Мартина Коул - Прыжок

• Название: Прыжок
• Автор: Мартина Коул
• Издательство: ООО «Мир книги»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-8405-0404-1

Богатая, красивая Донна, прожив двадцать лет со своим мужем, красавцем Джорджио, даже и не подозревала о двойной жизни, которую он вел до ареста. Его обвинили в ограблении банка и упекли в тюрьму на восемнадцать лет. Донна понимает — наказание чрезмерно жестокое и решает помочь Джорджио. Претворение в жизнь рискованного плана вовлекает ее в преступный мир Лондона, и ее идеалы, любовь рушатся как карточный домик. Став свидетелем грязных, преступных дел, столкнувшись с серией открытий и разоблачений своего возлюбленного, увидев его порочность, она понимает, с кем прожила жизнь. Но, будучи сильным человеком, Донна полна решимости постоять за себя, чтобы спасти теперь уже свою жизнь.

---

— А кто эта маленькая блондинка?

— О, просто молодая девушка, — пожала плечами Донна. — Как-то раз я ее подвезла, помогла с детишками. А что?

Джорджио страшно разозлился, сам не понимая почему. Гораздо резче, чем хотел, он бросил ей:

— Она дрянь, подстилка бандита, поэтому больше не подвози ее. Ее старик — настоящий мозгляк. Глупый кобелишка. Держись от нее подальше.

Донна села и с неприкрытым изумлением посмотрела на мужа.

— Прости, что ты сказал?

Джорджио либо не заметил тон ее голоса, либо не пожелал сделать это, но язвительно произнес:

— Я сказал, держись от нее подальше. Какого черта ты можешь иметь общего с такой швалью, как эта? Я не хочу, чтобы ты подвозила кого-нибудь из этих местных шалав. Понятно?

Донна бросила перед ним плитку «КитКата».

— Послушай, Джорджио, я не знаю, кто там взбаламутил твою проклятую клетку сегодня, но даже не думай, что ты можешь указывать мне, что я могу делать, а что — нет. Как выяснилось, у меня много общего с этой девчонкой, главным образом то, что наши мужья сидят здесь за решеткой и посажены надолго. Она так же скучает по нему, как я скучаю по тебе, Джорджио, и в отличие от меня ей еще приходится содержать двоих детей на жалкое пособие. Если бы я захотела, чтобы она жила со мной в моем доме, то я пустила бы ее, Джорджио. Дни, когда ты мне указывал, что делать, давно прошли.

Донна и Джорджио потрясенно смотрели друг на друга, оба понимали, что что-то в них обоих изменилось. Однако никто из них не хотел брать на себя ответственность за это. Донна была испугана и в то же время чувствовала себя на подъеме. Лицо Джорджио сделалось жестким, и впервые Донна увидел его таким, каким видели другие.

— Сильно сказано, Донна. Так кто же засунул такие слова в твою пасть? Алан Кокс, полагаю.

Донна в шоке раскрыла рот.

— Что? Что ты хочешь сказать?

Джорджио слышал, как напряженно зазвучал ее голос, увидел это в ее лице, но все равно продолжал говорить, хотя и понимал, что он несправедлив к ней. То, что он увидел ее с этой блондинкой, напугало его. Он был напуган до потери пульса из-за того, что эта девчонка могла видеть других его гостей и могла проболтаться об этом Донне. Именно страх заставлял его говорить то, чего он не думал.

— Ты слышала. Я знаю, что ты здорово провела время в Шотландии. И приняла неплохой душ в той квартире, не так ли? А он залез туда к тебе, да? Тебе всегда нравилось, когда я забирался к тебе в душ, да, дорогая?

Она услышала его слова и отметила их про себя, однако мозг отказался отвечать на них. Она видела, как двигаются губы Джорджио, и почувствовала себя так, словно ей нанесли сильный удар в солнечное сплетение.

— Я хочу сказать, давай посмотрим правде в глаза, девочка. Ты поехала на уикенд, чтобы сблизиться с ним, ведь так? Ну, так как, хорошо было, а? И штуковина у него большая, хорошая, не так ли?

Донна начала подниматься со стула, ноги у нее дрожали, она еле держалась на них. Она не верила, что ее муж говорит ей такие слова, какую грязь он выплескивает на нее. Словно она — ничтожество, вообще никто. Увидев, что она встала, Джорджио схватил ее за руку и так крепко, до боли сжал ей кожу своими толстыми пальцами.

— Отпусти меня, Джорджио, я хочу уйти, отпусти мою руку. — Лицо у нее было замкнутым — она тихо говорила сквозь стиснутые зубы.

Джорджио почувствовал, как его окутывает волна паники. Он расстроено заговорил:

— Садись, Донна. Пожалуйста, садись. Я не знаю, какого черта со мной творится. Пожалуйста, Донна, умоляю тебя, сядь.

Он не сводил глаз с ее побелевшего лица. Он всем своим видом молил ее сесть и выслушать то, что собирается ей сказать. Донна села, но сердце у нее громко билось под изумрудно-зеленым костюмом, а первые бусинки нервного пота выступили под мышками и на груди.

Теперь Джорджио заговорил тише, мягче.

