Лев Шестов - Sola Fide - только верою

• Название: Sola Fide - только верою
• Автор: Лев Шестов
• Издательство: YMCA-PRESS
• Жанр: Философия
• Год: 1966

---

211

При получении первой благодати как и при получении славы Божьей, мы должны быть пассивны, как женщина при зачатии… Мы можем просить и умолять о благодати, но, когда благодать приходит и душа наполнена святым духом, тогда она не должна ни молиться, ни действовать, но просто утихнуть. Этому, конечно, тяжело подчиниться и это приносит большую скорбь; потому что, если душа отказывается от всякого познавания и проявления воли, то это значит следующее: она должна погрузиться в мрак, погибнуть и быть уничтожена.

212

On appelle mystiques des actes ou états surnaturels que nos efforts, notre industrie ne peuvent pas réussir à produire, et cela même faiblement, même un instant (Aug. Poulain, Des grâces d'oraison). Называют мистическими сверхъестественные поступки и состояния, которые невозможно вызвать ни нашими усилиями, ни искусством даже в ослабленном виде и хотя бы на мгновенье.

213

См. Лев Шестов «На весах Иова» стр. 94.

214

Считать за ничто, ради Христа, духовные блага я справедливые дела. Как паралитик с расслабленными руками и ногами.

215

Бог дает непременно свою благодать тому, кто исполняет все, что в его силах.

216

Бог хотел Свое сделать, но Лютер не сделал своего.

217

Я, глупец, не мог понять, что я должен себя считать за грешника подобно другим и потому не возвеличивать себя ни перед кем, после того, как я покаялся и исповедовался — я ведь думал, что все прощено, также и внутреннее.

218

Мученичество! какое в высшей степени богоугодное духовное упражнение! Но можно сказать, что монашество, некоторым образом, превосходит его. Мученик переносит страдания, чтобы не потерять свою душу; монахиня страдает, чтобы быть более приятной Богу. Первый мученик веры, вторая мученица во имя совершенства. Допустим, что монашество не везде сохранило свое первоначальное сияние; но все же можно утверждать, что и теперь души наиболее дорогие Богу, которые достигают наибольшего совершенства и наиболее радуют церковь своими добродетелями, встречаются обычно в монастырях. В самом деле, где они в миру? и сколько найдется благочестивых женщин, которые встают ночью, чтобы молиться и петь хвалу Богу? Кто в миру проводит пять или шесть часов в день в этих упражнениях и им подобных? кто соблюдает так пост и воздержание и умерщвляет свою плоть?

219

Я уверен, что престолы Серафимов, покинутые несчастными спутниками Люцифера, будут заняты, по большей части, душами монахинь. В последнем веке церковь вписала в каталог святых или блаженных шестьдесят новых имен; из этого числа только пять или шесть не принадлежащих к монашеству. Христос сказал св. Терезе: «было бы несчастием для мира, если бы не было монахов».

220

Согласно древнему закону, евреи были народом, избранным Богом, в отличие от Египтян. Согласно же новому закону, избранники Бога монахи, в противоположность светским людям.

221

Именно это говорит монахиня при ее пострижении прелатом: Иисус, мой супруг, запечатлел Свой знак на моем лице, покрывая его этой фатой, чтобы, видя только Его и видимая только Им одним, я согласилась быть любимой только Им. О, святая гордость, которую, как говорит St Jérôme, супруга Христа должна питать в своем сердце. «Ты супруга Бога», говорит он ей, «научись святой гордости, Светские женщины похваляются своим браком с благородными и богатыми людьми. Но, знай, ты стоишь больше их».

222

В-четвертых, нужно сказать, что по учению Аристотеля (IV Eth., 3), говоря по правде, только добродетели заслуживают почестей. Бели внешние блага, особенно значительные, приносят тем, которые ими обладают, почести со стороны заурядных людей, которые не знают иного превосходства, это происходит в конечном счете потому, что они дают возможность свершать некоторые добродетельные поступки. Монахи, которые стремятся к совершенствованию в добродетели, не должны отказываться от почестей, которые Бог и святые оказывают добродетели, что видно из следующих слов: «Я высоко чту твоих друзей, Бог мой» (Пс. 138, 17). Что же касается почестей, которыми окружают внешнее величие, монахи отказываются от них, покидая светскую жизнь. Поэтому им не надо давать особого обета.

