Павел Берснев - Лабиринты ума

• Название: Лабиринты ума
• Автор: Павел Берснев
• Издательство: Амфора
• Жанр: Религия
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00731-2

В книге петербургского философа-религиоведа П. В. Берснева рассматриваются возможности изучения мистического опыта человека при помощи современных достижений нейрологии. Что способствует возникновению религиозно-мистических переживаний? Можно ли достичь подобных состояний сознания искусственным путем? Эти вопросы решаются автором книги с привлечением примеров из духовных практик Древнего Востока и первобытных культов Америки.

---

Вот на эти вопросы мы и будем искать ответ в нашей книге.

Unio mystica

Принято считать, что религия и религиозный опыт – область изучения религиоведения, включающего такие дисциплины, как психология религии, история религии и философия религии. Сознание до недавнего времени было предметом изучения лишь академической психологии и философии. Изучением головного мозга занимались физиологи, анатомы и биологи.

Но существует ли наука, которая изучает связь и взаимодействие религиозного сознания и соматической системы? Существует ли наука, целенаправленно изучающая измененные состояния сознания и мистический опыт?

Религиоведение – наука, появившаяся только сравнительно недавно. Эта дисциплина возникла лишь в начале XIX века (так называемая «Вторая Тюбингенская школа»). Первоначально религиоведение занималось сравнительным анализом различных религий. Но по мере развития других дисциплин (психология, психиатрия, психоанализ, социология, герменевтика и т. д.) возникали новые направления религиоведения – социология религии, психология религии, философия религии. В дальнейшем, в связи с серьезным развитием естественных и точных наук, а также по причине возникновения новых – кибернетики[3], синергетики[4], психофармакологии[5], этнобиологии (включая этноботанику и этномикологию), этномедицины, появляются революционные истолкования религиозного феномена с использованием новейших научных моделей.

Так, на Западе возникло научное направление, занимающееся исследованием того, как связан религиозный опыт с процессами, происходящими в теле человека, в особенности в области сердца и головного мозга. Ученые, которые пытаются понять, как ведет себя нервная система во время глубоких религиозных переживаний, окрестили такое направление науки нейротеологией.

Надо сказать, в отечественном религиоведении практически не освещалась роль центральной нервной системы (ЦНС) в религиозном, мистическом опыте, если, конечно, не считать тенденциозных материалистических толкований данного вопроса и дилетантских «сенсационно-скандальных» «открытий» популистов из «паранаучных» кругов.

Несмотря на это, данные нейрологии (объединяющей такие дисциплины, как нейропсихология[6], нейрофизиология, нейробиология и т. д.), электрофизиологии, а также данные научных направлений (уходящих корнями во времена, когда еще не было даже понятия «наука», – в шаманизм), каковыми являются этология– наука о поведении животных, и психофармакология, позволяют по-новому взглянуть на религиозные феномены, такие, например, как шаманские посвящения (инициации), способы вхождения в транс, мистерии и «ритуалы перехода», йогические практики и другие психотехники.

Все же нельзя не отметить, что с выходом в свет переводов на русский язык трудов американского ученого, доктора медицины Станислава Грофа в научной среде стало заметно проявление интереса к таким темам, как «сознание-мозг» и измененные состояния сознания.

Невзирая на табуированность «сомнительной» темы в академических кругах, выдающийся российский ученый Евгений Алексеевич Торчинов осуществил обстоятельный научный анализ религиозного опыта как особой психологической реальности[7]. Религиозные феномены были классифицированы ученым в соответствии с выделенными С. Грофом базовыми пренатальными матрицами (подробнее о базовых пренатальных матрицах речь пойдет ниже). Профессор Торчинов в своих работах делал акцент именно на психологической стороне религиозного опыта.

«В свое время, – пишет Евгений Алексеевич Торчинов, – Галилео Галилей сделал глубокое и остроумное замечание, что религия учит нас тому, как взойти на Небо, а не тому, как небо вращается. А этот путь на Небо, согласно всем развитым религиям, в конечном счете заключается в некоторой психической (душевной, духовной – от греч. психэ, пневма) трансформации человека, в его духовном преображении, просветлении и пробуждении его сознания. Так утверждают религии. Но не должно ли и религиоведение (теория религии, в некотором роде „метарелигия“) сделать из этого вывод, что для научного понимания пути на небо необходима новая научная парадигма, базирующаяся не на социологии, описывающей инобытие религии, а на психологии».

