Валерий Брюсов - Том 2. Стихотворения 1909-1917

• Название: Том 2. Стихотворения 1909-1917
• Автор: Валерий Брюсов
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1973

Настоящее собрание сочинений В.Я. Брюсова — первое его собрание сочинений. Оно объединяет все наиболее значительное из литературного наследия Брюсова.

Во второй том вошло четыре поэтических сборника: «Зеркало теней», «Семь цветов радуги», «Девятая Камена», «Сны человечества».

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Октябрь 1913

Опалиха

Красный

Под улыбкой солнца

И для них весною красной,

Под улыбкой солнца ясной,

Распускалися цветы.

К. Фофанов

В том же парке

И в том же парке, давнем, старом,
Где, отрок, ранний свой восход
Я праздновал, вверяясь чарам
Бестрепетных озерных вод,

Где я слагал впервые песни,
С мечтой неверной о любви,
Где жизнь все слаще, все чудесней
Шептала в ветре мне: «Живи!»

Я прохожу чрез годы, — годы,
Исполненные бурь и смут,
А вкруг — все тот же блеск природы,
Все тот же мерный бег минут!

Как будто не было безумий,
Позорных и блаженных лет:
Я узнаю в июльском шуме
Былой, божественный привет.

И мил мне чей-то взор манящий,
И алость чьих-то близких губ,
И дождь, чуть слышно моросящий,
И зелень острохвойных куп.

Вы живы, царственные ели!
Как вы, жива душа моя!
Напрасно бури тяготели
Годин шумящих бытия!

Я — тот же отрок, дерзко-юный,
Вся жизнь, как прежде, впереди,
И кедра сумрачные струны
Мне под дождем поют: «Иди!»

Иду я, полон прежней веры,
К безвестным далям, к новым снам,
И этот день, туманно-серый,
Векам покорно передам.

Он был, он есть, — без перемены
Он будет жить в стихе моем.
Как имя нежное Елены,
Сплетенное с мелькнувшим днем.

6–7 июля 1912

Петровское-Разумовское

Сказка

Я учусь быть добрым, я хочу быть ласковым.
Вы, стихов поющих верные хранители:
Это будет песня, это будет сказка вам!
Нежные признанья выслушать хотите ли?

В тайный бор дороги конному и пешему
Дикими кустами строго загорожены.
Там русалки вторят звонким смехом лешему;
Карликов заморских — норы вдоль изложины;

Там, на курьих ножках, есть изба Ягиная;
Плачет, заблудившись, Гретхен с юным Гензелем;
В чаще, где не молкнет песня соловьиная,
Там высокий терем, с древнефряжским вензелем.

В горнице тесовой, у окна открытого,
Ждет меня царевна, Нелли светло-русая.
К ней, от жизни мерной, мира домовитого,
На коне волшебном вдруг переношуся я.

Маленькие руки я ласкаю длительно,
Аленькие губки я целую, радостный;
Смех ее ответный нежит так целительно,
Взор ее мне светит: тихий, милый, благостный.

За окном Жар-Птица пролетит, вся в пламени,
Рюбецаль киркою простучит с участием…
Нам не нужно лучших, непреложных знамений:
В тереме мы дышим волшебством и счастьем!

О чудесном лесе буду песни складывать,
Расскажу про терем сказку — правду мудрую.
Вам, друзья напевов, — слушать и разгадывать:
Где я взял царевну, Нелли светлокудрую!

1912

Москва

В лодке

Завечерело озеро, легла благая тишь.
Закрыла чашу лилия, поник, уснул камыш.

Примолкли утки дикие; над стынущей водой
Лишь чайка, с криком носится, сверкая белизной.

И лодка чуть колышется, одна средь темных вод,
И белый столб от месяца по зыби к нам идет.

Ты замолчала, милая, и я давно молчу:
Мы преданы вечерней мгле и лунному лучу.

