Коллектив авторов - Сборник Поход «Челюскина»

• Название: Сборник Поход «Челюскина»
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Издание: Поход «Челюскина». Том первый. — М.: изд. «Правды», 1934. — 472 [4] с. / Тираж 100.000 экземпляров. Набор начат 25 июля 1934 г. Выпущено в свет 31 августа 1934 г. // Цена 10 р.; Поход «Челюскина». Том второй. — М.: изд. «Правды», 1934. — 464 с.
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1934

Из предисловия: У нас мало, очень мало литературных документов о советских экспедициях. Настоящий двухтомник частично восполняет этот пробел. Но книга о «Походе Челюскина» еще тем отличается от обычных описаний путешествий и экспедиций, что она составлена коллективом непосредственных участников Великого северного похода. Очерки и статьи челюскинцев, многие из которых впервые взялись за литературный труд, их дневники и воспоминания, талантливые рисунки художника Решетникова, фотоснимки Новицкого и других участников экспедиции — вот что делает эту книгу редчайшим, волнующим историческим документом. 64 челюскинца писали двухтомник похода. Это доподлинно коллективный труд людей, создавших великую эпопею, большевистской организованностью и отвагой победивших причудливые капризы полярной пустыни. Как и книга летчиков-героев, двухтомник «Поход Челюскина» выпускается в невиданно короткий срок. Это стало возможным лишь в силу исключительного внимания нашего Центрального комитета и лично товарища Сталина.

---

Первый промежуточный сигнал стоит на высокой гряде торосов. Гряда высотой метров в семь-восемь — продолжение той, которая потопила «Челюскина». Флаг стоит на кубе со сторонами метра в два. Забираюсь на этот пьедестал и сижу там в продолжение пяти часов. Несмотря на температуру «под тридцать», не холодно — греет солнце. Вершины торосов обтаивают.

К северу от гряды торосов, на которой я нахожусь, видна вновь образовавшаяся трещина, уходящая зигзагообразно на юго-восток. Через нее приходится переправляться идущим на аэродром.

Самолета нет и нет. На юго-западе — густое облако. С других сторон небо ясно.

В пятом часу меня сменяют, и я возвращаюсь в лагерь. Здесь, оказывается, днем была, как говорят моряки, большая полундра. Поперек лагеря, вскоре после того как мы вышли, образовалась трещина. Трещина прошла по одной из стенок камбуза, там, где была умывалка, и у склада продовольствия. Немногим оставшимся в лагере пришлось проделать большую работу, чтобы перенести продовольственный склад на новое, более безопасное место.

По образовавшемуся разрыву произошло перемещение льда. Барак оказался отделенным от палаток каналом, правда, быстро затянувшимся льдом.

— Чем не Венеция? — шутил Отто Юльевич. [314]

— Идите в свое Замоскворечье, — говорили москвичи обитателям барака.

— Как у вас там на Васильевском острове? — спрашивали ленинградцы.

Самолет, оказывается, летел к нам, но не нашел лагеря. По моему мнению, его сбило к северо-западу, где была облачность.

Вечером удалось определиться по звездам. За эти три дня нас продвинуло незначительно — всего на 1,1 мили на запад.

Понемногу начинаем переустраивать палатки. Хорошую палатку устроила группа Бабушкина. Поставили каркас из дерева и на него натянули полотнище. Пол сделали из судовых люковин. Для тепла палатку поставили глубоко в снег, сняв его с поверхности до уровня льда. В этой палатке можно стоять во весь рост.

На вершине торосовой гряды, погубившей «Челюскина», против лагеря строится сигнальная вышка. Первоначальное ее назначение — быть приметным знаком для партии на собаках — теперь отпадает, поскольку выход этой партии если не совсем, то почти оставлен. Вышка нам нужна для непосредственной сигнальной связи с аэродромом. Кроме того с нее можно будет вести наблюдения за льдом и его перемещениями в окружающем лагерь районе.

Обсервация 26 февраля дала перемещение лагеря с 21-го всего лишь в 3/4 мили к востоку.

Разрыв льдины 21 февраля дал мне возможность возобновить гидрологические наблюдения. К трещине я подтащил выгруженную с «Челюскина» вьюшку с гидрологическим тросиком. Эта вьюшка была изготовлена для наматывания проволоки при производстве аэрологических наблюдений приборами на змеях. Для превращения ее в гидрологическую лебедку пришлось привязать к ней палку, на которую уже вешать блоксчетчик для пропускания тросика. Первый спуск в воду батометра прошел удачно, но, когда я подвесил два батометра, спустил их и начал выбирать приборы, вьюшка опрокинулась. Пришлось перейти к наблюдениям с помощью одного батометра. После каждого подъема и немедленного отсчета в лупу глубинной температуры батометр приходится уносить в палатку для прогревания, вылив из него воду. Так были взяты температуры всех шести послойных глубинных горизонтов.

