Евгений Пепеляев - «Миги» против «Сейбров»

• Название: «Миги» против «Сейбров»
• Автор: Евгений Пепеляев
• Издательство: Эксмо, Яуза
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-14274-6

55 лет назад началась первая русско-американская война — в 1950 году в небе Кореи советские летчики впервые сошлись в бою с американскими пилотами. Символами той войны стали советский МиГ-15 и американский F-86 «Сейбр» — лучшие истребители своего времени, очень похожие внешне и примерно равные по своим боевым возможностям, так что исход боя решало лишь мастерство пилотов. И «сталинские соколы» вышли из этой схватки победителями. Предлагаем вашему вниманию лучшую на сегодняшний день книгу воспоминаний о воздушной войне в Корее (1950—1953 гг.), автор которой лично сбил 20 американских самолетов, став вторым по результативности асом Корейской войны и заслужив Золотую Звезду Героя Советского Союза.

---

На своих спортивных самолетах взлетели звеном чехи. Очень аккуратно на высоте 200—300 метров они продемонстрировали высший пилотаж, и на этом показательные полеты были закончены.

Вся эта трагедия произошла на глазах присутствовавшей на аэродроме публики, в том числе молодых курсантов. В результате чего через год при формировании эскадрилий для обучения на боевых самолетах в истребительную эскадрилью из 80 курсантов Закавказья пошел учиться только один. Думаю, что на это повлияла не только катастрофа самолета И-5, но и похороны командира эскадрильи высшего пилотажа капитана Рогова и инженера авиашколы инженер-капитана Файермана, в которых участвовали курсанты нашего набора, после того как в августе 1937 года произошел другой трагический случай. На главном аэродроме в Одессе во время тренировочных полетов эскадрильи высшего пилотажа летчик этой эскадрильи капитан Якушин при рулении на самолете И-16 врезался в группу людей, находящихся на аэродроме. В результате чего под винтом самолета погибли командир этой эскадрильи капитан Рогов и главный инженер Одесской школы летчиков инженер-капитан Файерман.

…Во время пребывания в спецроте мне запомнился весьма характерный диалог между замполитом роты ст. политруком Николаевым и моим товарищем курсантом Н. Лесковым. Как-то Коля Лесков явился из городского отпуска слегка «поддатым». По этому случаю он был приглашен на беседу к замполиту Николаеву. Замполит спрашивает Лескова:

— Где были? Что и сколько пили?

Курсант Лесков отвечает, что выпил с товарищем два стакана кагора, затем в «забегаловке» еще грамм сто водки. Ст. политрук сделал удивленные глаза:

— Как так! Водку продают на граммы? Лесков ответил утвердительно. Тогда политрук сказал:

— От этого, пожалуй, и я бы окосел.

Через 2—3 месяца после этого разговора нам зачитали приказ по школе, в котором было сказано, что «ст. политрук Николаев за систематическое пьянство увольняется из рядов РККА».

…Закончил «терку», то есть курс молодого бойца, я в конце 1936 года. Из курсантов спецроты была сформирована 2-я учебная эскадрилья для обучения на учебных самолетах У-2 (По-2).

Организационный и учебный процессы были построены следующим образом. Учебная эскадрилья в составе 240 человек курсантов состояла из двух отрядов по 120 человек в каждом. Отряд состоял из 4 звеньев по 30 курсантов. Звено состояло из 3 групп по 10 курсантов. В каждой летной группе был летчик-инструктор. Для удобства проведения летной подготовки, классных занятий и соблюдения непрерывности учебного процесса группа делилась на две части по 5 курсантов. Поэтому каждый летный день пять курсантов находились на аэродроме и летали, а другая группа из пяти человек была на занятиях в классе. На следующий летный день летала вторая подгруппа из пяти курсантов, а первая занималась в классах.

Я попал в третью учебную группу — инструктор лейтенант Герасимов. Первым звеном командовал ст. лейтенант Сапожников — большой и изощренный матерщинник. Второй отряд — командир отряда капитан Пушкарев. Вторая учебная эскадрилья — командир эскадрильи майор Степичев, заместитель по политчасти старший политрук Завгородний. Заместителем командира эскадрильи по строевой был капитан, фамилию которого я забыл. Это был строгий строевой командир, всегда выбрит, подстрижен, аккуратно и чисто одет по форме. Не курил, не пил. За глаза все курсанты его звали «Иван-Царевич». Это прозвище перешло от предыдущего набора. Фактически он был командиром и контролером земной деятельности курсантов эскадрильи. Он всегда находился на территории эскадрильи и поддерживал уставной порядок от подъема до отбоя. Почти всегда перед увольнением в город он выстраивал в одну шеренгу курсантов и проверял внешний вид, поворачивая направо или налево, после чего, по одному, каждый увольняемый с разбега должен был перепрыгнуть через гимнастического «коня» или «козла». Кто перепрыгнул — идет в увольнение, кто не перепрыгнул — в город не уходил.

