Луис Ламур - Через пустыню

• Название: Через пустыню
• Автор: Луис Ламур
• Жанр: История

---

Вскочив на ноги, я выпустил еще две пули в тело Дайера, в то время как оно исчезало за окном. Этого человека я хотел видеть только мертвым.

Изнутри послышался топот бегущих людей, затем их остановил знакомый голос.

- Оставьте его. - Это был Нолан Сэкетт. - Вы, ребята, стойте там, где стоите.

Нагнувшись, я нащупал мешок с золотом, поднял его и подошел к окну. Мертвый Дайер лежал на полу, а до его людей стало доходить, что драться-то уже не за что.

- Кто-нибудь еще хочет вступить в игру? - спросил я. - Свободные места есть!

Кажется, ни у кого из них на руках козырей не было, поэтому все вели себя тихо. Я сказал Нолану:

- Я уезжаю. Поедешь со мной?

- Пошел ты к черту, - вежливо ответил он.

Иногда совершенно непредвиденные поступки могут спасти тебе жизнь.

Когда я собрал и взнуздал лошадей, мне не жаль было уезжать из города. Жаль, что я так и не увидел океана.

Он простирался невдалеке от моей тропы, поэтому, проезжая Нопалеру обширную местность, поросшую кактусами к северу от дороги, - я внезапно решился. У меня не было никакого желания ночевать на ранчо Бена Мандрина, поэтому я подумал, что лучше всего мне прогуляться к Санта-Монике и океану. Когда я еще смогу побывать в этих краях?

Вот так можно спасти себе жизнь.

Свернув с дороги, я выбрал тропу, ведущую к ручью Сент-Винсент, откуда, как я слышал, берут воду в Санта-Монике. Ехал я быстро, но путь был неблизкий, и только к полуночи я добрался до места, где слышался шум океана.

На обрыве в полутора метрах от берега стояло ранчо, но я не хотел встречаться с людьми, поэтому объехал его стороной. На небе высыпали звезды, свежий бриз с океана приятно холодил лицо. Внизу, в конце каньона, рос густой кустарник и высились огромные старые сикоморы, но там же, судя по непогашенным кострам, расположилась группа скваттеров, и я свернул на север и ехал по берегу, пока не нашел другой каньон. Проехав четверть мили вверх по каньону, я обнаружил рощицу, где и остановился.

Мне страшно повезло, что меня никто не преследовал, потому что в ту ночь я спал как убитый, пока солнце сквозь листву не пригрело лицо.

Лошадям понравилась сочная трава на поляне, поэтому я не спешил, но в седельных сумках не осталось еды, и я встал, оседлал лошадей и поехал по берегу по направлению к Санта-Монике.

Там я поставил лошадей в конюшню, снял комнату в отеле и договорился с управляющим - его звали Джонсон, - чтобы он обменял мое золото на наличные: мне не терпелось избавиться от золотого песка.

Передавая деньги, управляющий внимательно посмотрел на меня и сказал:

- Вы, по-моему, хороший человек. На вашем месте я был бы очень осторожен с такой большой суммой. Здесь полно воров.

- Что вы говорите! - с изумлением сказал я. - Большое вам спасибо. Я буду сторониться незнакомых людей.

Рядом с отелем стояла баня, куда народ приходил принять ванну, и я тоже решил, что не мешает поплескаться в воде и расслабиться. Я положил седельные сумки рядом с ванной, а на них - оружейный пояс так, чтобы револьвер всегда был под рукой. Несколько человек, проходя мимо, глядели на меня, потом на револьвер и тут же спешили дальше. В основном это были пожилые люди, принимающие ванны от ревматизма.

После хорошего обеда я немного погулял по городу, посмотрел на местную школу, церкви и железную дорогу, которую построили только год назад. Говорили, что Санта-Моника будет самым большим портом на Западном побережье... по крайней мере, к югу от Сан-Франциско.

Раза два я зашел проведать лошадей и долго стоял в дверях конюшни, проверяя, не следит ли кто за мной или не появился ли в городе кто-нибудь из банды Дайера.

В ту ночь я спал - и хорошо спал - в отеле. Спокойно лег в кровать, я был уверен, что никто не знает, где я. Однако положил седельные сумки и револьвер рядом с собой.

В полдень я появился на ранчо Мандрина.

Я рассчитывал, что в это время меня не будут ждать: я заметил, что в обед и во время сиесты на ранчо было тихо, как на кладбище.

Как только мне на ум пришло такое сравнение, я тут же попытался от него отделаться: смерть и так ходила за мной по пятам, не стоило лишний раз поминать ее.

Я постарался подъехать к ранчо незамеченным и уже был во дворе, когда из дома вышел темноглазый мужчина в белой шляпе.

- Привет, - сказал он. - Ты, наверное, Телль Сэкетт.

- Вроде так.

- Ну и наделал ты шуму в городе! Всем интересно, куда ты пропал.

