Сергей Черепанов - Кружево

• Название: Кружево
• Автор: Сергей Черепанов
• Издательство: Южно-Уральское книжное издательство
• Жанр: Сказка
• Год: 1983

Новый сборник сказов и сказок старейшего уральского писателя.

---

На первых порах трудненько пришлось Василисе. Спирька и Кирька меж собой часто миру не знали дрались и артачились, Андрюшка и Катюшка с непривычки немало посуды побили, Степка и Гришка повадились из крынок сметану выманивать. А иной день вся орда примется по лавкам скакать, на полу кувыркаться, визжать, стукотить, аж бывало изба трясется. Соседка Маланья принялась выговаривать:

— И чего ты экую тягость взяла на себя?

— Никакая радость не в тягость, — отвечала ей Василиса. — Пусть шумят и галдят, лишь бы не злыднями выросли. Я ведь и сама не молчунья. Не близко-не далеко, не низко-не высоко были два клада: один в земле зарыт, другой наруже стоял. Этот, что наруже, и поглянулся мне: живой он, молод и зелен, хлопотно с ним, зато неунывно...

Не мастерица была Маланья этакие загадки отгадывать.

— А вот заявится твой Неулыба домой, так по голове не погладит!

— Нет уж, к прежнему он меня не вернет...

Не один год и не два, а много больше двух десятков годов растила она свое семейство. Забот и хлопот за то время на большой воз не уторкать. Приучила сирот дружно и складно жить, не дичиться, не прятаться от людей, нужды не бояться и, коль надо сделать добро, — не скупиться. Все дни проводила вместе с ними то в поле, то в огороде. Без дела никто не сидел. А по вечерам выходила с ними на улицу, подле ивушки попеть, поплясать. И не стыдно было потом их в люди отправить. Спирька и Кирька вместо плетенухи поставили ей новый дом, Андрюшка и Степка кровельному мастерству научились. Катька стала швеей. Гришка и Мишка занялись хлебопашеством. Вот идет пахарь в вешнюю пору по борозде: земля парит, солнышко ласково греет, в вышине жаворонок поет, и пахарь тоже поет. Хорошо-то как!

Подошло время — Василиса стариться начала. Парни поженились и отделились, Катька замуж вышла. А вскоре, нежданно-негаданно, незвано-непрошено вдруг Неулыба в деревню вернулся.

Где он все годы скитался, чем промышлял — никому о том слова не молвил. Одежонка ветхая, заплата на заплате, сгорбился весь, лицом почернел. Кинулся Василису разыскивать. Как-де посмела она без спросу, без его ведома двор без призору оставить? Ну, она его не шибко приветила

— Рада бы с тобой счастьем своим поделиться, да ведь к тебе оно не прильнет! Неживое с живым не сойдутся...

Неулыба того пуще озлился:

— Изничтожу тебя! Всю твою домашность спалю!

Не взял огонь Василисин двор. Облизнул стены и крышу — погас.

Сколь ни силился Неулыба, даже прясло сломать не смог.

Выбежал за бугор, а там, подле проезжей дороги, подхватил его ветер, завертел-закружил, пылью обдал, а когда утих, на том месте вместо Неулыбы оказалось сухостойное дерево.

ЛЕБЕДЬ-КАМЕНЬ

Как песчаный мысок пройдешь — сначала камыши увидишь, а дальше на высоком бугре — камень.

Откуда он здесь явился? Кругом на пятьдесят верст простой гальки не найдешь, везде черная земля. А тут вдруг камень! Присмотришься к нему — на лебедя похож. Будто лежит белый лебедь, крылья по сторонам раскинул и шею вытянул.

Наши мужики пробовали разбить — не разбивается. Ямы вокруг него копали, хотели узнать, глубоко ли он в землю уходит, но так и не докопались.

Девки издавна вокруг камня игры ведут, а парни тут подружек выбирают. У них песня вот такая поется:

Ой ты, белый лебедушко!
Ты, родимый наш батюшко!
Сбереги нашу дружбу чистую,
Сохрани дружбу крепкую!
Ой ты, белый лебедушко!

Весной, когда сойдет снег, волны на озере заплещутся и зазеленеет камыш, прилетают к нам лебеди. У них тоже свой порядок есть. Покружатся над белым камнем и только потом в камыши опускаются, начинают гнезда вить.

Выходит, что и для птицы этот камень не простой.

Отчего и как это получилось, я тебе расскажу.

Когда-то жил в нашей деревне Игнатко. Парень он был статный, лицом красивый, характером удалый. Только ни кола, ни двора не имел. Родители его умерли, избенка развалилась, и пришлось ему ходить по чужим людям.

Раньше говорили: не родись красив, а родись богат. У кого мошна толстая, тому и доля. А бедному и доли не было. С красивого лица воды не напьешься, тряхнешь кудрями — семью не накормишь. Так оно и выходило. Ни одна сваха не бралась для Игнатка невесту высватать.

