Елена Озерецкая - Олимпийские игры

• Название: Олимпийские игры
• Автор: Елена Озерецкая
• Жанр: Спорт

Научно-художественная книга Е. Озерецкой «Олимпийские игры» адресована детям младшего школьного возраста. Она содержит рассказ об афинском мальчике, который побывал на Олимпийских играх, о том, что он там увидел и какие необыкновенные события из-за этого произошли.

---

— Скорее, скорее, Гефест, мы опоздаем!

— Не опоздаем, молодой хозяин. Еще солнце не взошло! Рано утром началась первая церемония — торжественные испытания атлетов. Затаив дыхание Лин смотрел на брата, стоявшего вместе с другими участниками перед статуей Зевса Клятвенного, которому приносились обещания. В правой руке бог держал молнию — это было предупреждением для тех, кто вздумал бы дать ложную клятву.

Блеснул нож, упал, обливаясь кровью, принесенный в жертву кабан. Каллий первым выступил вперед. Склонив голову, он протянул руки к грозному божеству и громко сказал:

— Я, Каллий, сын Арифрона, афинянин, подтверждаю перед Зевсом, что тренировался, как требуют древние традиции великого праздника. Торжественно клянусь в том, что для достижения победы не буду употреблять неправильных приемов.

И все атлеты повторили эти слова. А после них к статуе подошли судьи. Еще раз они напомнили, что в Играх запрещается участвовать тем, кто был когда-нибудь осужден или уличен в нечестном поступке. Запрещается также убивать противника, прибегать к незаконным приемам в спорить с судьями. И каждый из судей, подняв руки, произнес:

— Клятвенно обещаю, что буду выносить свои решения честно и неподкупно!

Лин с гордостью смотрел на Каллия.

— Он самый красивый из всех, правда, Гефест? — шепнул он…

— Да, молодой хозяин, Каллий, сын Арифрона, достойнейший из молодых атлетов!

Два человека внесли и поставили столб с прибитой к нему выбеленной доской. На ней, для общего сведения, распорядители написали имена всех, допущенных к соревнованиям.

Лину захотелось еще раз увидеть имя брата, и он подошел поближе к доске. Да, там, среди других имен, четко стояло:

КАЛЛИЙ, СЫН АРИФРОНА, АФИНЯНИН…

Между тем собравшиеся у статуи Зевса Клятвенного начали расходиться. Окруженный друзьями Каллий подошел к Лину.

— Вот, друзья, — сказал он, — мой младший брат!

— Молодец! — вскричал высокий белокурый Ликон. — Ты, конечно, будешь таким же, как наш Каллий, когда вырастешь?

— Наверное, ты уже и сейчас отличаешься в палестре? — спросил Теллеас.

— А в каком виде спорта ты особенно силен? — заинтересовался Датон.

Лин сконфуженно опустил голову.

— Не смущайте его, друзья, — остановил приятелей Каллий, — он еще мальчик. Но я уверен, что он не посрамит ни чести отечества, ни имени отца, когда придет время. А теперь пойдемте. Я хочу принести жертвы и дать обеты у алтарей Аполлона и Артемиды. Пусть бог искусств и его сестра, богиня-охотница, будут ко мне благосклонны.

Обняв Лина за плечи, Каллий пошел по одной из аллей, а за ними веселой толпой двинулась молодежь. Позади всех шел Гефест, ведя предназначенных в жертву белых ягнят.

Принеся жертвы Аполлону и Артемиде, юноши направились к статуе Милона Кротонского с тем самым гранатовым яблоком в руке, которого ни один силач не мог у него отнять.

— Не хочешь ли попробовать проделать любимую шутку Милона? — спросил у Лина Датон.

— Какую?

— Он прижимал к боку часть правой руки от плеча до локтя, а от локтя вытягивал ее прямо вперед, так чтобы большой палец был наверху и поднят кверху, а остальные прижаты друг к другу. И никто, как ни старались силачи, не мог отделить от других пальцев его мизинец…

— Здорово!

— Давай попробуем?

— Ну уж нет, — засмеялся Лин, — лучше не стоит! Ты, пожалуй, оторвешь мне мизинец!

— Ну, ладно. Отложим это до следующих Олимпийских игр. За это время ты должен стать не слабее Милона. Идет?

— Идет! — поддержал шутку Каллий. — Я сам буду тренировать его!

Все весело рассмеялись.

Весь день ходил Лин с Каллием от алтаря к алтарю, от одной статуи известного в прошлом олимпионика к другой. Всем приносились жертвы, у всех просили помощи и удачи.

— Каллий, — сказал один из спутников, — пойдем к Критию. Говорят, он лучший из всех предсказателей!

Седой, сгорбленный, одетый в темный хитон Критий пристально посмотрел на склонившегося перед ним юношу.

— Тебя ждет удача, о Каллий, сын Арифрона! — изрек он. — Листья оливы увенчают твой лоб. А еще через несколько лет удача придет и к отроку, плечи которого обнимает твоя рука!