Свободное от занятий и полетов время я, в числе многих других курсантов, проводил, как правило, в спортзале на спортивных снарядах, а летом, если позволяла погода, на стадионе, занимаясь прыжками, метанием и бегом. С радостью мы участвовали в спортивных играх, отдавая предпочтение футболу. На тренировках и в играх завязывалась дружба, о которой до сих пор, спустя более 60 лет, остались самые теплые воспоминания. Как живых вижу перед собой своих дорогих товарищей: Володю Цебенко, Васю Рожкова, Толю Груздева, Васю Абрамова, Виктора Волкова, Сережу Веселовского, Сашу Коккинаки — третьего летчика в семье Коккинаки. Всем им выпало сражаться в Великой Отечественной, большинство из них погибло в первые дни войны.

С января месяца мы приступили к классным занятиям по специальности. Изучали материальную часть самолета У-2, мотор М-11, авиационные приборы. Появились спецдисциплины: теория полета (аэродинамика), самолетовождение, теория воздушной стрельбы, НПП (наставление по производству полетов), НШС (наставление по штурманской службе), история ВКП(б) и другие предметы.

Учебные полеты начались только с апреля, так как в зимние месяцы в Одессе всегда плохая погода: дожди, туманы, слякоть. К тому же все грунтовые аэродромы зимой раскисали.

С апреля по ноябрь наш отряд летал с западного аэродрома, находившегося километрах в 5 от основного аэродрома Одессы.

В 1937 году я в числе первых вылетел самостоятельно на самолете У-2 и также в числе первых курсантов эскадрильи закончил программу летной подготовки. На самолете У-2 налетал тогда 25 часов, сделал 163 посадки.

По окончании программы 1-го курса всем курсантам нашей эскадрильи дали отпуск на 20 суток. Во время нашего отпуска в Одесской школе проводилась весьма интенсивная работа:

— выпускали курсантов, закончивших обучение на боевых самолетах;

— проводили набор курсантов для обучения в школе;

— формировали учебные подразделения 1-го и 2-го годов обучения.

В конце 1937 года, после окончания курса подготовки нашего выпуска на самолетах У-2 и формирования новых подразделений для обучения на боевых самолетах, курсантов нашего отряда отправили в двадцатидневный отпуск.

Незадолго до моего отпуска родители из Одессы уехали в Северный Казахстан, где отцу предложили работу, и он, любитель природы и охоты, не раздумывая, поехал с мамой туда жить. Ехать в Казахстан к родителям, тем более зимой, я не захотел, так как недавно с ними расстался. Я принял предложение своего товарища, с которым у нас были дружеские отношения, ехать вместе в отпуск по Черному морю на корабле. Двадцать дней как раз хватало, чтобы на корабле проплыть по Черному морю от Одессы до Батуми и обратно с остановками в крупных черноморских городах. Тем более что у моего друга Александра Коккинаки родители жили в Новороссийске и мы должны были недолго пожить в этом городе. На корабле по морю я никогда не плавал, поэтому мне очень хотелось пережить и почувствовать все самому. Я буквально мечтал, чтобы во время плавания наш корабль попал в шторм.

Не помню, какого числа декабря месяца отплыли мы из Одессы вечером на корабле «Абхазия». Наши места были в каюте 3-го класса. Каюта человек на двадцать находилась в трюме носовой части корабля. Двухъярусные нары для пассажиров были застелены постелями. Пассажиров в каюте было мало, и мне запомнился один характерный эпизод — как один пожилой человек в одежде моряка гражданского флота без зеркала брил свою лысую голову опасной бритвой. Прошло много лет, и, когда у меня появилась лысина, я тоже стал мылить и брить свою голову без зеркала, правда, не опасной, а безопасной бритвой, а в дальнейшем электробритвой.

Утром следующего дня корабль прибыл в Севастополь. Погода была сырая, дождливая и холодная. На берег мы вышли только в Ялте. Было уже темно — город светился яркими огнями у берега и постепенно затухающими на склонах окружающих гор. Через пару дней наш корабль пришвартовался в Новороссийской бухте. Одноэтажный дом, в котором жили Коккинаки, находился в десяти минутах ходьбы от морского порта. В свое время глава семейства К. Коккинаки всю свою жизнь работал в этом порту. Отец и мать Александра жили одни в большом доме и были очень рады приезду своего сына. Все делали, чтобы мы были довольны.

В семье Коккинаки было шесть сыновей и одна дочь. Старший сын Георгий — моряк, ему тогда было уже за сорок. Второй сын Владимир, известный всей стране и всему миру летчик-испытатель, установивший множество мировых авиационных рекордов и достижений на различных советских самолетах. Как мне кажется, самым существенным и трудным, почти невероятным, был рекорд высоты четырнадцать тысяч метров, установленный им на самолете И-15 с открытой кабиной, без высотного костюма — только с кислородным прибором.

В декабре месяце 1937 года впервые в Советском Союзе проводились открытые и прямые выборы депутатов в Верховный Совет СССР. По этому случаю и приехал в Новороссийск Владимир Константинович Коккинаки, так как был кандидатом в депутаты Верховного Совета по Новороссийскому избирательному округу. Приехал Владимир с женой, совместив деловую поездку с посещением родителей.