Татьяна Корсакова - Третий ключ

• Название: Третий ключ
• Автор: Татьяна Корсакова
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-50311-7

Тихий пруд в старом имении скрывает в своей глубине страшную тайну. Там уже пятнадцать лет покоится механическая статуя, которую местные жители с уважением и боязнью называют Спящей дамой. В былые времена, когда Спящая дама еще стояла в саду, у ее ног находили убитых девушек. И вот статуя снова поднята на поверхность, а кто-то ищет ключи, чтобы ее завести. В прошлый раз Аглае чудом удалось выжить, но теперь ей снова грозит опасность. Прежняя любовь и старые страхи воскресли. Неужели история повторяется? А темная гладь пруда тиха и так спокойна, как бывает это только перед великой бурей.

---

Вареничков Аглая хотела. Варенички с домашней сметанкой, присыпанные сахаром, она любила с детства, и даже процесс извлечения из ягод косточек ее не раздражал, а скорее успокаивал.

– Хочу! – Осторожно, стараясь не испачкать цветастую ситцевую блузку смородиновым соком, Аглая обняла бабушку за плечи, поцеловала в морщинистую щеку. – И вареничков, и киселька, и картошечки с укропчиком.

– Фу, ты! Воняет от тебя цигарками, как от нашего председателя! – Баба Маня слегка отстранилась, но было видно, что все эти «телячьи нежности» ей до ужаса приятны. – Так он же мужик, а ты, Глашка, девка! Вот как захочет тебя кто поцеловать, а от тебя, прости господи, табаком за версту несет!

– Да кто ж меня такую захочет поцеловать?! – Аглая похлопала себя по тощим боками. – Где тот принц, что на белом коне? – Она завертела головой, точно и в самом деле пыталась среди кустов смородины и вымахавшей в человеческий рост кукурузы разглядеть принца.

– Тут, может, и нет, а вот в поместье скоро каких хочешь принцев можно будет сыскать. – Баба Маня покачала головой.

– В поместье? – Кончики пальцев закололо, и Аглая скорее удивилась, чем испугалась этого давно забытого чувства. – А что делать принцам в старом поместье?

– Сразу видно, что давно ты сюда не заглядывала. Нашелся на графский дом хозяин. Сама я туда не ходила, но Семеновна говорит, дом теперь и не узнать: все чистенькое, новенькое, прямо дворец. Старый парк до ума довели, пруд собираются почистить, дорожки проложить – красота.

– И кто ж в теремочке живет? – Забыв о данном бабе Мане обещании, Аглая выбила из пачки сигарету, рассеянно повертела в руках, но так и не закурила. – Чье теперь поместье-то?

– Так говорят, что Михаила Свириденко. Ты должна его помнить, вы ж с ним кажись... – баба Маня не договорила, смущенно замолчала.

– Бабуль, мы с ним не кажись, – Алая тряхнула головой, – мы с ним были знакомы сто лет назад, так давно, что я уже и забыла, как он выглядит.

Сказала и ведь почти не солгала. Что было, то быльем поросло. То лето осталось в памяти жуткой, просто убийственной жарой, обрывочными картинками, размытыми лицами и еще чем-то мутным, душным, таким, что и вспоминать страшно. Аглая и не вспоминала, позволила себе роскошь забвения. Получилось не сразу, но в конце концов ей это удалось. И вот сейчас похороненные под толстым слоем ярких впечатлений и памятных дат воспоминания снова грозились просочиться в ее жизнь, нарушить размеренное полурастительное существование.

* * *

– Уволю! К чертям собачьим уволю! – Люся обмахнулась невесть откуда взявшимся на ее рабочем столе журналом «Здравоохранение», вперила грозный взгляд в мнущегося на пороге ремонтника. – Я тебе еще два дня назад сказала, что у меня в кабинете кондиционер сломался! Два дня! А ты что?

– Так, Людмила Аркадьевна, во втором люксе тоже кондиционер того... – промямлил ремонтник.

– Что – того?

Люся отшвырнула журнал, побарабанила выкрашенными в ярко-алый, в тон помаде, цвет ногтями по прозрачной столешнице. Этот стеклянный стол на сияющих хромом ножках она увидела лет пять назад в каком-то модном журнале и с тех самых пор решила, что, доведись ей стать большим боссом, стол она себе непременно прикупит точно такой же. И вот пожалуйста: и она – большой босс, и стол у нее дизайнерский, стеклянный, а счастья как не было, так и нет. Кто ж думал, что это такая непрактичная вещь?! Что заляпывается он мгновенно и все свое хрустальное сияние утрачивает уже на втором часу эксплуатации?! Что ей, Людмиле Аркадьевне Свириденко, вместо того чтобы решать насущные и куда более важные задачи, приходится полдня полировать свое рабочее место, чтобы было красиво, гламурно и пафосно?!

– Так сломался кондиционер во втором люксе, – пробубнил ремонтник.

– Значит, сломался? – Люся недобро сощурилась. – А я, значит, узнаю об этом только сегодня? Хоть починили? – спросила она уже другим, чуть более спокойным тоном. Что толку орать на этих олухов? Только нервы рвать. А нервы ей еще ого как пригодятся.

