В. Купцов - Философия и методология науки

• Название: Философия и методология науки
• Автор: В. Купцов
• Издательство: АСПЕКТ ПРЕСС
• Жанр: Философия
• Год: 1996
• ISBN: 5-7567-0062-5

Книга представляет собой пособие по общему курсу «Философия и методология науки», изучение которого предусмотрено для подготовки магистров и аспирантов всех специальностей. Оно охватывает основной комплекс проблем этой дисциплины, отражает современное состояние исследований в данной области. Ясный и образный язык работы, ее четкая структура, а также оригинальная методическая обработка делают эту книгу интересной и доступной широкому кругу читателей.

---

— Однако в дальнейшем усилилось внимание к «человеческому элементу» научной деятельности.

Задачами рассмотрения историка науки стали воссоздание социокультурного и мировоззренческого контекстов творчества ученых, анализ традиций научного сообществ различных эпох и регионов, реконструкция «внешнего окружения», которое способствует или тормозит развитие научных идей, теорий, подходов. Историко-научные исследования осваивали методики психологического и социологического анализа.

Очевидно, что эти доминирующие подходы, хотя и могут быть условно выделены как последовательно сменяющие друг друга, но в целом представляют собой, скорее, различные исследовательские программы в области истории науки, не отменяющие, а дополняющие друг друга.

Подлинного расцвета профессиональная история науки достигла в середине нашего столетия. Во многом это новое дыхание, новые горизонты были открыты трудами выдающегося французского историка науки Александра Койре (1892—1963 гг.). После его классических работ «Этюды о Галилее», «От мира замкнутого к бесконечному Универсуму», «Революция в астрономии», «Гипотеза и эксперимент у Ньютона» можно смело говорить о том, что история науки как дисциплина достигла подлинной зрелости.

«Исследование истории научной мысли, как я это понимаю и пытаюсь осуществить на практике, — писал Койре, — направлено на то, чтобы уяснить движение этой мысли в состоянии ее творческой активности. Для этого важно поместить изучаемые источники в соответствующую интеллектуальную и духовную среду, интерпретировать их в зависимости от менталитета, предпочтений и антипатий их авторов. Необходимо сопротивляться искушению, которому слишком часто подвержены историки науки, делать более доходчивой часто темную, неловкую и мутную мысль прошлого, переводя ее на современный язык, который ее проясняет, но в то же время и деформирует».

Койре удалось осветить тонкие и глубокие трансформации самих способов научного мышления, его фундаментальных категориальных основ, которые характеризуют исторический переход от Античности к Средним векам и далее — к Новому' времени. Интересна его попытка сформулировать те причины, благодаря которым исследовательская позиция историка науки была осмыслена именно в науке XX века.

Он писал: «Мы, пережившие два или три глубоких кризиса нашего способа мыслить («кризис оснований» и «утрату абсолютов» в математике, релятивистскую и квантово-механическую революции), разрушившие старые идеи и сумевшие адаптироваться к новым, мы более способны по сравнению с нашими предшественниками понять кризисы и полемику прошлого. Я считаю, что наша эпоха особенно благоприятствует исследованиям, а равно и обучению такому предмету, который может быть назван историей научной мысли. Мы больше не живем в мире ньютоновских или даже максвелловских идей, и потому способны рассматривать их одновременно извне и изнутри, анализировать их структуры, постигать причины их недостатков и слабостей. Мы теперь лучше вооружены, чтобы понять смысл средневековых спекуляций о строении континуума и «пространства форм», а также эволюцию структуры физико-математической мысли в течение последнего столетия, направленной на создание новых форм рассуждения и на критическое осмысление интуитивных, логических и аксиоматических основ их правомерности».

3. «КАК ЭТО БЫЛО?»

«Как это было?» — основной вопрос всякого исторического исследования.

Но в области историко-научных и историко-технических исследований ответ на этот вопрос особенно сложен. Какие именно события и факты должен реконструировать и подвергнуть анализу историк науки?

— Можно составить хронологическую шкалу достижений различных научных дисциплин и показать неуклонный рост наших знаний начиная от древности и до наших дней.

— Можно попытаться реконструировать ходы мысли, особенности рассуждений и доказательств ученых прошлых времен, их полемику с идеями своих предшественников и современников.

