Дафна дю Морье - Крестный путь

• Название: Крестный путь
• Автор: Дафна дю Морье
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Современная проза
• Год: 1989
• ISBN: 5-289-00446-7

Разношерстная компания отправляется на экскурсию по «крестному пути» в Иерусалиме. Для каждого из участников эта прогулка окажется своего рода испытанием.

---

— Совершенно верно, падре,[13] совершенно верно, — заявил полковник, поймав последнюю фразу Бэбкока. — Главное — развивать дух доброй воли за нашим, так сказать, общим столом. Иначе нравственность полетит ко всем чертям.

Носком ботинка Джим Фостер нажал под столом на туфлю Джил Смит. Старый шалун опять разыгрался. Уж не полагает ли он, что они в Пуне? В ответ Джил толкнула Фостера коленом.

Они уже достигли той степени взаимного влечения — на безрыбье и рак рыба, — когда малейший физический контакт возбуждает, а в самом безобидном замечании окружающих слышится двусмысленность и скрытый намек.

— Все зависит от того, что делить поровну и с кем. Вы согласны? — вполголоса спросил Фостер.

— Выйдя замуж, девушка теряет право выбора, — шепотом ответила Джил. — Ей приходится довольствоваться тем, что предлагает муж.

Заметив, что миссис Фостер внимательно смотрит на нее с другого конца стола, Джил широко раскрыла глаза и, придав им самое невинное выражение, еще раз толкнула Джима Фостера коленом — лицемерить так лицемерить.

Леди Алтея скользнула взглядом по залу ресторана и посетителям за соседними столиками, и в душу ее закралось сомнение. Так ли правильно они поступили, решив посетить Иерусалим? Здесь не видно никого, кто бы представлял хоть какой-то интерес. Возможно, в Ливане общество было бы более изысканное. Впрочем, сутки — не такой большой срок. Затем они вернутся на корабль и отправятся на Кипр. Но разумеется, она довольна хотя бы тем, что поездка доставляет удовольствие Филу и ее милому Робину. Надо сказать ему, чтобы он не сидел с раскрытым ртом: такой хорошенький мальчик, а из-за этого похож на дурачка. Очевидно, Кэт Фостер страдает от жары. Она просто пунцовая.

— Но вы обязаны были подписать петицию против производства нервно-паралитического газа! — убеждала Кэт Боба Смита. — Я собрала более тысячи подписей под своим воззванием. Мы все должны бороться против этого яда. Вам понравится, — она повысила голос и хлопнула ладонью по столу, — если ваши дети родятся слепыми, глухими, а то и вовсе калеками? И все из-за этих ужасных химикатов, которые отравят все будущие поколения, если мы не объединимся в борьбе за прекращение их производства.

— Полно вам, — возражал полковник. — Все находится под контролем властей. Кроме того, этот препарат не смертелен, и нам необходимо иметь некоторые запасы на случай беспорядков. Кто-то же должен оградить нас от злонамеренных элементов; их во всем мире еще более чем достаточно. Так что, по моему скромному мнению…

— Фил, дорогой, оставьте ваше скромное мнение при себе, — вмешалась его супруга. — Мне кажется, мы становимся слишком серьезными. Мы ведь не за тем приехали в Иерусалим, чтобы обсуждать нервно-паралитический газ, беспорядки и тому подобное. Нет, мы хотим увезти с собой приятные воспоминания об этом городе, одном из самых знаменитых в мире.

За столом сразу наступило молчание. Леди Алтея одарила всех улыбкой: хорошая хозяйка знает, как создать нужное настроение. Даже Джим Фостер на мгновение успокоился и убрал руку с колена Джил Смит. Все ждали, кто заговорит первым и направит беседу по новому руслу. И тут Робин понял, что его час настал. Весь обед он ждал этой возможности. Отец учил его вводить и развивать тему лишь в том случае, когда ты полностью уверен в фактах, которыми располагаешь. На этот раз Робин заранее позаботился о том, чтобы быть на высоте. Перед обедом он просмотрел в фойе туристский справочник и был абсолютно уверен в своих фактах. Взрослым придется выслушать его. Одна мысль об этом приводила его в восторг, придавая вес в собственных глазах. Склонив голову набок, в очках, съехавших на сторону, Робин подался вперед.

— Интересно, — начал он, — знает ли кто-нибудь из вас, что сегодня тринадцатый день нисана?[14]

Он откинулся на спинку стула, ожидая, какое впечатление произведут его слова. Взрослые смотрели на Робина в явном замешательстве. О чем он? О чем говорит этот ребенок? Полковник нашелся первым — долгая тренировка приучила его быть готовым к любым неожиданностям.

— Тринадцатый день нисана… — повторил он. — Послушай, мальчуган, перестань умничать и объясни нам, что ты имеешь в виду.

