Дэвид Уитли - Стражи полуночи

• Название: Стражи полуночи
• Автор: Дэвид Уитли
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48796-7

Марку, сыну рыбака, и Лили, сироте от рождения, недавно исполнилось двенадцать лет, и теперь они, маленькие жители идеального города Агоры, стали достаточно взрослыми, чтобы самим отвечать за свои поступки. Что за мрачная тайна связывает их судьбы? Почему каждый шаг детей отслеживает Директор — человек, правящий городом? Какие секреты хранит документ, который носит название «Полночная хартия»?

---

Давление трости ослабло, она проскользнула меж прутьями. Марк, кашляя и потирая ноющую грудь, встал и принялся отряхивать одежду. Когда он поднял голову. Снутворт уже уходил прочь по коридору. Гаст тоскливо глядел ему вслед.

— Тени, тени, они всему виной. Тени служат этому человеку, а он им, — пробормотал безумец, прежде чем вернуться к своему излюбленному занятию.

Марк скорчился на полу, содрогаясь всем телом. Грудь его болела, дыхание было тяжелым и хриплым, но он не обращал на это внимания. Воспоминания о прежней жизни, которые он гнал от себя прочь, настойчиво оживали в его сознании. Как он мог быть таким доверчивым и неосмотрительным, с содроганием спрашивал себя Марк. Как он мог полностью оказаться во власти Снутворта, превратиться в послушную марионетку в его руках? Все его решения на самом деле были выгодны лишь одному Снутворту. Успех, которым упивался Марк, на самом деле был успехом его слуги.

Образ Снутворта упорно стоял у него перед глазами, но этот образ не имел ничего общего с тем бесстрастным и холодным человеком, с которым Марк только что разговаривал. В воображении Марка бывший слуга превращался в отвратительного демона, который, глумливо хохоча, приплясывал вокруг своей жертвы. Каждый его новый скачок отдавался в груди Марка невыносимой болью.

Несколько суток он лежал в полной прострации, равнодушный ко всему происходящему. Из коридора до него долетали звуки шагов и голоса, но Марк даже не поднимал головы. Он не замечал, как день сменяется ночью, а на смену ночи вновь приходит день. Страшные сновидения, владевшие его душой, были для него единственной реальностью. Ему снилось, что Снутворт отрезал у него обе ноги, намереваясь их продать, но отец требует себе одну безвозмездно, утверждая, что имеет на это право. Черубина просит своего пожилого жениха отрезать руку Марка и преподнести ей в качестве свадебного подарка.

Целые косяки рыб проплывали в воздухе под предводительством морской звезды, щупальца которой извивались, подобно змеям. Внезапно она ударилась об пол и разлетелась на тысячи кусков. Нарядная толпа гостей, танцевавших вокруг Марка, неожиданно превратилась в стаю хищных птиц, которые налетели на него, разрывая клювами его одежду, лицо и руки. Он бросился бежать, но городские стены обступили его со всех сторон, злобно оскалившись своими острыми зубцами. Они придвигались к нему все ближе, явно желая раздавить, и он отчаянно метался в поисках выхода.

Потом стены исчезли, и Марк вновь очутился в башне. Но она раскачивалась, сотрясаемая порывами ветра, и, казалось, вот-вот обрушится. Марк бросился к дверям, надеясь, что успеет выскочить, но граф Стелли преградил ему путь. Старик вцепился в руку Марка, не давая ему двинуться с места. Стены обсерватории накренились, телескоп с громким скрежетом ездил по полу туда-сюда.

Взмах смуглой руки остановил все это светопреставление.

Перед Марком стояла Лили, глаза ее полыхали гневом. Этот огненный взор прожигал Марка насквозь, причиняя нестерпимую боль. Он чувствовал, как внутренности его превращаются в пепел. Марк хотел закричать, но язык его присох к нёбу. Лили начала отдаляться, протягивая к нему руки.

Марк из последних сил потянулся к ней.

Его рука коснулась чьей-то руки. Открыв глаза, он увидел, что над ним склонилась какая-то девочка с бледным лицом и рыжими волосами.

Марк растерянно заморгал, не понимая, что перед ним — очередное видение или реальность. Он попытался подняться, но девочка мягко коснулась его плеча, заставив опуститься на соломенный тюфяк.

— Ш-ш, — прошептала она, обтирая его грудь салфеткой, распространявшей лекарственный запах. — Лихорадка прекратилась, но ушиб на груди еще не зажил.

Марк смотрел на девочку во все глаза. Томительный кошмар развеялся. Его по-прежнему окружали тюремные стены, но зарешеченная дверь была распахнута настежь. В коридоре угадывался силуэт стоявшего на страже тюремщика. Бормотания Гаста и скрежета камня по стене не было слышно. По всей видимости, безумный арестант забылся сном. Марк заметил, что покрыт одеялом, старым, но защищавшим от сквозняков. Девочка тем временем положила ему на лоб прохладную руку.