Далее Е. А. Торчинов дает следующее определение понятия «религиозный опыт»:

«Под психологией религии обычно подразумевается исследование религиозных чувств, переживаний, жизненных установок и ценностных ориентаций верующих. <…> Под психологией здесь прежде всего понимается именно религиозный опыт в достаточно узком смысле этого слова. Под религиозным опытом мы будем понимать те переживания и состояния сознания, которые обычно относятся религиоведением к области мистики и которые являются объектом достаточно пристального внимания со стороны представителей глубинной психологии, прежде всего К. Г. Юнга и трансперсональных психологов (С. Гроф, К. Уиллер и др.)».

Область мистики в данном случае понимается как сфера трансперсональных переживаний. Как пишет Станислав Гроф, имея в виду трансперсональные явления: «Общим знаменателем этой богатой и разветвленной группы необычных переживаний является ощущение индивида, что его сознание расширилось за пределы Эго и трансцендировало границы времени и пространства».[8]

Определяя понятие «мистика», Е. А. Торчинов пишет следующее:

«Слово „мистика“ греческого происхождения и имеет значение тайного, сокровенного, соответствуя таким образом слову латинского происхождения – „оккультный“. В Древней Греции существовало и существительное мист, переводившееся в древнерусских текстах как „тайник“ и означавшее участника мистерий, посвященного в таинства (слово „мистерия“ и означает „таинство“), например в Элевсинские мистерии. Позднее оно начинает использоваться для обозначения самых разных аспектов религиозных и парарелигиозных учений. В религиоведческой литературе слово „мистика“ обычно употребляется для обозначения:

1) трансперсональных переживаний, предполагающих переживание непосредственного общения, единения или слияния с божеством, безличным Абсолютом или иным типом первоосновы бытия. Это может быть также переживание онтологического „ничто“ или „пустоты“, но в любом случае предполагает высшую форму святости, достижение спасения, освобождения и т. д. Здесь мы встречаемся с интенсивнейшим религиозным переживанием, выражающимся в достижении очень специфичных измененных состояний сознания (правомерность и желательность употребления последнего термина будет рассмотрена ниже). К той же группе переживаний могут быть отнесены различного типа измененные состояния сознания, предполагающие переживание архетипических (в юнговском смысле) образов и ситуаций: смерти и воскресения (обновления), гибели и воссоздания мира, духовного рождения, Великой Матери, Спасителя-Мессии и т. п. Вероятно, в качестве подгруппы этого типа можно рассматривать профетические[9] феномены, а также разного рода „экстазы“ и „трансы“ (типа шаманских), не предполагающие обретения спасения или святости в смысле развитых мировых религий;

2) разнообразных форм эзотерических ритуалов, мистерий и посвящений, иногда предполагающих, а иногда не предполагающих переживания первого рода. Вариантом этого типа мистического являются и христианские „мистерии“ – таинства;

3) различных форм оккультизма, причем иногда ярко выраженного паранаучного характера – магия, астрология, всевозможные виды мантики и т. д.

Понятно, что все эти явления совершенно гетерогенны и обычно имеют совершенно различную природу, что делает слово „мистика“ вводящим в заблуждение и создающим препятствия для понимания. Если же учесть, что в обыденном сознании к области „мистического“ относятся также всевозможные истории „про злых духов и про девиц“ с участием зомби, оборотней и вампиров, то ситуация становится просто удручающей».

Фома Аквинский в «Сумме Теологии» определяет мистику как cognitio Dei experimentalis, как познание Бога посредством опыта.

Мистик «вкушает», то есть непосредственно переживает в непосредственном опыте соприкосновение с абсолютной реальностью. В этом, пожалуй, главное отличие мистического опыта (интуиции, инсайта) от иного, опосредованного соприкосновения с божественным – через священный текст и догматическое знание.

Итак, мистик в высоком значении этого слова преодолевает пропасть между конечным и бесконечным, относительным и абсолютным, и напрямую постигает Божественную реальность, мыслимую как предвечное единство всего многообразного сущего, единство, которое основывается на общности Изначальной Природы всего многоликого бытия.

* * *

Не будет преувеличением сказать, что Евгений Алексеевич Торчинов заложил в отечественном религиоведении новый вектор в изучении «мистического опыта». Намечалась серьезная и широкомасштабная работа по исследованию сферы измененных состояний сознания. В наших планах было открытие «Института Сознания Человека». Однако неожиданная, трагическая кончина Евгения Алексеевича в 2003 году заставила нас отказаться от ряда перспективных научных проектов.