Любовь Овсянникова - Наследство от Данаи

• Название: Наследство от Данаи
• Автор: Любовь Овсянникова
• Издательство: Издательство "Зоря"
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 966-8103-38-6

Любовь ОВСЯННИКОВА

НАСЛЕДСТВО ОТ ДАНАИ

---

— Лена, — прохрипела, услышав голос подруги, бывшей одноклассницы, жившей неподалеку. — Мне плохо. Кажется, умираю, приди...

***

Раисины дочки убирались в родительской квартире: освобождали рабочий стол матери от лишних вещей, складывали на настенную полку бумаги, подбирали разбросанные тут и там карандаши, вешали в шкаф одежду. Ульяна, младшая из сестер, орудовала пылесосом. Она подхватила щеткой с пола какую-то тетрадь, затем покрутила в руке и небрежно бросила на стол.

— Надькино писание, — прокомментировала вслух. — «Знак от черных роз», очередной школьный шедевр. Куда девать этот хлам?

— Какой? — спросила Аксинья, продолжая возиться возле книжного шкафа, где снимала пыль с маминой шкатулки. Когда-то здесь лежали фотографии актеров и этикетки из спичечных коробков, что мама собирала в детстве, а потом отдала это сокровище им с сестрой, а в шкатулку положила всякие документы. В конце концов, мама никогда не разрешала дочерям трогать свои вещи, и девушка раньше даже не рассмотрела шкатулку как следует. Какая красивая вещь! Аксинья ковырнула ногтем изысканный крючочек, и тот легко отскочил в сторону. Но открыть крышку не удалось — крючок оказался декоративным. Похоже, шкатулка заперта на внутренний замок. А-а, рассмотрела Аксинья, вот и отверстие для ключа. И вот, и вот! Интересно, — с трех сторон крышка имела замки, а с четвертой крепилась к основанию металлическими дугами с петлями на сгибе. Похоже на ручную работу. Мама просила передать шкатулку Низе Павловне, непременно и безотлагательно, невзирая на исход ее болезни. Пускай пока стоит, созвонимся с этой Низой Павловной, тогда отдадим, — решила девушка и поставила шкатулку на место. Затем возвратилась к столу. — Ты что! — закричала она, заметив, что именно Ульяна назвала хламом. Аксинья взяла измятую пылесосом тетрадь и положила на стопку тетрадей, что стояли нетронутыми. Гневно топнула ногой. — Это надо отдать Низе Павловне. Забыла, о чем мама просила?

— И сундучок надо отдать, — лукаво прищурилась Ульяна, будто тем упрекала старшую сестру за то, что та поставила завещанную вещь назад на книжную полку.

— Отдам, надо же сначала договориться о встрече, — буркнула Аксинья.

— А ты уже позвонила ей?

— Еще нет. Но я говорила с Евгенией Елисеевной, справлялась о Низином здоровье. Она летом болела, поэтому ей противопоказаны плохие вести.

— И что тебе сказали?

— Что Низа должна сегодня приехать. А давай сейчас еще раз позвоним и все уточним, — предложила она младшей сестре.

Но пока девушки, отложив уборку, готовились к разговору — волновались, так как не были лично знакомы с известной писательницей, неожиданно оказавшейся маминой школьной подругой, — будто узнав про их намерения, резко зазвенел телефон. К трубке подошла Аксинья и услышала голос Евгении Елисеевны.

— Ксюша, это ты? — спросила она и тут же продолжила. — Только что приехала Низа Павловна. Передать ей трубку?

— Да, — успокоив дыхание, сказала старшая Раисина дочка.

— Здравствуйте, девушки, — мягким глуховатым контральто снова ожила трубка. — Что случилось с вашей мамой? Как она себя чувствует?

— Еще неважно, — сказала Аксинья. — У нее инфаркт.

— Та-ак, — задумчиво промолвила на том конце провода подруга больной. — Это скверно. А повод к этому был?

— Кажется, нет. Хотя мы, — Аксинья кивнула на младшую сестру, словно по телефону это было видно, — могли не знать. Мама не любит жаловаться или исповедоваться. Вот и о вас впервые рассказала только сегодня.

— Вспомнила, и то хорошо.

— Не только вспомнила, — возразила Раисина дочка. — А также просила передать вам какие-то школьные сочинения. И еще... одну вещь...

— Через четверть часа после несчастья, — перебила Аксинью Низа Павловна уставшим голосом, от чего он совсем сел на нижние регистры, — я уже знала о нем от своих родителей. Им Елена Котенко сообщила. Я очень спешила сюда. А есть возможность увидеться с вашей мамой немедленно, как вы считаете?

— Мама ждет вас. Видьте, наверное, и Елену Филипповну о том же просила. Похоже, хочет сообщить что-то очень личное. По правде говоря, ее состояние навевает невеселые мысли. Так что поторопитесь.

