Мартина Коул - Прыжок

• Название: Прыжок
• Автор: Мартина Коул
• Издательство: ООО «Мир книги»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-8405-0404-1

Богатая, красивая Донна, прожив двадцать лет со своим мужем, красавцем Джорджио, даже и не подозревала о двойной жизни, которую он вел до ареста. Его обвинили в ограблении банка и упекли в тюрьму на восемнадцать лет. Донна понимает — наказание чрезмерно жестокое и решает помочь Джорджио. Претворение в жизнь рискованного плана вовлекает ее в преступный мир Лондона, и ее идеалы, любовь рушатся как карточный домик. Став свидетелем грязных, преступных дел, столкнувшись с серией открытий и разоблачений своего возлюбленного, увидев его порочность, она понимает, с кем прожила жизнь. Но, будучи сильным человеком, Донна полна решимости постоять за себя, чтобы спасти теперь уже свою жизнь.

---

— Через минуту я включу классный магнитофон и зачитаю тебе твои права, потому что Петер Уилсон дал нам достаточно много показаний, чтобы упрятать тебя. Никаких поблажек не будет, греческий хлыщ. Тебя сегодня же отправят в Челмсфорд, в каталажку. Но сначала я хочу выпить чашечку чая. И за чаем немного поглядеть, как ты будешь извиваться на полу. Терпеть не могу твоей низкой душонки, Брунос! Но не принимай этого только на свой счет — я вообще-то ненавижу всех.

Джорджио усилием воли удержал желчь, уже поднимавшуюся ко рту, она обжигала гортань и язык… Это был чистейшей воды кошмар, и в глубине души он понимал: если Уилсон рассказал Лоутону все, что тот хотел услышать, то этот кошмар продлится несколько месяцев. Подняв голову, Джорджио почувствовал, что горячее желание бороться покинуло его, а вместо него пришло спокойствие. И это его удивило.

— Я ничего не сделал, и вы знаете это, — сказал он. — Меня подставили. Я докажу…

Лоутон опять засмеялся.

— Ну, конечно, докажешь. Конспирация при разбое, конспирация при убийствах, причем они усугубляются фактом нападения на офицера полиции. И это лишь некоторые из пунктов обвинений против тебя, Брунос. Но их станет больше. Они вырастут, как раковая опухоль. Я за этим прослежу. Господи, как бы я желал, чтобы мы могли, как прежде, вешать! Сегодня умер молодой парень. Ты знаешь об этом и знаешь, в чем причина, или меня не зовут Фрэнк Лоутон. Можешь упираться хоть до второго пришествия. Я не поставлю на тебя и гроша. Ты в этом дерьме по самую шею, и ради вдовы этого парня, и ради его детей я прослежу, чтобы тебя упрятали за решетку. Может, сам ты и не нажимал спускового крючка, Брунос, но был вдохновителем. Ты все это подстроил, и я докажу это. С помощью Уилсона я это докажу.

Джорджио закрыл глаза и чуть слышно кашлянул. Струйка желчи скатилась с его губ. Он посмотрел Лоутону в лицо и громко сказал:

— Мать твою, Лоутон, ты ничего не докажешь!

И тут началось настоящее избиение.

Книга первая

«Люби, — и делай, что хочешь».

Блаженный Августин из Гиппо, 354–430 гг. до н. э.

«Все преимущества, которых я требую согласно моему полу, —

Это долгая любовь, когда существование или надежды уходят».

Джейн Остин, 1755 — 1817

Глава 1

Петер Уилсон был напуган. Глядя в лицо Фрэнку Лоутону, он ощущал на себе всю силу и решительность этого пожилого человека. Петер провел языком по зубам и нащупал пустое место: там недоставало двух зубов. Он прикусил оставшимися зубами края раны на внутренней стороне щеки.

— Ну пожалуйста, мистер Лоутон! Я ничего не могу вам сказать, понимаете? Потому что ничего не знаю.

Фрэнк Лоутон тяжело вздохнул и посмотрел на часы, висевшие на стене в комнате для допросов.

— Вам когда-нибудь кто-нибудь говорил, как собаки понимают, что вы боитесь их? Они слышат запах вашего страха… Вот как сейчас я слышу твою вонь. — Он глубоко затянулся сигаретой и бросил ее на пол, а потом раздавил окурок тяжелым башмаком.

— Видишь ли, Петер, я хочу знать то, что ты… То есть я хочу, чтобы вы мне рассказали то, что я хочу услышать. Это ведь уже не в первый раз, а? Мы ведь с вами уже прошли долгий путь, не так ли? Помните, такое недавно показывали по телеку: дескать, я позволю вам выйти из игры, потому что вы мне помогли… Мне нравятся люди, которые помогают. Я могу быть добрым с отзывчивыми людьми. Но люди, похожие на вас такого, как сейчас, раздражают меня. Хочется ударить их и запереть в клетку. Мне очень нравится запирать людей. Это моя работа, и как раз за это меня похлопывают по спине, ясно? Ну, теперь-то я еще в хорошем настроении, но уже чувствую, как доброе настроение постепенно уходит. И для вас это не очень хорошая новость. Она означает, что я вскоре решу ударить вас… Ты понял, к чему я клоню, мешок с дерьмом?

