексованным — не замечал?

* * *

А в хате старшего брата Шебеко явно повеселел.

— Что с тобой, дорогой? — поинтересовался Коля, кожей чувствуя, как его друга обняло какое-то возвышенное, приподнятое настроение.

— Есть одна идея! — загадочно блеснул глазами Шебеко.

— Например?

— Послать телеграмму в Новороссийск…

— Другу?

— Да! — был ответ. — Но только в длинной юбке. Коля лишь улыбнулся, поняв стремление Володи.

Видать, и в Шебеко уже просыпается чувство одиночества, естественная тяга к прекрасному полу…

Они потопали в ближайшее отделение связи, с затасканного стола взяли пару бланков для телеграмм, и на шершавом синем листе Шебеко корявым почерком вывел:

"Привет, Таня! Мы с другом заехали далеко, поближе к горам великого Кавказа. И теперь не знаем, как выбраться отсюда. Если есть желание помочь нам, хотя бы духовно, то пошли нам телеграмму по следующему адресу…"

И далее следовал точный адрес. Но не станицы Красноармейской, а станицы Наурской, что блаженствует в Чечне.

— Так будет лучше! — весомо добавил Шебеко, еще раз пробежав глазами по томному посланию подруге. — Пока она получит телеграмму и пришлет обратную весточку, мы уже будем там, понял? Итак, вперед! Нас ждут седые вершины Кавказа!

* * *

Микола, старший брат Шебеко, перед отъездом хлопцев вновь организовал веселое застолье. Высокий худощавый мужчина юлой вертелся возле брата, то угощая его свежениной с собственного подворья, то вспоминая родимые края, далекие Бугры. В сей замечательный вечер, слегка припорошенный печалью, светлой грустью по чему-то прошедшему, невозвратному, Микола явственно ощутил, как легко проносятся вперед его годы, и седина, облаченная далекими воспоминаниями, уже властно захватывает не только тело, но и сердце. Если вдуматься, как мало отпущено человеку на Земле! Кажись, только успел встать во весь рост, только начал по-человечески жить, как тут же начинает отцветать золотая пора каждого из нас… И в такие грустные мгновенья Миколе хотелось забраться в глухомань, в самую чащобу и с болью в сердце окликнуть ее, эту проклятую судьбу, чтобы она сжалилась над ним, и над родными, наверное, тоже. Чтобы она хоть на несколько лет задержала наступающую старость, во всяком случае, отбросила ее за высокие синие горы, откуда ей уже трудно будет перелезть обратно…

— Хорошо, что ты окончил институт… — между тем говорит Микола и с любовью в сердце посматривает на брата. — Тебе тоже уже пора перебраться на юга… Отработаешь годика три по месту распределения и дуй сюда, в теплые края. Место тебе найдем, и неплохое! Вот бы батю еще вытянуть сюда… — мечтательно шепчут его бесцветные губы.

— Такой жадный, ни за что бы не оставил свой дом… Было бы где, а то в глуши, в поселке из шестнадцати домов. Слушай, а если сжечь ету проклятую хату? Чтобы он не держался за нее, как мужик за землю. Ведь точно тогда переберется, верно?

— Не переберется… — мирно лопочет Шебеко. — Потому что начнет строить новый дом. Характер его таков: чтобы было все свое, добротное и крепкое на века. У нас же во всем поселке никто не держит личный дом — все казенное, за счет государства. И причем их столько — завались! А батю туда все равно не загнать — не тот характер…

— Дурной у него характер! — бросает в пространство Микола. — Ну зачем ему, старичку, хозяйство? Взял бы да переехал сюда. Жить есть где, и пенсия в кармане. Катался бы как сыр в масле. А так сиди в глуши… Заболеешь — так никто не поможет. Несчастного фельдшера не найдешь…

— И все равно он никуда не поедет. — Шебеко потихонечку пьет местную горелку и уплетает себе за обе щечки.

Не отстает от него и Коля. В душе его блаженствует тепло. Мысли спят на ходу. И чудится хлопцу, что весь мир нынче состоит из сплошных праздников.

* * *

Заторможенные мысли вчерашних студентов, пожалуй, по-настоящему проснулись на подходе к станице Наурской. До сказочных гор седого Кавказа было еще далеко, но друзья уже наяву ощущали дыхание горных вершин, полет стремительного орла, что с поднебесных высот философски смотрит на мир. Казалось, еще чуть-чуть, и искатели приключений непременно натолкнутся на вооруженных до зубов абреков, на жгучую черноглазую черкешенку, которая пойдет на верную смерть, лишь бы не покориться чужим. И эти облака приподнятых грез, потаенных мыслей, и наверное, гордости за бесстрашный поход в таинственную Чечню тогда плотно облепили ребят, вызывая в них чуткое возбуждение. Наверное, многие Святые где-то в безбрежных пространствах Вселенной улыбались, глядя, как парни внутренне приосанились, сжали кулаки, готовясь отражать внезапные атаки местных бойцов. Но вместо горластых абреков невдалеке ребята увидели… арбу. Да, да, обыкновенную арбу — довольно громоздкую телегу о четырех колесах. Что поражало, арбу тянул здоровенный бычок, а управлял им седой, худой, щупленький старичок.

— Са-адись!

— Да мы пешком дойдем…

— Са-адись тебе говорю! Зачем пешком? Есть бык, есть арба, садись!

Коля многозначительно глянул на Шебеко:

— Сядем?

"Почему бы и нет? — промелькнуло в голове друга. — До сей поры до Кавказских хребтов мы добирались на многих видах транспорта, но на бричке, кажись, впервые». И он проворно залез на арбу.

А старичок молчит себе и лишь мурлычет под нос. И что самое поразительное, от него исходит сильнейшее человеческое тепло. Никаких признаков воинственности, враждебности наконец. Морщинистое лицо улыбается свету, весне, и далекой своей юности, наверное, тоже.

— К кому едем?

— К сестре, — тихо говорит Шебеко, и в его душу тоже вселяется глубокий мир.

«Вот тебе и Кавказ… Люди здесь, кажись, более приветливы, чем на Урале! Разве чужой тебя б посадил на телегу? Причем, за здорово живешь?» Плечи Шебеко трясутся в такт ямочкам на дороге, а в душе его бродят расплывчатые чувства. То мгновениями перед глазами встает Лариса, во весь рост, вся расцветшая, загадочная и почему-то слегка грустная, то волною приплывают нежнейшие чувства. Чувства приподнятости, романтичности происходящего. Разве современному студенту, и тем более инженеру, часто выпадает езда на допотопной тележке? Конечно нет! В пылу этих чувств и, наверное, перед Шебеко явственно выступают очертания горного аула, прилепленного к каменной скале. Где-то дымится очаг, где-то слышен цокот копыт. Только не понятно: и в самом деле на белом свете существует тот аул или же это лишь плод возбужденного воображения?