Мануэла Гретковская - Мы здесь эмигранты

• Название: Мы здесь эмигранты
• Автор: Мануэла Гретковская
• Издательство: ООО «Издательство ACT»: ЗАО НЛП «Ермак»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-023603-4

Париж. Бесшабашная голодная богема, нищие эмигранты… Студия в мансарде, под самой крышей. Романтика и гротеск, эротика и юмор, лабиринт судеб и ситуаций, мистика колоды таро…

---

Итак, лучше оставаться в комнате среди своих и слушать Войтека, который уехал из Праги, потому что там «je život docela jednoduchý, ale duchovné je težky».[10] Все мы прекрасно понимаем, что этот «život» в Чехословакии «duchovné je težky», и никто не задает глупых вопросов, почему «je težky». А французы бы спрашивали. Они спрашивали даже румына Ковера, почему метро перестало ходить, их собственное парижское метро. Ковер ответил, что это забастовка, он в газете читал.

– Какая забастовка, авария, наверное, а не забастовка.

– Забастовка, – упорствовал Ковер.

– Э-э-э, да вы иностранец… Спросим, пожалуй, кого-нибудь еще.

Ковер почувствовал себя оскорбленным и заявил, что тупость французов не оправдывают ни Французская революция, ни свирепствовавшие здесь некогда венерические заболевания. Они попросту тупы, и бессмысленно посвящать их в тайные пружины коммунизма, ежели они не понимают даже своей – такой простой и очевидной – демократии.

– Ведь они приняли меня за параноика, – говорит Ковер, – когда я им сказал, что землетрясение в Армении было вызвано искусственно. К чему усмирять республику с помощью Красной Армии, когда можно успокоить мятежников другими методами? Место и время стихийного бедствия подобраны так блестяще, что, размышляя логично, невозможно прийти к другим предположениям. Горбачев тогда уехал за границу, чтобы иметь возможность, если что-нибудь не получится, свалить все на твердолобых. А через несколько месяцев было землетрясение в ГДР и докатилось аж до Франкфурта-на-Майне. Очевидно ведь, что, с точки зрения геологии, это совершенно невозможно, поэтому через шесть часов гэдээровцы объяснили, что имела место серия неконтролируемых взрывов на калиевых рудниках. Но что может быть проще, чем тряхануть. Франкфурт и западные города во время войны?

Можно связать между собой и другие факты. На авиасалоне в Париже что-то испортилось в советском истребителе. Пилот катапультировался, самолет пролетел еще немного и взорвался. По телевизору эту аварию раз двадцать показывали, уже все запомнили, что российские самолеты, хоть и могут лететь без пилота, несовершенны и ломаются. И когда через месяц советский истребитель долетел до самой Бельгии, никто не удивился. Понятное дело: очередная неисправность, а никакая не проверка того, как Запад отреагирует на атаку русских.

Разумеется, Ковер был прав. Мы уже раз сто обсуждали русские истребители и землетрясение в Армении в бесконечных разговорах о политике, о коммунизме и о том, чем кончит этот мир – а в том, что все близится к концу, никто из нас не сомневался. Глупость и зло правят миром, а мы, нищие эмигранты, предчувствующие падение Запада, не можем найти работы. Работы в меру оплачиваемой, не изнуряющей… ну, в общем, работы. Увы, теплые места исчезают. Уже несколько веков не существует такой профессии, как croque-mort. Эта работа была, возможно, и не привлекательная, но выгодная и нетяжелая. Croque-mort кусал умершего. Хорошенько кусал его в пятку. Если укушенный покойник дергался – это означало, что он не покойник, если не реагировал, было ясно, что это не летаргия, а на веки веков вечный покой.

Вероятно, ремесло croque-mort требовало определенного дара. Люди с даром себе работу всегда найдут, вот, например, Михал – человек одаренный, окончил Краковскую Академию изящных искусств и действительно блестяще пишет маслом. Он привез свои абстракции в Париж и пытался их продать в галереях, но у него не купили ни одного полотна. Тогда он выставил все свои работы около Сены и сидел так с ними неделю. И высидел всего двадцать франков – если не считать горестных мыслей о возвращении в Польшу. И тогда он увидел на уровне собственного носа лоснящуюся папку для бумаг в ухоженных, унизанных перстнями руках. Какой-то богач внимательно рассматривал его картины.

– Это вы писали? – спросил он, указывая на картину, где были изображены желтые пятна.

– Да, я художник.

– С дипломом хорошей школы? – продолжал расспрашивать богач.

– Самой лучшей.

– Тогда я вас покупаю.

Михал усомнился в своем французском:

– Как это – меня? Вы marchand,[11] да?

– Угадали, я торгую сыром. Лучшим в мире швейцарским сыром. Когда я смотрел ваши картины, мне пришла в голову мысль привлекать клиентов не вкусом, не цветом, не изысканной упаковкой – все это уже было, – но чем-то воистину утонченным: совершенством формы и композиции дырок в сыре.

