Тициано Скарпа - Фундаментальные вещи

• Название: Фундаментальные вещи
• Автор: Тициано Скарпа
• Издательство: Иностранная литература
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011

Извечная проблема отцов и детей в интерпретации Тициано Скарпа. Роман, основанный на личном опыте отцоства. В переводе одного из лучших переводчико с итальянского Геннадия Петровича Киселева.

---

Вместо кислорода появится вода. Легкие не поймут этого и попробуют снова. Внутрь затечет еще немного воды. Закружится голова. Я попытаюсь выпустить воду, но у меня не получится. Поскольку с самого начала я двигался в сторону открытого моря, уровень воды над моей головой будет выше, чем в момент погружения, и меня полностью накроет. Дело будет сделано. Последний глоток, последний вдох воды… И сердце разорвется.

57

Морское войско проиграло войну и теперь покидало поле брани. Оно оставило на месте сражения глянцевую песчаную поверхность. Леонардо шел прямо по ней. На водной пленке отражался свет уличных фонарей, стоящих метрах в ста, за насыпью.

Леонардо все шел и шел. В какой-то момент он повернул к морю и примкнул к общему отступлению войска. Он пошел навстречу легким волнам, подошел к ним вплотную. Он почувствовал, как вода затекает в ботинки. Холод обжигал ноги. Носки и брюки набухли. Вода проворно поднималась по ткани, гораздо быстрее, чем он погружался.

Волна была низкой, но сопротивление воды затрудняло движение ног. Отяжелевшая одежда сбивала поначалу твердый шаг. От Леонардо потребовалось еще большее усилие воли.

Мокрый холод пополз вверх, как вьюнок. Он стиснул ему бедра, потом гениталии. Острая боль от холода пронзала его насквозь.

Леонардо думал о Марио, Сильване и о себе.

Ему не удавалось идти размеренным шагом. Он продвигался с трудом, помогая себе руками. Намокшие рукава и полы пальто стесняли его. Леонардо снял пальто и отпустил его в море. Он продолжил движение. Вода просочилась под свитер. Он почувствовал температурный удар в области живота, грудную клетку охватил озноб. Жизнь предназначала для него вовсе не это место. Все внутри Леонардо восставало против такого конца. Ему пришлось подстегнуть себя голосом.

— Вперед! — прошипел он, как будто подгонял упрямое животное. Он не перешел на крик, опасаясь, что его услышат, хотя на берегу никого не было.

Леонардо продвигался вперед через силу. Он уже не шел, а легонько отталкивался, упираясь в дно носками ботинок. Он почти плыл. Теперь от него осталась одна торчащая из воды голова. Когда вода подступила к губам, он открыл рот, сделал глоток и сплюнул. Потом снова глотнул, на этот раз — по-настоящему, проглотив воду. Он почувствовал холод, наполнявший желудок, и отрыгнул. От омерзения у него заслезились глаза, он ничего не видел. Леонардо обернулся. Что-то светилось вдалеке. Фонари. С той стороны был его дом, чуть дальше — больница, его сын, который не был его сыном.

Теперь предстояло сделать решительное усилие. Только оно имело значение. Все с самого начала давалось ему очень трудно. С этого момента будет еще трудней.

Леонардо возобновил движение. Он снова повернулся к темноте и посмотрел вперед на невидимый горизонт. Сделал полный выдох, втянул грудную клетку, чтобы выпустить из легких весь воздух. И только после этого погрузился в воду с головой. Одновременно он толкался носками о песчаное дно и подгребал руками, продвигаясь как можно дальше, туда, где было еще глубже, чтобы полностью уйти под воду.

Он пробыл под водой, пока терпеть стало невмоготу. Судорожно захотелось дышать. И он сделал глубокий вдох носом и ртом. Ему сдавило горло, в него вошло небольшое количество воды. Легкие этого не поняли и попробовали снова. Внутрь затекло еще немного воды. Внезапно ступни коснулись дна, ноги уперлись и толкнули Леонардо вверх, застав его врасплох. На мгновение голова показалась на поверхности и успела глотнуть воздуха.

Леонардо схватил голову обеими руками, чтобы усмирить ее. Он пригнул шею и опустил ее под воду. Ему пришла в голову мысль сгруппироваться, крепко зажав колени руками. Таким образом он подавит неповиновение рук и ног. Несмотря на мокрую одежду, он перевернулся, как удав. Леонардо пожалел, что снял пальто. Возможно, оно добавило бы ему веса и не дало бы всплыть. Голова снова вынырнула из воды. Через нос в него вошла новая порция воздуха. Леонардо нырнул и сделал глоток. Что-то внутри него не хотело смиряться. Тело ему не повиновалось. Руки не слушались, они бились под водой, чтобы снова выбраться на поверхность. Леонардо сильно укусил себя за руку и ничего не почувствовал. Он хлебнул воды. Нога попыталась упереться в дно, чтобы подбросить Леонардо, но мускулы слишком ослабли.