– Так не починили.

– А почему?

– Так на гарантии еще кондиционеры-то. Вот ждем, когда из города наладчики приедут.

– А у самого-то, что, руки не из того места растут? – Как ни пыталась Люся сохранять терпение, а все ж таки стремительно выходила из себя.

– Почему не из того? – обиделся ремонтник. – Очень даже из того, только вы ж, Людмила Аркадьевна, сами запретили трогать то, что на гарантии.

Запретила! Потому что ванну для подводного массажа эти кретины уже потрогали, так потрогали, что никакая гарантия не спасла, пришлось новую покупать. А стоит она, между прочим, побольше, чем кондиционер. Эх, за что ж ей такое наказание? Отчего ж кругом одни идиоты? Это еще повезло, что удалось в завхозы Василия Степаныча сманить. Без его помощи она бы хрен что в этом чертовом поместье сделала. Да и руки у мужика золотые, вон какую роскошную входную дверь вырезал! Не дверь, а целые дубовые ворота!

Хорошо Свириду, отвалил денег, дал ценные указания и свинтил в свою Москву, а она тут корячься за всех, ругайся со строителями, с наладчиками, персонал подбирай, да не лишь бы какой, а чтобы соответствовал самым строгим требованиям. За шеф-поваром вон пришлось в область ездить, уговаривать, сманивать запредельной зарплатой и шикарными условиями работы. И поехала, потому как знающие люди сказали, что на кухне Сандро – царь и бог, что равных ему не найти.

Сманила, но чего ей это стоило! Сандро, может, и повар от бога, но до чего ж у него характер скверный! «Вай, что это за плита такая?! Дорогая Люси, кто может за такой плитой работать? Сандро не может, Сандро к другой плите привык! Вай, кто тебя просил посуду покупать?! Это не та посуда! Уйди, женщина, Сандро думать будет, как тебя спасать!» Вот так! И все громко, с криками, с жестикуляцией, с мимикой такой, что хоть сейчас в кино на характерные роли. А сам-то – высокий, худой, лысый! Носяра на пол-лица, руки, как грабли. И все туда же – кулинарный гений, профессор кислых щей.

Ладно, этот хоть орет, но свою работу знает, а вот что делать с жопорукими медтехниками, которые ведать не ведают, с какого бока к забугорной аппаратуре подойти? Они, видишь ли, к отечественным аппаратам приучены, а буржуйские им в диковинку.

Единственные, с кем у Люси разговор был коротким, но конструктивным, это люди из обслуги: горничные, посудомойки, санитарки. Их она набрала из местных за деньги, смешные для Москвы, но запредельные для здешней глуши. Эти слушались безоговорочно, в рот заглядывали и работали не на страх, а на совесть, потому как Люся для них была и царь, и бог, и мать родная.

А Свирид взял на себя медперсонал. В этом деле он Люсе не доверял, да ей не больно и хотелось, и без того геморроя хватало. Пусть и он чем-нибудь озаботится. Тем более что специализации, категории, дипломы и стажировки – это как раз по его медицинской части.

Отвлекшись на тяжкие думы, Люся не сразу заметила, что ремонтник, успокоенный долгим и с виду мирным молчанием хозяйки, просочился в кабинет, уселся в кресло для посетителей и от нечего делать лапает край ее стеклянного, только что до зеркального блеска надраенного стола.

– Чего расселся? – рявкнула она. Получилось громко и устрашающе, потому что орать Люся умела и любила, и даже почти пятнадцать лет столичной жизни не выбили из нее эту маленькую, временами досадную слабость. – Вон пошел! Хотя стоп, подожди! – Она взмахнула рукой. – Иди к Степанычу, он тебе работу на лодочной станции найдет, будешь лодки красить, если ни на что другое не годишься.

Как только ремонтник исчез с глаз долой, Люся достала из сумочки носовой платок и принялась полировать заляпанный стол, будь он неладен вместе с дизайнером, его придумавшим!

Дверь распахнулась без стука, Люся едва успела спрятать платок. Так бесцеремонно, как к себе домой, к ней в кабинет вваливался только один человек – Сандро. Даже Свирид, который по большому гамбургскому счету был здесь полновластным хозяином, и тот непременно стучался, а этому носатому закон не писан.

– Вай, как жарко у тебя, дорогая! Прямо как у меня на кухне! – не дожидаясь дозволения, он настежь распахнул окно, поставил на стол перед Люсей дымящуюся чашку кофе.

Кофе Сандро варил исключительно вкусный. Собственно говоря, благодаря этому факту заядлая кофеманка Люся и терпела подобную фамильярность. Но сегодня настроение у нее было не то, сегодня хотелось орать и бить посуду.

– Зачем кофе?! Сам же говоришь, что жарко! – Она плюхнулась обратно в кресло, забросила ногу за ногу. Не без злого умысла, надо сказать, забросила. Ноги у нее были красивые, в меру длинные, в меру стройные, несмотря на жару, затянутые в тончайшие чулочки. Вот и стеклянный стол пригодился, потому как сквозь него все замечательным образом видно, даже кружевная резинка, кокетливо выглядывающая из-под словно невзначай задравшегося подола платья.