Ну, а Игнатко и сам понимал, что на голом месте свадьбу не справишь, под ракитовым кустом жить не будешь. По этой причине сторонился людей. В праздник ли, в будни ли вечером, когда люди по хозяйству управятся, а девки и парни на игрище собираются, он в поле уходил. Ляжет на траву и слушает, где какая птица поет. В одном месте соловей трели выводит, в другом — кукушка кукует, в третьем — золотая иволга вскрикивает.

Но более он синичек любил и из всех птиц выделял. Соловей только песни на всякие лады распевает, кукушка — весь век бездомовница, иволга тем и хороша, что богато одета. А синичка ростом мала, и одежа у нее пестрая, зато целый день эта малая птаха трудится: то гнездо поправляет, то птенцов кормит, то начнет рассказывать, какие дела на белом свете творятся, — всего не переслушаешь. Во многих она местах бывает, когда осенью улетает в теплые края. Но еще и тем она пришлась Игнатку по душе, что сама себя в обиду не дает. Издавна ее гнездо люди зорить боятся. Попробуй, унеси птенцов, она тут же в клювике к твоему двору огонька принесет и весь двор спалит.

С одной такой птичкой Игнат большую дружбу завел. Синичку эту ребятишки где-то из рогатки подбили, крылышко ей поломали. Игнатко синицу у ребят отобрал, отнес в гнездо, а крылышко вылечил. Пока лечил, каждый день для ее малых птенцов еду приносил: червячков, зернышек и букашек всяких. Потом, когда синичка оздоровела, стали они с Игнатком совсем неразлучны. Парень в поле пары пашет, а птичка у него на плече сидит и щебечет по-своему. Иным людям диво, а Игнатко птичий язык научился хорошо понимать.

Осенью, когда начали на березах листья желтеть, собралась синица в далекий путь.

— Хорошо вам, птицам, — позавидовал ей Игнатко, — сниметесь с наших мест и улетите. А мне вот плохо. Закружит над полями снег, и снова надо куда-то идти, в чужой двор в работники наниматься.

— А чего ты желаешь? — спросила синичка. — Только скажи, я для тебя все сделаю.

— Ничего мне не надо: ни золота, ни серебра, ни прочего богатства. Хорошо бы крылья приладить и птицей вольной стать.

— Сделать это я могу, но ведь трудно одному тебе будет. Все птицы парами живут. Вот слушай: как найдешь подружку и захочется вам птицами стать, идите на Баскую гору. Там весны дождитесь. Весной на горе зацветет белым цветом черемуха. Вот тогда-то...

А что дальше сказала птичка-синичка, никто не знает.

Один Игнатко слушал тайные слова, которые она шепнула ему на ухо.

После этого вспорхнула синичка, поднялась над лесом и улетела за Урал.

В тот же день, под вечер, ехал Игнатко с поля, вез снопы пшеницы на гумно к хозяину. Идет рядом с возом, брови нахмурил. Да и было отчего хмуриться: с кем он теперь перемолвится? Вон в небе косяки журавлей летят. Они тоже здешние места покидают. Курлыкают: то ли радуются тому, что от зимы уходят, то ли жалко им старых гнезд. Люди скоро молотьбу закончат и начнут брагу ставить, свадьбы справлять. В самых бедных семьях — и то потеплеет.

Только ему, Игнатку, нет радости. Весну, лето и осень на хозяина горб гнул, а за это хозяин спасибо не скажет.

Заехал в переулок, а тут ему навстречу девушка. Взглянул на нее Игнатко — сердце замерло.

Девушка смотрит на парня, глаз отвести не может. Стоял Игнатко, стоял, все-таки вымолвил:

— Как тебя зовут?

Та назвалась Катериной. Потом и сама спросила:

— А тебя как звать-величать?

Ну, Игнатко тоже свое имя сказал.

Мало-помалу и разговорились, многое друг другу поведали, будто давным-давно не виделись.

Перед тем как расстаться, спросил Игнатко у Катерины:

— Будешь со мной дружить?

— Буду, — сказала девушка.

— Да ведь я батрак.

— Мне все равно.

Не по себе Игнатко березу заломал, высоко сокол залетел.

Тут в деревне жил один богатый мужик, по прозвищу Горбун: на спине горб, одна нога короче, вторая длиннее. Все его боялись. И не только потому, что на вид страшный. Сказывали про него всякое: будто по ночам он варево какое-то варил и золотые монетки отливал; то детей урочил, то скотину портил. Вот за этого злодея Катю и просватали. Он за девушку, когда срядился с ее родителями, отдал корову с теленком, сто золотых рублевиков и целую неделю будущего тестя вином поил. Дожидались только зимы, мясоеда, чтобы свадьбу справить.

Рассказала девушка об этой беде и заплакала.

— Лучше бы, — говорит, — не встречать мне тебя, а то теперь еще тошнее будет идти за немилого.

Игнатко ее по русой голове погладил и ласково успокоил:

— Никому тебя не отдам. Завтра же пойду к твоему отцу, в ноги поклонюсь.

— А коль откажет?

— Тогда уж по-другому сделаем. Убежим из деревни, будем жить вольными птицами.