Тихий певучий голос Лоутона напугал Петера Уилсона больше, чем любое из того, что мог бы сделать полицейский. Петер вырос, переходя из детского дома в детский дом, из приютов в приют, и каждый последующий был хуже предыдущего. Он привык к худшему. Отец и другие люди в течение более чем пятнадцати лет ужасно обращались с ним. И сам Петер был неважным сыном, стал плохим мужем и паршивым отцом. Он едва умел читать и писать и в основном пользовался словами, в которых было один-два слога. В общем, слюнтяй, ничтожество, и не более того. Он заводил шапочные знакомства с людьми, которые затем использовали его как шестерку: Петер выполнял для них мелкие поручения, дела, которыми те просто не желали утруждать себя. Он был наркоманом, злоупотреблял алкоголем, а также, что уж совсем нелепо, имел три судимости за то, что растлевал собственных детей, равно как и детей ближайших соседей.

Уилсона можно было бы назвать первостатейным неудачником, и в глубине души он сам понимал это. Впервые эта истина дошла до него еще в подростковом возрасте, а потом подобные мысли часто посещали его уже во взрослом состоянии. Сейчас он слушал Лоутона и все яснее осознавал, что лучше сделать то, что приказывают: «В конечном счете так надо…»

— Ну а я, мистер Лоутон? Что будет со мной?

Лоутон рассмеялся.

— А что с тобой обычно происходит, Петер? Конечно, ты напустишь в штаны как всегда.

— А тут замешаны деньги?

Фрэнк улыбнулся. На самом деле он ненавидел Уилсона даже больше, чем Бруноса и прочих, кого упрятывал. По крайней мере, Брунос сел в камеру из-за больших денег.

— Возможно.

Почуяв, что здесь можно быстро разжиться несколькими фунтами, Петер хитро улыбнулся.

— Вообще-то у меня не слишком хорошая память. Это дело трудное — то, о чем я хочу сказать…

Фрэнк Лоутон провел рукой по лицу и тяжело вздохнул. Затем еще раз взглянул на большие электронные часы и сообразил, что сейчас четверть четвертого утра и он ничего не ел более восьми часов. Лоутон вдруг ощутил на языке вкус всех выкуренных за ночь сигарет и танина и, почувствовав прилив раздражения, ударил парня кулаком по лицу. Тот с невероятной скоростью отлетел к стене, опрокидывая по пути пластиковые стулья. Склонившись над дрожащим телом Уилсона, Лоутон тихо произнес:

— Не раздражай меня сегодня, Петер. У меня уже был трудный клиент, и ты должен помочь мне убрать его. Как я тебе уже говорил. Ты понял? — Он выпрямился, отряхнул пиджак и пригладил волосы.

Петер Уилсон неотрывно следил за ним, не вставая с пола. Когда Лоутон дошел до двери, Петер робко пролепетал:

— А кто этот тип, мистер Лоутон? Скажите мне хотя бы имя. Лоутон усмехнулся, поняв, что парень теперь в его руках.

Впрочем, так было всегда. Он обернулся и сказал:

— Твой старый дружок, Петер, Джорджио Брунос. — И Фрэнк Лоутон, продолжая улыбаться, вышел из комнаты.

Петер остался лежать на полу, машинально сжимая пальцами обручальное кольцо, словно он пытался найти в кольце защиту. Чуть позже две крупные слезы скатились по его щекам…

Он мог считать себя покойником. Это было ему абсолютно ясно.

— Что, мать твою, ты имеешь в виду? Что вообще происходит? Ты думаешь, я пришел сюда попить пивка? Или как?! — Голос Джорджио гневно дрожал.

Донна даже зажмурилась, прежде чем решилась ответить ему:

— Не ругайся на меня, Джорджио. Я тебе не враг.

Он протер большой ладонью себе по лицу и вздохнул:

— Это черт знает, какой расклад, Донна. Что я был бы за ублюдок, если б впутался в эти дела? Особенно в дела, связанные с оружием и с кучей шалав, которые занимаются своим обычным ремеслом…

Прежде чем заговорить, Донна глубоко вздохнула, чтобы успокоить бешено колотившееся сердце.

— Послушай, Джорджио, все, что я знаю, это то, что они перевернули весь дом…

Он подскочил к ней, крепко схватил ее за хрупкие плечи и резко встряхнул:

— Они что-нибудь взяли? Что-нибудь сказали?

— Джорджио, ради бога, успокойся. Ты делаешь мне больно.

Он сверху вниз посмотрел на красивое, хотя и напряженное лицо жены, вдруг с силой потом прижал ее к себе, едва не раздавив в объятиях. Зарывшись лицом в волосы Донны, он жадно вдыхал их аромат…

— Меня преследует Лоутон, Донна. Он хочет увидеть мою физиономию за решеткой, и я не знаю, черт побери, что мне делать.

Донна тоже обняла мужа. И в первый раз почувствовала неловкость и неуверенность рядом со своим законным супругом.

— Но почему этот Лоутон желает тебе зла? Чем ты вообще ему не угодил, Джорджио, что он жаждет с тобой так жестоко поступить? — Она осторожно высвободилась из объятий мужа и заглянула тому в глаза. — Иначе в этом просто нет никакого смысла.

Джорджио грубо оттолкнул ее от себя и прорычал:

— Что ты хочешь этим сказать?! Значит, ты думаешь, что я просто испытываю легкую щекотку? Мать мою за ногу, теперь и моя жена думает, что я трепло?! Разве это мне было нужно в конце-то концов?! А где была ты? Пряталась за моей мамашей? Держу пари, ей это нравится, не так ли? Боже мой! Поверить не могу, черт побери, что ты такое сказала…