4

Раису посетительница нашла в реанимации под капельницей. В наполненной свежим воздухом палате та была одна. Она не спала, но неподвижность, которой по совету врачей должна была придерживаться, ощущалась и в позе, и в мимике. На бледном лице больной лишь фиолетово выделялись воспалившиеся губы и зорко расширились глаза, когда она увидела, кто к ней пришел.

— Не задерживайтесь, — предупредила Низу проводившая ее медсестра и вышла.

— Долго ты не приходила, — тихо сказала Раиса, не сводя с Низы глаз.

— Ты не звала, — ответила Низа и поцеловала подругу. — Давай не будем о прошлом. Как дела? Что врачи говорят?

Раиса шевельнула пальцами той руки, к которой была подключена система, будто хотела сымитировать равнодушный взмах. Снова разлепила припухшие губы.

— Не утомляй меня. Я должна успеть все сказать.

— Хорошо, но не торопись, у нас еще вдоволь времени...

— Еще не ночь, — улыбнулась Раиса. — Нам лишь вечереет. Ты впервые ошиблась...

— О чем это ты?

— Ты мне снилась. Сказала так во сне. Садись ближе.

Низа взяла стул, стоящий у изголовья, поставила спинкой к окну и села, наклонившись к подруге.

— Нет, отодвинься немного к ногам, — попросила больная, — чтобы я тебя видела. Значит, о самом главном. Я сказала своим девчатам, чтобы они отдалили тебе школьные сочинения о нашей старине. Ты должна понимать, о чем речь, — Низа кивнула и положила ладонь на свободную Раисину руку. Больная между тем продолжала: — А также чтобы отдали тебе шкатулку, которую ты мне в девятом классе на Новый год подарила. Помнишь?

— Которую мой отец изготовил?

— Да. Вот, — Раиса слегка повела головой, прижимая подбородок к груди. — Возьми этот кулон. Возьми! — сказала громче, заметив Низину нерешительность. — В нем ключ от шкатулки. А в ней — мои бумаги и завещание. Выполни все, что там написано. Все! — Раиса многозначительно подчеркнула последнее слово своим выразительным, хорошо поставленным голосом. — Слышишь, что говорю?

— Я все сделаю, — заверила Низа, скрывая душевное отчаяние. Она наклонилась к больной и сняла с ее шеи кулон. — Сохранила! Вот молодец, — похвалила подругу, стараясь будничным тоном развеять ее безрадостное настроение, но та уже не отвлекалась на посторонние вещи.

— Надень на себя. Я должна убедиться, — прошептала она.

Низа одернула руку от кармана, куда намеревалась положить возвращенный назад подарок, с подчеркнутой старательностью надела кулон, специально сделанный ее отцом для ключика к шкатулке, на свою шею.

— Так? — спросила, чтобы угодить.

В ответ Раиса лишь колыхнула ресницами.

Низа не думала, что ее подруга находится в таком критическом состоянии. Боже милостивый! В детстве была такой крепенькой, здоровой, выносливой. Даже простудой никогда не болела. А тут... Не может быть, чтобы с ней внезапно случилось непоправимое. Просто она устала, испугалась старости. Вот отлежится, и все пройдет.

— А еще... — расклеила губы больная, — там лежит мой личный архив. Он не богат, поэтому я хочу кое-что дополнить словами, чтобы ты ничего не перепутала.

С тем Раиса прикрыла глаза и отвернулась от посетительницы, словно выполнила тяжелую работу, управилась с ужасно важной обязанностью и теперь ее душа успокоилась. Отдохнув несколько минут, или, может, собравшись с мыслями и найдя подходящие слова, она снова повернулась к подруге.

— Девчатам моим ничего не говори, не передавай мои слова. Позднее откроешь правду, когда посчитаешь возможным или когда придет твое время составлять завещание, — предупредила и начала рассказывать.

***

У Раисы все случилось очень быстро. В конце концов так и должно быть у полноценной женщины — по окончании медового месяца она ощутила, что беременна. Она даже не колебалась, говорить об этом Виктору или подождать. Была уверена, что он обрадуется.

Но ошиблась, так как он помрачнел.

— Ты не рад? — переспросила Раиса, заклиная судьбу, чтобы ей это показалось.

— Да нет, — сказал Виктор и встал с кровати, на которой они только что долго любили друг друга. — Здесь другое.

— Что же? Думаешь, рано, несвоевременно?

— Нет, — Виктор нервно метался по комнате, ерошил себе волосы. — Я не знаю, как тебе сказать. Понимаешь, меня преследуют дурные предчувствия. И связанные они с тобой.

 Раиса рассмеялась, и в ее смехе сквозило облегчение и избавление от нервного напряжения.

— Не смейся, — рассердился Виктор.

— Какие могут быть предчувствия. Ты что, разве дед старый? Это у стариков только бывают предчувствия.