Поблагодарив оракула и вручив ему золотую монету за такое прекрасное пророчество, Каллий отвел Лина в сторону.

— Ты слышал, брат мой? — серьезно, как взрослому, сказал он. — Твоя семья и твое отечество будут ждать исполнения слов оракула!

— Я… я постараюсь, Каллий!.. — прошептал Лин.

— А теперь, друзья, — обратился Каллий к спутникам, — пора отдохнуть. Завтра рано утром начнутся состязания на колесницах. Ступай к себе, Лин, ложись и помни все, что видел и слышал сегодня.

В палатке было темно и душно. Приподняв край полотнища, Лин задумчиво смотрел на крупные мерцающие звезды.

«Как же быть? — думал он. — Я не могу обмануть доверие брата, надежды отца… Но ведь это так трудно — тренироваться изо дня в день целые годы, как делал Каллий… А мне больше нравится играть на флейте или читать прекрасные строки Гомера. Но отец говорит, что нельзя служить отечеству, не развив гимнастикой храбрость, силу и энергию… Как же быть?..»

Веки мальчика медленно сомкнулись, рука выпустила полу палатки, и Лин, утомленный впечатлениями длинного, пестрого дня, крепко заснул.

Глава IX День второй

— Вставай, Лин, вставай скорее! — кричал Каллий, заглядывая в палатку.

— Это ты, Каллий? — сонно пробормотал Лин, не открывая глаз. Ему ужасно не хотелось просыпаться.

— Да вставай же! — повторил Каллий и, подойдя поближе, тряхнул мальчика за плечо.

— Ну, что ты, — капризно прищурился Лин, — ведь еще совсем темно!

— А потом будет поздно! Все приходят задолго до рассвета, чтобы занять места!

И Каллий бесцеремонно вытащил брата из постели.

Действительно, на ипподроме было уже полно народу.

Состязания на колесницах, запряженных четверкой лошадей, были самыми любимыми у зрителей.

В центральной части ипподрома, на выступе, Лин увидел бронзового орла с распростертыми крыльями, а впереди — скульптуру дельфина.

— Что это, Каллий? — изумленно спросил Лин.

Но Каллий не успел ответить. Раздался громкий сигнал трубы, дельфин упал на землю, а орел взвился вверх. И сейчас же упали веревки, закрывавшие вход в стойла. Медленно, одна за другой, выехали колесницы и выстроились в одну линию у стартового столба.

Ипподром на мгновение замер, но через секунду зрители уже разразились приветственными криками, от которых многие лошади с громким ржанием поднялись на дыбы.

Прогремел второй сигнал трубы, и лошади помчались вперед.

Сквозь облака пыли то там, то здесь в первых лучах утреннего солнца мелькали разноцветные одежды возничих, а лошади все увеличивали и увеличивали скорость, взвиваясь на дыбы каждый раз, как проносились мимо музыкантов с их звенящими трубами. Стремясь обогнать несущихся рядом соперников, возничие безжалостно колотили лошадей остриями копий и хлестали их бичами между ушей. Ободья колес покрылись хлопьями пены со взмыленных конских спин. Конский храп и стук колес сливались с громкими криками зрителей.

— Какой круг идет?

— Шестой!

— Нет, пятый!

— Беру богов в свидетели, что шестой!

— А всего им надо проскакать мимо стартового столба двенадцать раз!

— Смотрите, смотрите, они приближаются к Тараксиппу!

— Кому суждено сегодня погибнуть на этом месте? — Смелее! Смелее вперед, отважные возничие! — Что такое Тараксипп, Каллий? — закричал, чтобы быть услышанным в общем шуме, Лин.

— Видишь на повороте, в самом опасном месте, круглый алтарь? Это и есть Тараксипп, «ужас лошадей». Здесь происходит большинство несчастных случаев.

— Почему?

— Потому, юноша, — наклонился к Лину сидящий сзади старик, — что Тараксипп — жилище злого демона, который наводит на лошадей непреодолимый страх!

— Это правда, Каллий?

— Кто знает? Одни считают так, а другие говорят, что при крутом повороте к финишу лошади просто пугаются своих собственных теней в лучах утреннего солнца!

Едва Каллий успел договорить, как раздался страшный треск. Двое возничих, яростно обгоняя друг друга, столкнулись у Тараксиппа. На них налетело еще несколько. Грохот ломающихся колесниц, ржание лошадей, крики и стоны возничих — все смешалось в один чудовищный грохот. Все пространство вокруг алтаря покрылось обломками. Один из возничих упал под колесницу и запутался в ремнях, но взбесившиеся лошади продолжали мчаться и мгновенно затоптали несчастного юношу. Другой, потеряв сознание и обливаясь кровью, все еще судорожно держал поводья, и кони тащили его по песку…

— Каллий! Каллий! — в ужасе кричал Лин, пряча лицо на плече брата.

— Тише, мальчик, тише, — успокаивал Каллий, сам взволнованный до глубины души.