— Можно попытаться ответить на вопрос, в каком социальном и культурном контексте происходили те или иные события в развитии познания, под влиянием каких внешних условий и обстоятельств формировалось мировоззрение ученого, какова была его судьба в социокультурных реалиях его времени.

Одна из главных проблем, которой нет в гражданской истории, но она характерна для историка науки, — понять, каким образом внешние, социокультурные, политические и мировоззренческие обстоятельства сказываются на результатах научного творчества, как они могут быть выражены в абстракциях теорий, постулатах, методике проведения эксперимента? В этом плане понять мотивы поведения политического деятеля, императора, фараона или революционера гораздо проще, чем мотивы научного творчества.

Естественно, что изучение истории естественных, технических и социальных наук предполагает знакомство с современной научной картиной мира, основными теоретическими воззрениями своего времени. Именно в системе современного знания живут в той или иной мере достижения прежних эпох, и современная наука аккумулировала все положительное содержание познания, прошедшее проверку в опыте и эксперименте, отбросив то, что в этой проверке не подтвердилось.

Объяснения природных и социальных феноменов сильно меняются со временем, и историк науки может показать изменения в этих объяснениях, которые в наибольшей степени демонстрируют прогресс научного мышления, происходящий с течением времени.

Однако каким же образом историк науки может выполнить эти и любые другие, стоящие перед ним задачи?

Его эмпирической базой являются прежде всего научные тексты прошлого — книги, журнальные статьи, отчеты о работе лабораторий, если они, конечно, сохранились, быть может, переписка ученых, рукописи и черновики, автобиографические очерки и воспоминания...

Трудность, однако, состоит в том, что тексты опубликованных работ, т.е. основной массив историко-научных источников, призваны рассказать не о том, как именно автор пришел к своему новому результату, а показать степень обоснованности этого результата и его согласованность с другими знаниями, уже признанными достоверными. Поэтому письменные источники сплошь и рядом направляют историка науки в его поисках ответа на вопрос «как это было?» по ложному пути. Да и сам автор текста, если бы историк науки имел счастье пообщаться с ним без посредников, не всегда может и хочет дать необходимые сведения.

О причинах этого выразительно сказал великий физик современности, один из создателей квантовой теории Поль Дирак в своей книге «Воспоминания о необычайной эпохе»:

«Физик предпочитает забыть путь, который привел его к открытию. Он шел по извилистой дороге, сворачивая иногда на ложные тропы, — об этом не хочется теперь даже вспоминать. Ему, может быть, даже стыдно, он разочарован в себе из-за того, что так долго возился. «Сколько времени я потерял, пойдя по такому пути, — говорит он сам себе. — Я же должен был сразу понять, что эта дорога никуда не ведет.» Когда открытие уже сделано, оно обычно кажется таким очевидным, что остается лишь удивляться, как никто не додумался до этого раньше. В таких условиях никому не захочется вспоминать о той работе, которая привела к открытию. Но это все просто противоречит желанию историка науки. Он хочет узнать о различных влияниях на работу, о промежуточных этапах, и его порой интересуют даже ложные тропинки. Это две несовместимые точки зрения. Большую часть своей жизни я прожил как физик-исследователь, а это означает, что все промежуточные этапы я должен был забыть как можно скорее».

И вот историк науки в своем стремлении узнать «как на самом деле было?» оказывается перед необходимостью добросовестно анализировать ложные тропинки, ошибочные результаты и утратившие силы теории, все «зигзаги» на пути к научной Истине, которую ассимилирует и воплощает современная система знаний. Естественно, что необходимость такой удивительной работы была осознана далеко не сразу.

4. «ПРЕЗЕНТИЗМ» И «АНТИКВАРИЗМ» - МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ДИЛЕММА ИСТОРИКО-НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ

Исторические исследования, несомненно, обладают значительной спецификой. Своеобразен и объект изучения истории («прошлое») и эмпирический материал (массив «исторических источников»). Историк должен описать то, чего уже нет, с чем нельзя вступить в непосредственный контакт даже с целью изучения, и поэтому историческое описание всегда, по сути дела, — реконструкция. Историк вынужден опираться на свидетельства чужих глаз, не имея возможности увидеть то, что его интересует, собственными глазами.

По выражению французского историка Марка Блока, «мы играем роль следователя, пытающегося восстановить картину преступления, при котором он сам не присутствовал, или физика, вынужденного из-за гриппа сидеть дома и узнающего о результатах своего опыта по сообщениям лабораторного служителя».