Вот так Михал сделался дизайнером по дырам. Он поселился в Швейцарии. Зарабатывает роскошно, поэтому может себе позволить часто давать приемы. Устройство такого приема – это уже отдельное искусство, к нему у Михала дара нет. Ведь приглашая знакомых, необходимо помнить, что некоторые из них вегетарианцы, другие мясо едят, но только кошерное, третьи едят даже некошерное, лишь бы не свинину, а кто-то из этого самого общества обожает рульку.

Михал в таких тонкостях не разбирается, он покупает фрукты и мясо, исходя из того, чтобы было вкусно и качественно. Все равно самое главное – разговоры, даже те, что слышишь случайно. Я сидела в кофейне, рядом со мной две немки рассказывали друг другу историю: одна их знакомая поехала в отпуск во Францию, познакомилась там с очень симпатичным американцем. Великая любовь и все такое. На прощание он вручил ей пакет и попросил распечатать его только в Кельне. Она заглянула в пакет уже в самолете. В пакете была парочка дохлых крыс, связанных веревкой, и карточка: «Добро пожаловать в клуб СПИД».

– Неплохо, а? Представьте себе психику этого типа: развлекается с любовницей и знает, что через несколько лет она умрет, а может, перед смертью тоже отправит кому-нибудь крысиный привет.

– Прекратите, свинство какое – о крысах во время еды! – возмутился Даниэль.

– Если тебя мутит, то не из-за крыс, а потому, что ты ветчину ешь. Тебе это вредно, ты ее генетически не перевариваешь. Бери пример со своих предков и отставь эту нечистую пищу, Даниэль.

– Отвяжись, Яцек, ты говоришь, как раввин. Может, ты еврей?

– Нет еще.

– Что значит «нет еще»?

– Нет еще, потому что слышал о тех, кто уже стал евреем; Христофор Колумб, например. Одни считали, что он был генуэзцем, другие – что испанцем, а в итоге он стал евреем. И это даже, может, и правда. Его фамилия была Коломбо, или Голубь, а какую птицу выпустил Ной, когда искал новую землю для жизни? Ясное дело, голубя. У евреев каждое имя имеет свое значение. Но это философские рассуждения.

А факт тот, что Колумб был в каком-то там поколении marrano, выкрестом. Кроме того, достаточно увязать друг с другом очевидные события: Колумб отплыл на поиски Новой земли (будто точно знал, куда плывет, как если бы у него были карты, на которых обозначена новая Земля Обетованная) ранним утром третьего августа. А второго августа последние евреи по приказу римского цезаря вынуждены были покинуть Святую Землю. Случайность? Возможно – как и то, что двенадцатого октября 1492 года, или двадцать первого тишрей по еврейскому календарю, в шестой день праздника Суккот, а следовательно, в день Hochannach Rabah Колумб достиг острова. Как он его назвал? Очень просто – Hochannach означает «спаси нас», – а следовательно, остров называется Святой Спаситель – Сан-Сальвадор. Есть любопытное флорентийское издание «Писем об островах, открытых при короле Испанском» 1493 года. Иллюстрации к этой книге были выполнены согласно указаниям Колумба. Что увидел Колумб в открытой им Земле Обетованной? Дерево, очень странное дерево, напоминающее скорее семисвечник, или менору. На этой же иллюстрации изображен царь в мантии, украшенной ясно различимыми еврейскими буквами, и указывающий рукой не на запад, но на восток, туда, где находится Эдем, Земля Обетованная. Таинственный монарх, разумеется, не должен быть Давидом, из колена которого родился Мессия. Травы и растения у ног царя складываются в буквы «Шин» и «Хет». Интересно и облако, поднимающееся над деревом, царем, травой. Выглядит это облако так:

И ассоциируется скорее с головой бородатого мужчины – на мой взгляд, это Моисей, – который держит каменные скрижали на фоне гор. Отчетливо видны нос, глаз, а в этих горах можно усмотреть и Сион, и Хеврон – кому что нравится. Из головы Моисея исходят как бы лучи, лучи Славы Божией. На лбу Моисея вовсе не рога, как у скульптуры Микеланджело. Нарисованы, изваяны рога, а не лучи, ибо еврейское «керен» означает как лучи света, так и рога; просто при переводе Вульгаты[12] совершили маленькую ошибочку, лучи заменили на рога. Возвращаясь к Колумбу, можно к…

Весна 1989

Самое интересное на французском телевидении – реклама, а особенно – попытки угадать, что рекламируют на сей раз. Если обнаженная девушка, блаженно растянувшись на персидском ковре, поливает себя духами, это не значит, что она впала в экстаз, нанюхавшись «Шанели № 5» или обтираясь о роскошный ковер. Эйфорию девицы вызвала прижатая к лицу мягкая, ароматная, прямо-таки нежная туалетная бумага. Если же показывают фрагмент из оперы Верди, то рекламировать скорее всего будут бифштекс с кровью. Почему? Не знаю, но это броско, ярко и неожиданно. Иногда даже с апокалиптическим юмором – избушку беглецов где-то в сибирской тайге окружают красноармейцы. Высаживают двери, окна, врываются даже через дымоход. Соль сцены – фраза: «Российский газ везде прорвется!» Мой знакомый, который уже давно живет во Франции, посмотрев эту рекламу, предположил, что скоро мы увидим, как Шагал расхваливает экскурсии в Чернобыль или на Беломорканал.