- Я бродяга, вот и бродяжничаю.

Он стоял, пытаясь разобраться, что я собой представляю, а я тем временем привязывал в одну упряжку мулов, чтобы их легче было вести, и старался не поворачиваться к нему спиной и даже делал вид, что так оно и нужно. С мулами, которые ни минуты не стоят спокойно, это было легко. И я все раздумывал, надо ли зайти попрощаться со стариком.

У парня в белой шляпе была повреждена рука, он прихрамывал, лицо пересекал свежий шрам, как будто от разбитого стекла. И вообще он выглядел как человек, которого выкинули из окна и который упал на крышу веранды и оттуда на землю.

Закончив приготовления, я провел свой маленький караван мимо крыльца и повернулся к Белой Шляпе.

- Эй, ты! Давай зайдем в дом и повидаем Старика Бена.

- Я уже его видел, - сказал он довольно угрюмо. - Он меня знает.

- А ну заходи, - посоветовал я, - и иди впереди меня. Похоже, ты уже пытался проглотить слишком большой кусок, не пытайся еще раз.

По-моему, ему это не понравилось, однако он вошел в дом впереди меня. Мне показалось, Старик Бен слишком много времени возится под своим пледом, но, возможно, это были только мои подозрения.

В дверях своей комнаты появилась черноглазая Доринда, а за ней индеанка с чемоданами, сумками и всякой всячиной, без которой не обходится ни одна уважающая себя женщина.

- Ну, Бен, - сказал я, - теперь прощай. Адиос. Если надумаешь снова меня увидеть, тебе придется приехать в Аризону.

Его жесткие старческие глаза внимательно изучали меня, в них светилась ирония, смешанная с чем-то похожим на уважение.

- Ты убил Сэндмена Дайера, - сказал он. - Никто не думал, что это возможно.

- Все люди смертны, - ответил я. - Дело только во времени.

Доринда стояла молча, и, взглянув в ее сторону, я заметил, что глаза ее широко раскрыты, а лицо немного побледнело. Я удивился, потому что она хорошо владела собой и не волновалась по пустякам.

- Ну ладно, мой мальчик! - сказал Старик Бен. - Счастливого тебе путешествия. И спасибо... спасибо за все. Немногие сделают то, что сделал ты, и при этом задаром.

- Ваши мулы очень хорошие. Считайте, что это и есть плата, - сказал я и обратился к Доринде: - Вы готовы?

- Идите... Я хочу попрощаться с Беном.

- Ладно. - И я повернулся к двери.

Он слишком поторопился, этот старик. Я был у него в руках, но он поторопился. Несколько недель подряд я готов был встретить любую неожиданность с любой стороны, а тут вдруг забыл об осторожности. Но он поторопился.

Я почувствовал, как что-то свистнуло рядом с головой и глухо воткнулось в дверной косяк, и тут же меня оглушил грохот выстрела. Я и так шел к двери, но после выстрела вылетел во двор, как будто у меня загорелись задние карманы на джинсах, и мне не стыдно в этом признаться.

Он снова выстрелил, но пуля прошла в том месте, где меня уже не было, а потом до меня донесся такой поток ругательств, которого я в жизни не слыхал.

Белая Шляпа с винтовкой в руках стремительно обогнул угол дома. Но когда этот парень наткнулся на меня, он обнаружил, что ему в горло направлен шестизарядник.

- Можешь бросить винтовку, или я оттащу то, что от тебя останется, в кусты на потеху стервятникам.

Он был решительным человеком, сразу понявшим логичность моих аргументов, и откинул винтовку, словно она обжигала ему пальцы.

- Лос-Анджелес далеко, - сказал я ему, - поэтому чем раньше выйдешь, тем лучше.

В это время во дворе появилась Доринда с таким видом, будто ничего не случилось. Я помог ей забраться в седло, держась подальше от окон дома. Там сидел обозленный старик, который помнил, что если кто-нибудь в мире и знал, где спрятано его пиратское золото, то это был Уильям Телль Сэкетт.

Когда мы отъезжали, я слышал, как Старик Бен призывает то ли Белую Шляпу, то ли кого-то еще прикончить меня, но все оказались достаточно сообразительными, чтобы не лезть под пули.

Едва мы выехали на тропу, я понял, как это приятно - ехать вслед за своими мулами рядом с красивой черноглазой девушкой, болтая о пустяках.

Не скажу, чтобы я всегда непринужденно беседовал с женщинами. Дома в горах я вообще не любил разговаривать, а на танцах всегда спотыкался о собственные ноги, но ближе к полуночи, когда девушки начинали расходиться со своими кавалерами, я был тут как тут.

Только с Дориндой было легко. Она знала, как разговорить мужчину, и скоро я рассказывал о доме, о холмах, маме, Тайлере и Оррине, о Хиггинсах и даже о девчонках Трелони.