— Жара больше нет, — удовлетворенно заметила она. — Доктор делает замечательные лекарства!

Марк вперил в нее взгляд. Черты ее лица показались ему смутно знакомыми. Вне всякого сомнения, он где-то уже видел нос подобной формы, глаза подобного разреза. Поначалу ему показалось, что девочка намного моложе его, но теперь он убедился, что они почти ровесники.

— Давно… давно я… — едва ворочая языком, пробормотал он.

— Ты пролежал без сознания целых три дня, — сообщила девочка, коснувшись нежными пальцами синяка, оставленного на груди Марка тростью Снутворта. — Прошлой ночью жар спал. Сегодня — последний день месяца Скорпиона, — добавила она с улыбкой. — С твоего звездного дня прошло ровно два года. Это надо отпраздновать.

— Но откуда ты знаешь… — начал Марк и запнулся. Внезапно его озарила догадка. — Ты сестра Глории, — прошептал он.

Девочка кивнула.

— Верно. Меня зовут Бенедикта.

Она продолжала протирать грудь Марка тряпицей, смоченной целебным бальзамом, прикосновения ее были легки и приятны.

— Знаю, ты хочешь увидеть Лили, — заметила она. — Она была здесь сегодня утром, когда ты спал. А сейчас у нее назначена очень важная встреча. Как только мы узнали, что с тобой произошло, Лили сразу…

— Бенедикта, — перебил Марк, глядя в ее открытое приветливое лицо, — я хочу сказать… Я очень сожалею, что твоя сестра… Поверь, я не хотел…

— Конечно, не хотел, — подхватила Бенедикта. Рука ее, по-прежнему касавшаяся груди Марка, слегка напряглась. — Только безумец может хотеть смерти другого человека.

— Но я… — Разговор этот доставлял Марку мучение, но он чувствовал его необходимость. — Я мог бы…

Он беспомощно махнул рукой, не в состоянии подобрать подходящих слов. Бенедикта кивнула. Да, он мог сделать многое, но не сделал. Мог помочь ее сестре, но отказал ей в помощи. И теперь уже ничего не изменишь. Она понимала все это, но у нее не было желания осыпать его бессмысленными упреками. Лицо ее осветила грустная улыбка.

— Представляешь, мы с Лили поспорили, — сообщила она. — Я сказала, ты заговоришь о Глории, как только проснешься. А она утверждала, ты первым делом вспомнишь о мистере Снутворте. — Бенедикта пожала плечами. — Иногда Лили бывает очень сурова. Только всякому ясно, в глубине души она надеялась, что спор выиграю именно я. Можешь не сомневаться, Лили в тебя верит.

— Мне очень жаль, что я обманул ее доверие, — уставившись в низкий потолок камеры, пробормотал Марк. — Конечно, теперь от моих сожалений никакого проку. И все же…

Бенедикта молча завинтила пробку на бутылочке с бальзамом и спрятала ее в карман передника.

— Я не держу на тебя зла, — проронила она.

Марк резко сел, поморщившись от боли.

— Правда? — ушам своим не веря, переспросил он. — Но почему?

— Потому что зло разрушает отношения между людьми, — откликнулась Бенедикта, разглаживая складки передника. — Потому что ненависть бессильна что-либо исправить. Потому что я верю в твое раскаяние. — Она опустилась на колени рядом с ним и прошептала: — Тот, кто не умеет прощать, порождает лишь новую боль.

Марк в недоумении уставился на нее. Здесь, в мрачной тюремной камере, эта девочка, недавно потерявшая самого близкого человека, говорила о прощении. Марк уже открыл рот, собираясь сказать, что порой простить невозможно. Но выражение лица Бенедикты не оставляло сомнений в искренности ее слов. В ее золотисто-карих глазах притаилась печаль, но не было ни горечи, ни вражды, ни злобы.

— Тот, кто не умеет прощать, порождает лишь новую боль, — эхом повторил Марк и, к своему великому удивлению, ощутил, что слова исходят из глубин его души.

Бенедикта просияла улыбкой, и Марк невольно улыбнулся в ответ. В следующее мгновение он пробормотал, смущенно потупившись:

— Я… я очень признателен тебе за все, но ты больше не обязана приходить. И Лили тоже. Я знаю, у нее много дел…

— Если ты думаешь, что дела помешают ей навестить давнего друга, ты совсем ее не знаешь, — заявила Бенедикта, поднимаясь на ноги.

Марк кивнул. Он чувствовал, что судьба его неразрывно переплетена с судьбой Лили, и дорогам, по которым они идут, суждено постоянно пересекаться.

— Не представляю, как вам удалось меня найти, — пробормотал он. — Откуда вы узнали, что со мной случилось?

— Мы понятия не имели, что ты арестован, — сказала Бенедикта, прислонившись к прутьям решетки, за которой угадывалась тень тюремщика. — Выяснили это только три дня назад. Ты тогда был уже болен.

Бенедикта пересекла камеру и остановилась у окна, сквозь которое проникали лучи полуденного солнца.