Леонардо проклинал свое сердце, продолжавшее биться. Он хлебнул еще воды. Попытался сделать кувырок, достать до дна и как-то зацепиться за него. Попробовал ухватиться за песок, но тот просачивался у него сквозь пальцы. Оставаться в таком положении было рискованно, это давало рукам и ногам дополнительную возможность вытолкнуть его наверх. Он хлебнул еще и еще воды. Наконец его сердце прекратило схватку и, сдавшись Леонардо, убило его.

58

Я представлял свое самоубийство во всех подробностях, какие только мог измыслить. Раз от разу они становились все беспощаднее. Потом я начинал все сначала. Каждый раз я усугублял обстоятельства моей смерти, чтобы сделать ее еще невыносимее и страшнее. Я жалел себя.

Я подошел к самой воде. Шагнул в нее прямо в ботинках. Ледяные волны лизали лодыжки. Я представил, что прижимаю к груди эти страницы. Я обхватил руками стопку бумаги под названием "Марио от его покойного отца". Я баюкал ее, погружаясь в воду, уходя на глубину. Я чувствовал себя отцом стопки бумаги, распечатанной на принтере.

Вот все, что я сумел породить на свет.

Вот как я покидал земные пределы. Я входил в воду с нелепым суррогатом собственного сына из бумаги и чернил. Вот с этим вот.

На скомканных листах бумаги покоились мои напрасные надежды на будущее, мои отчаянные поступки. В них витал призрак существа, которого я никогда не узнаю. Я создал хранилище иллюзий, опоясав его вереницами знаков, которые никто никогда не прочтет, потому что их разъест соль. Я воображал, выдумывал, думал. Я шел по колено в холодной воде.

Дальше я не пошел. Я повернулся к берегу и вышел из воды. Какое-то время я еще бродил с вымокшими до колен ногами. Потом мне надоело слоняться вдоль берега, я повернул налево и двинулся вглубь острова, к улицам. Кругом не было ни души, включая мою душу.

Я очутился на хорошо знакомой улице. Было поздно. Наверное, далеко за полночь.

Я все равно позвонил в звонок.

Несмотря на поздний час, через несколько мгновений из домофона ответил голос. Дверь подъезда открылась, и я поднялся по лестнице.

Тициано был еще одет.

— Ничего не говори. Я все знаю, — опередил он меня. — И даже не хочу знать, куда тебя занесло.

Он ни словом не обмолвился о мокрых полах моего пальто и намокших до бедер брюках. Он дал мне чистый тренировочный костюм.

Пока я принимал душ, Тициано мигом разобрал диван-кровать. Он принес мне чашку горячей мутноватой жидкости.

— Настой лекарственных трав, успокаивает. Тут валерьяна, мята лимонная, мята перечная, цветы лаванды, — сказал Тициано, хотя, полагаю, он добавил туда что-то еще. — Пей и ни о чем не думай.

Я проспал часов двенадцать. Точнее, все это время я избегал яви. Я не видел кошмарных снов. Стаи слов не терзали меня, закручивая в своем вихре. В конце концов, барахтаться под водой и бороться с самим собой ради самоуничтожения — пустая затея. Для этого не нужно столько мелодрамы. Достаточно простудиться после короткой прогулки, промочить ноги в ледяной морской воде, затем принять несколько капель снотворного, проваляться на диване у друга, а когда уже не сможешь спать — упразднить целый мир, атомную бомбу, черную дыру, частичку переносной антиматерии, то есть пресловутого себя, так называемого и нижеподписавшегося. Себя.

Я провел несколько дней в компании с высокой температурой, снотворным и диваном-кроватью. Меня не было.

59

В аэропорту Тициано остановился поменять деньги у окошка обменного пункта. Вокруг толпились люди, сновали извечные багажные тележки. Кто-то даже тащил доску для серфинга. Я впервые выбрался из дома. В голове еще гудело после нескольких дней и ночей, проведенных в бреду на диване. Только теперь я заметил, что и я, и мой друг были без багажа. Мы зарегистрировались, прошли через рамку металлоискателя, сели в самолет. Самолет взлетел.

Я заснул. Мне приснился мужчина, от которого был зачат мой сын. Он был очень похож на меня, но на нем была такая одежда, которую я бы никогда не надел. Еще он говорил на другом языке. У него был приветливый вид. Я почтительно тряс ему руку и поздравлял его. Проснулся я с привкусом горечи во рту. Каким я его себе представлял? Совсем другим? Высоким, широкоплечим, с черными как смоль волосами и свежей щетиной? Или толстым и лысым, с лоснящейся кожей, маленькими, узкими, как прорези, глазками, гнилыми зубами и кривой ухмылкой?

Мы приземлились. Выйдя из аэропорта, Тициано направился к стоянке такси. Назвал водителю адрес. В какой-то момент мне показалось, что мы едем по мосту через реку. Хотя это могло быть озеро. Или океан, ледник, пустыня. Для меня никакой разницы. Мы вышли из машины возле большого здания, в ряду таких же больших зданий.