Ольга Ларионова - Щелкунчик

• Название: Щелкунчик
• Автор: Ольга Ларионова
• Издательство: «Искатель», №2
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1978

---

— Третий зонд — вверх!

Ошеломленные этим натиском, все забыли о том, что связанный заданной дистанцией третий зонд следом за вторым вошел в зону поражения.

— Поднять третий зонд на высоту тысяча триста!

Поздно. На верхнем экране изображение подбитого зонда дернулось, кувыркнулось — и все повторилось.

Тарумов успел прикинуть, что для того, чтобы вывести зонд из строя, лемоидам потребовалось шесть-семь секунд.

Из шести зондов на “Щелкунчике” осталось только три, а между тем лемоидов даже не удалось как следует разглядеть.

— Хорошо, — неожиданно сказал Тарумов, — очень хорошо. Что общего у этих тварей с теми, которые вам уже встречались?

— Внешне — ничего. — Сунгуров вроде бы даже обрадовался, что настал его черед, и он может чем-то помочь. — Наши киберы были много мельче, передвигались прыжками, но не выше, чем в три-четыре метра. Хотя от наших особей как раз и можно было бы ожидать большей легкости в движениях : видите ли, на Земле Краузайте высшей формой жизни являются насекомые, и наши “краузайчики” напоминали гибрид муравья и кузнечика…

Командир жестом остановил Сунгурова. Это так просто, неужели никто раньше не обратил внимания?..

— Скажите, Феврие, а кого напоминали лемоиды на Пустоши?

“Ох, мальчик, — подумал Феврие, — ты бы меня не дергал. Я сижу в уголке, изредка одобрительно киваю тебе, когда ты на меня оглядываешься, — и я весь тут. Я не знаю, как назовут это медики: какая-то депрессия, вероятно, но мне сейчас не семьдесят лет, а все сто сорок. Моих сил сейчас хватает только на то, чтобы держаться прямо в кресле…”

Но он пожевал губами, собираясь, и медленно ответил:

— Никого. Никого из земных. Биомеханизмы укоренились…

— Все-таки аналогия есть: земные кораллы, — подхватил Воббегонг. — Я хорошо помню ваши отчеты. Помните, был у вас такой второй механик — Поссомай, он обломил ветку и обнаружил внутри биоконденсатор. Только тогда у вас и возникли подозрения о том, что перед вами останки саморазвивающейся биосистемы.

— А какова наивысшая форма жизни на Белой Пустоши? — спросил Тарумов.

— Если туда ничего не занесли, — уверенно продолжал первый помощник, — то на всей планете не найдешь даже инфузории.

— Так, — сказал Тарумов, — а не кажется ли вам, что лемоиды механически репродуцируют наивысшую форму жизни?

— Да, кажется, — оторвался от своих экранов Лодария, — но вряд ли это по плечу малому передвижному киберу. Другое дело, если бы колонией управлял единый мозг…

— В отчетах было упоминание об останках какой-то биокомпьютерной системы на Белой Пустоши, — вставил Воббегонг.

— Ну а мы не успели даже толком оглядеться, — честно признался Сунгуров. — Уж очень наши “краузайчики” были хозяйственные: так и норовили растащить все на составные части и упрятать в свои муравейники. Вездеход разобрали по винтикам, а кроликов отпрепарировали в лучшем виде — по косточкам.

— Минуточку, — остановил его Тарумов. — Тогда сразу же напрашивается вопрос: откуда у здешних лемоидов эта агрессивность, если на Чомпоте, как и на Пустоши, нет зверей?

— Мда, — сказал Сунгуров. — Задачка. Тем более что “Аларм”-то спокойно приземлился на том же самом месте. Вон он, целый и невредимый, валяется на боку и даже попискивает.

Действительно, “Аларм” тоненько маячил внутри шлема, лежащего на коленях у Лодарии, и эти сигналы звучали, как метроном, отсчитывающий секунды. Время шло.

— Хорошо, — встрепенулся Тарумов. — Четвертый зонд спустим на высоту тысяча триста, и ни миллиметра ниже. Так?

Он привычно обернулся на Феврие, но не стал ждать одобрительного кивка, а продолжал:

— Прочешем район плоскогорья. Движение зонда — по спирали. Посмотрим, как они попрыгают. Посчитаем.

— А может, — с надеждой спросил Лодария, — они одноразового действия? Прыгают и разбиваются?

Ох как всем этого хотелось!

Четвертый зонд ринулся вниз, но на этот раз ему было велено не только сохранять заданную высоту, но также держать дистанцию в пятьдесят метров от ЛЮБОГО движущегося предмета.

Зонд опустился, пошел по расширяющейся спирали, но на такой высоте лемоиды не “клевали”. Пришлось его приспустить, и вот первые твари пошли в атаку. Зонд беспокойно запрыгал, шарахаясь от каждого агрессора, и видимость стала совсем скверной. Оливковый экранчик транслировал форменную “пляску святого Витта”, а в иллюминатор нельзя было рассмотреть никаких деталей.