— Прости меня, Дон-Дон. Боже всемогущий! Я не понимаю, что с недавних пор со мной творится. Я так ревную тебя, дорогая. Я сейчас смотрю на тебя и чувствую, какая страшная потеря терзает меня, это просто ужасно. Вдруг я живо представил себе жизнь без тебя. Если ты бросишь меня, я просто умру, Дон-Дон. Умру, Богом клянусь. Я этого не переживу. Только подумаю, что ты, такая прекрасная, с Аланом Коксом. Я знаю его, Донна, он настоящий кобель. Я понимаю, он мой приятель, но женщины не упускают шанса связаться с ним, как только он начинает свои выкрутасы…

— Вы с ним одного поля ягоды, — перебила его Донна. — Это ты хочешь сказать, Джорджио? — тихо спросила она. — Тебе всегда нравились леди, или лучше сказать, девушки? Ну да, я принимала душ в квартире Алана Кокса. Подумаешь, какое дело. Мы ехали на машине всю ночь. Но оставим это. Мне обидно думать, что ты не доверяешь мне, считаешь шлюхой. После всех этих лет, что мы прожили вместе, как ты можешь обвинять меня в этом! Меня, Донну, единственную верную половину в нашем браке!

Она наклонилась вперед и веско произнесла:

— Знаешь что? Если бы я тебе изменила, это пошло бы тебе на пользу, Джорджио. Наверное, тогда ты понял бы, что у тебя есть. Я подставляю свою задницу под ружье из-за тебя, дружище. Я пытаюсь устроить все для тебя, а ты только и можешь, что обращаться со мной, как будто я — одна из этих мерзких девиц из «Поговори с…», что оказывает эскорт-услуги.

Что ж, послушай меня Джорджио Брунос, и послушай внимательно, черт побери. Если ты еще раз намекнешь на что-то в таком роде, тебе конец. Ты понял? Конецберг, покаград — как ты там любил говорить много лет назад. «Забирался в душ…» У тебя хватает наглости сказать это мне, когда сам лучшую часть нашего брака проводил, трахая всех подряд, кому меньше двадцати одного года, которая показывала тебе кусочек ноги и была доступной. Ну и нервы же у тебя, Джорджио! У тебя крепкая шея, черт побери!

Джорджио в ступоре, в шоке слушал ее так внимательно, что у него к горлу подкатила горячая волна тошноты. «То, что Донна так обращается со мной, говорит о многом». Это в первый раз показало ему, что как далеко на свободу вырвалась его жена, и что узда, которой он держал ее, порвалась. С одной стороны, его взбудоражила эта новая, сильная Донна, но с другой стороны, он стал опасаться, даже бояться ее. Двадцать лет она подчинялась его воле; и понять сейчас, что она — сильный человек, и принять это в расчет было ему не только страшно, но и тяжело. «Она может сейчас порвать со мной. Она может подвести меня, но она же может провести меня через все, что мне нужно. Донна, моя маленькая Донна, от нее все зависит». Он понял, что она окончательно и бесповоротно сбросила с себя мантию неудачницы и бросает ему вызов как равная ему, взрослая женщина. И он также понял, что Донна, на которой он женился, девочка, угождавшая всем его прихотям и капризам, исчезла. И она никогда, никогда больше не вернется.

Донна выросла, превратилась в зрелую женщину, и это осознание привело Джорджио в ужас, потому что он понимал, что не сможет справиться с нею как с равной. Никогда ни одну женщину он не примет в таком качестве. Но хуже всего было то, что на некоторое время ему нужно было пресмыкаться перед ней и сказать ей именно то, что она желала бы услышать. Все ради того, чтобы умилостивить ее. «Именно это приходилось делать Донне, чтобы удерживать меня на протяжении всего нашего брака…» Однако Джорджио решил об этом не думать. Вместо этого он нацепил на лицо улыбку, но, разговаривая с ней, чувствовал, что внутри у нее зреет зерно недовольства. Он представлял себя, как ему приходится унижаться перед нею и как он пал в ее глазах.

— Я уже сказал, что мне жаль, Донна, но что я еще могу сделать? Я был дураком, я понимаю. Просто я ревную. Ты не понимаешь, каково это — сидеть тут день и ночь, зная, что ты — на свободе и можешь делать все что хочешь. Я люблю тебя больше самой жизни. Я не могу отделаться от тревожных мыслей, понимая, как ты красива и что мужчины хотят тебя, жаждут обладать тобой. Я знаю парней, которые отдали бы десять лет жизни ради такой же отличной женщины, как ты, или даже вполовину такой хорошей. Пожалуйста, скажи, что прощаешь меня. Я не переживу, если мы сегодня расстанемся с тем, что произошло между нами. Честно, Дон-Дон, это меня убьет.

Донна новыми глазами смотрела на Джорджио и удивленно отметила, что страстная мольба Джорджио не вызвала у нее ни малейшей дрожи, как это было раньше, до того, как его посадили. Осознание это ранило ее, несмотря на то что она ощущала, что сейчас стала сильнее. Она стала сильной, как никогда в жизни. Глядя ему в глаза, она думала: «И это все, что мне нужно было сделать, чтобы он заметил меня? Значит, мне надо было заставить его ревновать меня много лет назад? Значит, мне надо было ответить ему тем же, когда он мне изменял? Неужели это все и вправду так легко? Просто надо было заставить его думать, что ко мне приклеился другой симпатичный мужчина?»

И вдруг она ощутила тщетность их брачной жизни, бесполезность прожитых с ним лет. Она любила этого мужчину всеми фибрами души, а он время от времени платил ей тем же. Она была благодарна ему за малейшее проявление привязанности, которое он ей выказывал в течение долгих лет, считая, что выполняет свой долг. В их браке он был лидером, да и в их отношениях тоже. Осознание этого ошеломило ее своей простотой. И теперь он смотрел на нее так, словно она на самом деле была его жена. Он смотрел на нее как на женщину, и ей это было приятно. Очень, очень приятно.