— Я не умничаю, дедушка, — возразил Робин, — а просто констатирую факт. Я считаю по древнееврейскому календарю. В четырнадцатый день нисана, то есть завтра, на закате начнется пейсах,[15] или праздник опресноков.[16] Мне гид сказал. Поэтому здесь и народа так много. Сюда приехали паломники со всего мира. Ведь все знают — по крайней мере, мистер Бэбкок, как мне кажется, — что, по Иоанну[17] и другим авторитетным источникам, Иисус и ученики собрались на Тайную вечерю[18] в тринадцатый день нисана, то есть за сутки до праздника опресноков. Именно поэтому просто замечательно, что и мы заканчиваем нашу вечерю, хотя она и не тайная. В это время две тысячи лет назад Иисус делал то же самое, что и мы.

Робин поднял очки на лоб и улыбнулся. Его слова не произвели того ошеломляющего впечатления, на которое он рассчитывал; познания его не были вознаграждены ни аплодисментами, ни восторженными восклицаниями. Напротив, казалось, все почему-то рассердились.

— М-да… — сказал полковник. — Это по вашей части, падре.

Бэбкок что-то поспешно высчитывал. В своем молодежном клубе раз в три месяца он проводил вечера вопросов и ответов, на которых ему приходилось решать довольно сложные задачи. Однако задача, предложенная Робином, застала его врасплох.

— Ты, видимо, внимательно читал Евангелие, Робин, — сказал он, — и знаешь, что Матфей, Марк и Лука[19] расходятся с Иоанном в определении точной даты. Однако должен признаться, я не уточнял, действительно ли завтра четырнадцатый день нисана и, следовательно, на закате начнется иудейский праздник. Мне, конечно, следовало поговорить с гидом и уточнить это обстоятельство. Досадное упущение с моей стороны.

Нельзя сказать, что заявление пастора хоть немного прояснило ситуацию. Мисс Дин не скрывала своего недоумения.

— Но как же это возможно? — спросила она. — Тайная вечеря, и вдруг сегодня. Нынче мы праздновали пасху очень рано. Ну да, — двадцать девятого марта.

— Иудейский календарь расходится с нашим, — объяснил Бэбкок. — Пейсах, или, как мы его называем, еврейская пасха, не всегда совпадает с христианской пасхой.

Неужели от него ожидают, чтобы он углубился в богословские тонкости только потому, что какому-то мальчишке доставляет удовольствие покрасоваться перед взрослыми?

Джим Фостер щелкнул пальцами в воздухе.

— Теперь понятно, почему я не смог дозвониться до Рубина, — сказал он жене. — Мне ответили, что его контора в Тель-Авиве будет закрыта до двадцать первого. Праздники.

— Надеюсь, магазины и базары все же будут открыты, — воскликнула Джил Смит. — Я хочу купить кое-какие сувениры для родных и друзей.

Немного подумав, Робин кивнул:

— Думаю, что да, по крайней мере до заката. А что, если вы привезете своим друзьям мацы? — Неожиданно ему в голову пришла блестящая мысль, и, сияя, он повернулся к Бэбкоку. — Поскольку сейчас вечер тринадцатого дня нисана, — сказал он, — не стоит ли нам спуститься в Гефсиманский сад?[20] Здесь недалеко, я спрашивал гида. Для того чтобы попасть в сад, Иисус с учениками прошел через долину; нам же этого делать не надо. Мы можем представить себе, что перенеслись на две тысячи лет назад и что Иисус уже в саду.

Даже леди Алтея, которая обычно умилялась любой выходке внука, почувствовала себя неловко.

— Право, Робин, — сказала она, — не думаю, что кто-нибудь из нас решится выйти в эту кромешную тьму и отправиться неизвестно куда. Ты, вероятно, забыл, что мы не дети, с которыми ты ставил пьесу в своей школе на рождество. В зимние каникулы, — продолжала она, обращаясь к Бэбкоку, — они разыграли премилую пьеску на сюжет Рождества Христова. Робин был волхвом.[21]

— Вы знаете, — подхватил Бэбкок, — мои ребята в Хаддерсфилде тоже поставили этот эпизод на сцене нашего клуба. Они перенесли действие во Вьетнам. Я долго ходил под впечатлением.

Робин так выразительно смотрел на пастора, что тот, сделав над собой немалое усилие, уступил.

— Знаешь что, — сказал он, — если ты действительно хочешь прогуляться к Гефсиманскому саду, я готов идти с тобой.

— Прекрасно, — заявил полковник, — я с вами. Глоток свежего воздуха нам всем не повредит. Я знаю местность, так что под моим началом вы не заблудитесь.

— А как вы? — шепнул Джим Фостер своей соседке Джил. — Только будьте подобрее, а то я вас не отпущу.

Робин радостно улыбнулся. Все складывается, как он хотел. Теперь можно не бояться, что его рано отправят спать.

— А знаете, — сказал он, дотрагиваясь до руки Бэбкока, причем голос его звучал удивительно звонко, — если бы мы действительно были учениками, а вы Иисусом, вам бы пришлось выстроить нас у стены и омыть нам ноги.[22] Правда, бабушка, вероятно, сказала бы, что это уж слишком.