— Что же они делают с нашими зондами, интересно узнать? Жрут, что ли? — Лодария всегда отличался неуемной любознательностью, но сейчас этот вопрос равно волновал всех.

Вопрос действительно требовал ответа, и сделать это мог сейчас только корабельный компьютер, который с самого начала копил все данные с зондов. Тарумов отстучал запрос.

“ПРОИСХОДИТ ПОЛНЫЙ ДЕМОНТАЖ КОНСТРУКЦИЙ” — появился ответ на компьютерном табло.

— Да, действительно жрут, — уныло констатировал Лодария. — А все-таки, как это выглядит в натуре?

— В натуре это охота за металлоломом, — сказал Воббегонг.

— Почему же они не растащили “Аларм”? — спросил Сунгуров.

— Законсервированный корабль автоматически включает защиту при первой же попытке демонтажа, — рассеянно проговорил Тарумов. — Сам-то корабль они тронуть не смогли…

— Но ведь там не было же людей?!

— Не о людях речь… не о людях… Видно было, что Тарумов что-то лихорадочно обдумывает.

— Сейчас важно другое… — пробормотал он, одновременно набирая очередной запрос “считалке”. — Можно ли считать размещение лемоидов по поверхности в первом приближении равномерным?

Ответ загорелся через доли секунды:

“В ПЕРВОМ ПРИБЛИЖЕНИИ — ДА”.

— Все ли особи, находящиеся в радиусе атаки, принимают участие в нападении?

“АБСОЛЮТНО ВСЕ”.

— Воббегонг, проведите зонд по той же самой траектории, но в обратном направлении, по сужающейся спирали.

Черные запятые запрыгали столь же резво, что и прежде.

— Равно ли число нападений на прямом и обратном пути? — не доверяя себе, запросил Тарумов.

“ДА”.

— Кому там захотелось, чтобы лемоиды разбивались при падении? — спросил командир. — Не вышло.

— Мне хотелось, — покаянно вздохнул Лодария. — А все-таки, командир, что вы имели в виду, когда говорили, что лемоиды не тронули ТОЛЬКО корабль? “Аларм” зондов не пускал…

Тарумов, казалось, не слышал. Он неотрывно следил за экраном, на котором возникали, росли, на какую-то секунду замирали и, сверкнув жирным металлическим баком, уходили вниз конические кляксы. Пробиться сквозь такой рой было бы немыслимо. Незащищенный “Щелкунчик”, обвешанный мерзкими тушами, обязательно будет дебалансирован. Может быть, он и не рухнет, но посадку никак нельзя будет назвать мягкой. И страшно подумать, что будет в госпитальном отсеке после такого приземления…

Командир молчал. Молчал и Феврие, который за последний час не проронил ни единого слова. Он радовался только тому, что никто, а в особенности Тарумов, не догадывался о его состоянии. Встречаясь взглядом с Тарумовым, он только опускал веки, даже не кивая, но Тарумов чувствовал, что это означает: “Так, командир. Ты все делаешь правильно, командир. Молодчина”.

Но где-то в глубине души Феврие чувствовал, что, если бы сейчас Тарумов сделал что-нибудь не так, у него больше не нашлось бы сил вмешаться. И он прикрыл бы веки: “Так, командир”, — но больше, вероятно, их не поднял.

Однако с тех пор, как старший штурман взял всю ответственность за корабль на себя, Тарумов не допустил ни одной ошибки.

— Четвертый зонд застопорить над “Алармом”, — продолжал командовать Тарумов. — Давид, еще и еще раз проверьте надежность дистанционного управления защитой. Ведь нам нужно будет отключить ее, когда будем подсаживаться под бок “Аларму”.

Командир впервые обратился к связисту по имени, но Лодария этого вроде бы и не заметил. Да, дистанционку он проверит, дело нехитрое, но как командир собирается пройти этот отрезок по вертикали: от тысячи ста до трехсот метров, то есть от линии атаки до границы защиты?

В этот момент раздался металлический сигнал внутренней автоматической связи и на видеофоне возник госпитальный отсек.

В аварийной обстановке один только “Гиппократ” имел право подключиться к рубке, не дожидаясь согласия командира.

— Категорически предлагаю лечь в дрейф, — послышался металлический голос. — Необходим покой и оперативное вмешательство. Почему медперсонал не реагирует на данные кибер-диагностера? Делаю замечание командиру.

Командиру не надо было делать замечаний. В первую же секунду он вскочил и непроизвольно заслонил собой экран со зловещими тупорылыми тенями, словно Лора из своего саркофага могла увидеть этот кошмар. Что он мог объяснить “Гиппократу”? Что взамен покоя он готов отдать все: от последнего глотка воздуха до всей своей крови? Этого было мало. А покоя он гарантировать не мог.