Александр Никонов - Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики

• Название: Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики
• Автор: Александр Никонов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Этот роман — откровенная правда о необыкновенных приключениях известного российского ученого и изобретателя. Жизнь этого человека удивительным образом прошла через калейдоскоп исторических эпох. Детство с унижениями, издевательствами, а затем и местью за это; позже — спорт, секс, браки и разводы, обильные возлияния, встречи со знаменитостями, любовные истории. Наука и мистика, загадочные происшествия, розыгрыши и авантюры, наконец, просто хулиганства — ничто не было чуждо нашему герою. Это и многое другое настолько круто замешано в одном человеке, что на его примере можно составить обобщенный портрет целого поколения, активно влияющего на современную жизнь. И еще — прочтя этот роман, вы с удивлением узнаете, сколько неожиданных "скелетов в шкафах" может тайно храниться у ваших вполне добропорядочных и респектабельных знакомых.

---

— Три штука — тебе, один большой штука — мне, на выставка! Идет? — предложил фотограф.

Он поставил меня в позу культуриста с согнутыми в локтях руками и сжатыми кулаками, щелкнул несколько раз затвором.

Назавтра, идя на пляж, я увидел на доске с фотографиями свой большой портрет. Фотография получилась наславу — я никогда не думал, что выгляжу столь внушительно, «Рисующий» солнечный свет подчеркивал рельефность мышц. Фотограф сдержал свое обещание и дал мне три фотографии 9х12, одна из которых сохранилась у меня до сих пор. Когда у меня плохое настроение, я иногда смотрю на эту фотографию — красивое телосложение, рельефные мышцы, гордое надменное выражение лица супермена! После этой фотографии мне лучше было не глядеть сейчас на себя в зеркало — откуда взялся этот «дед» с желчным лицом и мешками «хорошо прожитых лет» под глазами?

После выставления моей фотографии на пляжной доске, мои акции на пляже серьезно выросли. Утром же ко мне подошла симпатичная, невысокая, спортивного вида девушка.

— Я — акробатка первого разряда, зовут меня Нина, представилась девушка, — я москвичка, учусь в МАИ на четвертом курсе, — добавила она, знакомясь.

— А я штангист того же разряда, и только что поступил в Политехнический в Тбилиси, — представился я, вставая.

Нина была поражена, узнав, что мне всего семнадцать лет, она была уверена, что мне лет двадцать пять, не меньше. Мне всегда давали возраст больше реального, даже сейчас …

Нина предложила мне «выжать» ее на вытянутых руках, ну, а она попробует сделать на моих руках «стойку».

— Только сам держи мое равновесие, я этого сделать не смогу — предупредила она. Нина весила не более пятидесяти килограммов, это была «пушинка» для меня. Я поднял ее на вытянутые руки, и Нина медленно, по-силовому, вышла в стойку. Пляж зааплодировал. Мы постепенно усложняли нашу программу, превратив наше пребывание на пляже в шоу для отдыхающих. Когда силовые упражнения надоедали, мы отправлялись плавать, плавали часами.

Плавая с Ниной, я заметил, что она заигрывает со мной, щупает меня за бока и ноги, обнимает за спину и приказывает «буксировать» ее. Она нравилась мне, но я боялся ее. Боялся, что прояви я какую-нибудь инициативу, она, как Фаина, обзовет меня подонком. Поэтому после пляжа я отправлялся прямо домой, не реагируя на предложения Нины встретиться вечером на танцплощадке. Танцплощадки я боялся как огня — я не умел танцевать и боялся опозориться.

Так подошло время моего отъезда домой — билет был уже куплен. Но когда я сообщил Нине о том, что завтра уезжаю, она повела себя неадекватно.

— Как уезжаешь, значит, я с тобой потеряла целую неделю! — сердито сказала она и даже привстала с песка, — я думала, что ты так осторожно кадришь меня, а тебе, выходит, вовсе не нужна женщина! Давай пройдемся! — предложила она.

Мы вышли в тенистую аллею, где почти не было народа.

— Что же ты так подвел меня, ведь я рассчитывала, что ты пробудешь до конца августа и мы успеем, — она замялась, — пожить вместе, как люди! Ну, ты даешь! — возмущенно закончила она.

Вдруг она неожиданно обернулась и спросила:

— Завтра, а когда?

Я понял, что она спрашивает про отъезд, и ответил:

— Поздно вечером, около двенадцати ночи.

— Тогда мы успеем! — быстро проговорила Нина, и, нагнув мою голову к себе, поцеловала в губы.

Я вспомнил порывистые и страстные поцелуи Владика, но это было совсем другое. Нина втянула мои губы в свои и начала водить по ним языком, пытаясь раздвинуть губы и проникнуть в рот. Я, не понимая этой «техники», плотно сжал губы и даже стал отталкиваться от нее.

Нина отодвинула свое лицо и посмотрела на меня серьезными глазами.

— Ты что, нецелованный? — с жалостью спросила она. Я ответил уклончиво

— и да мол, и нет. Мне, конечно же, стыдно было признаться, что я сам целовал только девочку в раннем детстве, и уже потом меня самого целовал несовершеннолетний мальчишка.