Туманней дали берега, туманней дальний лес;
Под небом, чуть звездящимся, мир отошел, исчез…

Я знаю, знаю, милая, — в священной тишине
Ты снова, снова думаешь печально — обо мне!

Я знаю, что за горестной ты предана мечте…
И чайка, с криком жалобным, пропала в темноте.

Растет, растет безмолвие, ночь властвует кругом…
Ты тайно плачешь, милая, клонясь к воде лицом.

24 июля 1912

Сенежское озеро

Дождь и солнце

Муаровые отблески сверкают под лучом.
Мы вновь на тихом озере, как прежде, мы вдвоем.

Дождь легкий, дождь ласкающий кропит, кропит
листву…
Мне кажется, что снова я в далеком сне живу.

И солнце улыбается, как было год назад,
И пестрые жемчужины отряхивает сад.

Всё то же, что томило нас: и парк, и дождь, и пруд,
И сосны острохвойные наш отдых стерегут!

Любви порыв ликующий, как странно ты живуч!
Сквозь дождь, сквозь небо серое сверкает вещий луч!

За сеткой — даль туманная, пузырится вода…
О Солнце! победителем останься, как тогда!

1913

После скитаний

После скитаний,
далеких и труддых,
вдали заблистали,
В нежном тумане,
лугов изумрудных
знакомые дали!
В море шумящем,
под ропоты бури,
манило вернуться —
К зарослям-чащам,
к неяркой лазури, —
над речкой проснуться,
Слыша мычанье
быков и призывы
родимой свирели…
Кончив блужданье,
усталый, счастливый,
вот я — у цели!

1915

В буйной слепоте

Как, в буйной слепоте страстей,

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей!

Ф. Тютчев

«Итак, это — сон, моя маленькая…»

Итак, это — сон, моя маленькая,
Итак, это — сон, моя милая,
Двоим нам приснившийся сон!
Полоска засветится аленькая,
И греза вспорхнет среброкрылая,
Чтоб кануть в дневной небосклон.

Но сладостны лики ласкательные,
В предутреннем свете дрожащие,
С улыбкой склоненные к нам,
И звезды, колдуньи мечтательные,
В окно потаенно глядящие,
Приветствия шепчут мечтам.

Так где ж твои губы медлительные?
Дай сжать твои плечики детские!
Будь близко, ресницы смежив!
Пусть вспыхнут лучи ослепительные,
Пусть дымно растаю в их блеске я,
Но память о сне сохранив!

1912

Москва

«Сумрак тихий, сумрак тайный…»

Сумрак тихий, сумрак тайный,
Друг, давно знакомый мне,
Безначальный и бескрайный,
Призрак, зыблющий туманы,
Вышел в лес и на поляны,
Что-то шепчет тишине.

Не слова ль молитвы старой,
Древней, как сама земля?
И опять, под вечной чарой,
Стали призрачной химерой
Скудный лог, орешник серый,
Зашоссейные поля.

Давний, вечный сон столетий,
В свете звезд, опять возник:
И вся жизнь — лишь ветви эти,
Мир — клочок росистый луга,
Где уста нашли друг друга,
Вечность — этот темный миг!

Июль 1912

Подольск

«Безумие белого утра смотрело в окно…»

Безумие белого утра смотрело в окно,
И было все странно-возможно и все — все равно.

И было так странно касаться, как к тайным мечтам,
К прозрачному детскому телу счастливым губам.

Но облачный день засветился над далыо лесной,
Все стало и ясно, и строго в оправе дневной.

Ночные безумные бездны, где все — все равно,
Сменило ты, солнце, сменило ты, Бородино!

Вот снова стоит император, и грозный призыв
Мне слышен на поле кровавом, меж зреющих нив:

«Что страсти пред гимном победы, пред зовом Судьбы!
Мы все „увлекаемся Роком“, все — Рока рабы!»

Свет солнца, даль нив, тень былого! Как странно давно
Безумие белого утра смотрело в окно!

Июль 1912