223

Превосходство девства особенно выражено в изречении св. Духа: «Никакое сокровище не равно целомудренной душе» и вследствие этого никакая хвала не соответствует ее достоинству. Вот почему, говорит кардинал Hugues, «в отличие от других обетов, от обета совершенного целомудрия нет освобождения, потому что ему не находится равной замены». Мария своим ответом ангелу Гавриилу нам тоже открывает несравненную ценность девства: «Как это может случиться, когда я мужа не знаю». Мария была готова принести даже достоинство Матери Бога в жертву девству.

224

Умеренность — мать добродетели и воплощенное совершенство… умеренность дает порядок всякой добродетели… умеренность не есть сама по себе добродетель, а скорее руководительница добродетели; она вводит порядок в наши чувства и дает правила для наших нравов. Если упразднить умеренность, больше не будет добродетели.

225

Нельзя допустить, чтобы этот прославленный муж был посрамлен язычником Аристотелем; он же знал, что добро и особенно добро детель невозможны без участия разума.

226

Монашество есть некоторым образом приношение, которым человек всецело отдает себя Богу и, так сказать, приносит себя в жертву, следуя трем обетам: — послушания, целомудрия и бедности. В этих обетах состоит совершенство монашества.

227

Монашество состоит в том, что человек себя посвящает всецело, со всем, что ему принадлежит, служению Богу и, так сказать, приносит себя в жертву Богу.

228

Св. Бернард говорит: «Внутренний враг причиняет больше зла, чем внешний». Осажденная крепость подвергается наибольшей опасности от внутреннего врага, потому что ей труднее защищаться от него, чем от внешнего. Если это так, то Saint Joseph de Calasanz был прав, говоря: «Не надо считаться с нашим телом больше, чем с кухонной тряпкой». Именно так святые и поступали с собой. Главная забота светских людей доставить телу чувственные удовольствия. Наоборот, души любящие Бога, пользуются всяким случаем, чтобы умерщвлять свою плоть. Saint Pierre d'Alcantara говорил своему телу: «Не беспокойся, в этой жизни я не дам тебе отдыха; от меня ты будешь иметь только мучения»… Будем читать жизнеописания святых, посмотрим, какие эпитемьи они на себя накладывали, и мы покраснеем за нашу изнеженность и за то, как мы щадим себя при умерщвлении плоти. В жизнеописании отцов пустынников говорится о большой монашеской общине, в которой ни одна из сестер не потребляла ни фруктов, ни вина; многие ели только один раз вечером или ели только на второй или третий день после самого строгого воздержания; все носили власяницы и спали на власяницах.

229

Св. Тереза… обращает внимание своих монахинь на следующее: «Скажите себе решительно, мои сестры, что вы пришли умереть за Иисуса Христа, а не для легкой жизни. Если мы не решим раз навсегда принять смерть и потерю нашего здоровья, мы никогда ничего не сделаем. И что из того, если мы умрем? Столько раз наше тело издевалось над нами, не посмеемся ли и мы раз над ним?» Saint Joseph de Calasanz со своей стороны говорит: «Тот монах несчастен, который заботится больше о своем здоровья, чем о святости». Saint Bernard считает, что больному монаху не надлежит принимать дорогие лекарства, но удовлетворяться простыми настойками… Люди, преданные Иисусу Христу, говорит Salvien, — больные и слабые, и они хотят быть такими при хорошем здоровьи не легко достигнуть святости.

230

Поцелуй сладчайший и тайный.

231

Чему верили всегда, везде и все.

232

Не свята ли та религия, в которой человек живет чище, падает реже, подымается легче, продвигается, осторожнее, благословлен чаще, отдыхает в большей безопасности, умирает с большим доверием, очищен быстрее и вознагражден щедрее?

233

Хорошо ли в теперешнее время стать монахом? Я отвечаю: Если ты думаешь, что ты не можешь спастись вне монашества, тогда не иди в монастырь, потому что тогда оправдается пословица: «Отчаянье делает человека монахом». Скорее не монахом, а дьяволом. Никогда не будет хорошим монахом тот, которого отчаянье привело к монашеству, но только тот, кто руководится любовью и, видя свои тяжелые грехи, приходит к радостному решению принести своему Богу великое свидетельство любви и по своей воле, отказываясь от свободы, надевает эту глупую одежду и возлагает на себя самые низменные обязанности.