— Да ты, никак, гомосексуалист! — вдруг сообразила Нина, — у вас на Кавказе много таких! Скажи, ты с мужиками трахался? — заглядывая в глаза, спрашивала Нина. Я почему-то густо покраснел и опустил голову.

Нет, ты ошибаешься, я не гомосексуал, я хорошо знаю, что это такое! — пытаясь оправдаться, использовал я устаревший термин, знакомый мне по «Мужчине и женщине».

«Лист»! — жестко добавила Нина, — Гомосексуалист, или педераст, если тебе так понятнее! — Господи, думала, что нашла здорового мужика, а нашла подружку! Слушай, подружка, не подходи ко мне больше, хорошо! А других девушек, которые будут к тебе подкатывать, впредь предупреждай, что ты не по их части! Так будет честнее, чем морочить им голову не по делу! Она отошла, оглядела меня на прощание и сказала:

— Надо же, дал Бог такое тело педику! А я-то, дура, потеряла столько времени на юге!

Мы расстались. Я пошел домой, заперся там в библиотеке и стал читать энциклопедию про гомосексуалов — а вдруг Нина и впрямь права. Ночью я даже всплакнул — что-то мне не везет с женским полом. Чем-то я не такой, не пойму только чем.

А назавтра, в день отъезда, мне, оказывается, было подготовлено испытание на «вшивость». Утром я пошел на Сухумский «медицинский» пляж, где купаются голыми. Не путать с нудистским пляжем — на медицинском голыми купаются только однополые — мужчины на одном пляже, а женщины — на другом. Между этими пляжами стояла деревянная стенка со множеством отверстий, проделанных с мужской стороны, и заткнутых ватой — с женской. Я решил еще раз посмотреть, отличаюсь ли я чем-нибудь от других голых мужчин.

Я разделся, оставил свою одежду в шкафчике и вышел на пляж, в чем мать родила. Впервые я показался в общественном месте в таком виде. С интересом я стал осматривать голых мужчин и нашел, что большинство из них здорово от меня отличались. Тонкорукие и тонконогие пузатые фигуры с висячим микроскопическим «хвостиком» производили каррикатурное впечатление. Я-то из голых мужчин видел только моих коллег-штангистов в душевой. На медицинском пляже я здорово разочаровался в мужчинах.

Лег на песок, подставив спину солнцу. Почувствовал под собой теплый, ласковый песок. Эрекция не заставила себя долго ждать, а вот конца ее я так и не дождался. Теплый песок щекотал определенные нервные окончания, и кровь все приливала и приливала куда надо, повышая давление до критического …

Спина начала уже было подгорать, перевернуться нельзя — я не заметил на пляже ни одного мужчину с моим состоянием «хвостика». А вдруг это страшно неприлично, или за это могут публично осрамить или арестовать? И я решил спасаться в воде. Развернувшись в сторону моря головой, я медленно, как морская черепаха, пополз к морю. Оглянувшись назад, я с ужасом увидел, как позади меня остается глубокая борозда, как после плуга. Возле берега я вскочил и стремглав бросился в спасительное море.

От прохладной воды эрекция быстро прошла, но я хотел, чтобы свидетели моего бегства успели уйти с пляжа. Около часа я плавал туда-сюда, заплывая на женскую территорию моря. Но она не была огорожена, море было общим, и я без опасения проплывал мимо купающихся женщин, белые ягодицы которых были хорошо видны сверху. Не удовлетворяясь увиденным сверху, я подныривал под плывущих женщин, разглядывая их снизу. Но без маски или специальных очков разглядеть что-либо отчетливо не удавалось.

Наконец, я закончил свое сексуальное плаванье и вышел на берег. Проклятая борозда еще оставалась на песке, и я стал ногами засыпать ее. И тут вдруг, как Мефистофель явился моему любимому Фаусту, мне явился некий улыбающийся человек лет тридцати пяти. Он подошел ко мне, заботливо взял под локоть и сказал:

Боже мой, вы живы и целы! А я уже думал, что вы утонули! Ну, разве можно столько плавать, вы же переохладитесь! Я на вас сразу обратил внимание

— у вас такая красивая фигура! Нет, чтобы не простудиться надо выпить немного. Позвольте пригласить вас в эту забегаловку на пляже! — и он уважительно повлек меня к киоску на пляже, возле которого стояло несколько столиков под зонтиками. Выпить меня не надо было уговаривать, это — всегда пожалуйста!

— Вот, наконец, встречаю порядочного интеллигентного человека. Точно, благородного происхождения! А то одни «глехи» вокруг! — думал я, идя с новым знакомым к киоску. Меня удивило, что продавец поздоровался с моим спутником: «Салами, Миша!», и, не ожидая заказа, подал ему бутылку вина «Салхино» с двумя стаканами. Я никогда не пил «Салхино», но знал, что оно всегда завоевывает «Гран-При» на выставках.

— За знакомство! — сказал мой новый приятель и чокнулся со мной, — меня зовут Миша, можешь называть меня по имени и на «ты», я еще молодой! — засмеялся он.

— А я — Николай! — назвал я себя, считая неуместным произносить свое турецкое имя.

— Ника, значит! — Можно я буду называть тебя «Ника»? — спросил Миша.