Эта моя станция по температурам показывала, что зимний режим в водной толще продолжает развиваться. Мы находимся как раз в том месте, где в начале декабря явственно наблюдалось придонное теплое течение. Теперь же вся толща охлаждена. [315]

С 26 февраля погода начинает баловать в отношении обсерваций. Каждый вечер на небе видны звезды, и днем, вычислив определения предыдущего вечера, я подаю на клочке бумаги координаты нашего места Отто Юльевичу с указанием, куда и на какое расстояние нас отдрейфовало.

Эти данные в ближайший радиосрок передаются на материк.

Время ветреное. Нашу льдину гонит сначала на юго-восток — с 26-го по 27-е — на 3 1/2 мили.

Затем на юг — с 27-го по 28-е-на 1,2 мили. С 28 февраля по 1 марта — на 1,6 мили.

Временами наблюдается подвижка льда. Вдоль трещины то разводит, то немного торосит на выпуклых ее частях.

Самолет Бабушкина ремонтируется на аэродроме. Его с большим трудом перетащили туда из лагеря. Бабушкин собирается лететь на материк.

Начало марта. Для астрономических наблюдений погода по вечерам благоприятна. Нам с Гаккелем удалось достать электрический фонарь. С ним работать во много раз легче, чем с круглым шлюпочным, керосиновым, с которым мы работали раньше.

Нас дрейфует по зигзагообразной линии:

с 1-го по 2-е на северо-запад на 1,3 мили,

со 2-го по 3-е на восток на 2,2 мили,

с 3-го по 4-е на западо-северо-запад на 2 мили,

с 4-го по 5-е на северо-восток на 1,9 мили,

наконец с 5-го по 7-е на северо-запад, причем с 5-го по 6-е на 2,3 мили, а с 6-го по 7-е на 3,3 мили.

За этот период совершилось в лагере немало событий.

5 марта утром по радио было получено сообщение, что из Уэллена вылетает самолет. К аэродрому потянулись длинные вереницы отъезжающих с сопровождающими их. Не прошли они и половины пути, как на горизонте появился самолет. Все побежали к аэродрому. На пути встретилось разводье, переход через которое был невозможен. Пришлось нескольким товарищам итти в лагерь, чтобы с помощью оставшихся притащить одну из ледянок. Тем временем самолет, сделав круг, сел на аэродром.

Еще днем пятого лед в трещине, проходящей через лагерь, лопнул, и началась подвижка полей. Стенка камбуза, сложенная из снежных кирпичей, отошла в сторону. Кое-где началось торошение. Ночью оно усилилось, а около пяти часов утра лопнул лед поперек барака. Эта новая трещина стала быстро расходиться. Спавшие в бараке, быстро [317] одевшись, выскочили на воздух. Трещина разошлась на метр, а затем началась подвижка льда вдоль нее. Но люди не растерялись и быстро перепилили связи барака у трещины. При новой подвижке льда вдоль трещины обе распиленные половинки барака разошлись в разные стороны друг от друга.

Любопытно, что часть обитателей барака настолько полюбила его, что все это не помешало им на другой же день поселиться в одной из его половинок. На месте распила поставили новую стену, и барак, уменьшенный больше чем вдвое, опять превратился в уютное обиталище. Подвижки льда продолжались и в следующие дни, но особого вреда лагерю не принесли.

С 7 по 10 марта удается ежедневно вечером определять по звездам обсервацию нашего места.

С 7-го на 8-е нас продрейфовало на юго-восток на 4,6 мили.

С 8-го по 9-е мы оставались почти на месте, передвинувшись за сутки на восток всего лишь на 0,3 мили.

Наконец с 9-го на 10-е нас подало на юг на 1,3 мили.

7 и 8 марта опять отмечались небольшие подвижки льда в районе лагеря.

В лагере очень оживленно. Часто бывают собрания, на которых Отто Юльевич информирует нас о полученных телеграммах.

Огромное впечатление произвела на всех телеграмма с приветствием Политбюро. Нас поражает размах принимаемых на материке мер для нашего спасения. Иной раз начинает казаться: неужели нужно такое огромное количество самолетов, потребуются ли дирижабли, аэросани и наконец «Красин»?

Из лагеря все кажется как-то проще.

Теперь мы ежедневно получаем специальную «для челюскинцев» сводку ТАСС о международных и внутренних событиях. Не чувствуем оторванности от внешнего мира. Какой контраст с прежними экспедициями, когда по полугоду и больше из-за отсутствия радио не было никаких сведений извне!

Сводки и информации зачитываются в бараке по вечерам через день. Проведено несколько циклов лекций Баевского о Монголии, Комова — о Чукотке. Должен вскоре выступить и я с лекциями о Якутии.

Регулярно идут занятия Отто Юльевича по диалектическому материализму. Первая лекция происходила в палатке, едва вместившей всех желающих. Теперь занятия перенесены в барак. Рассчитанные на уровень научных работников и студентов лекции О. Ю. Шмидта [318] привлекают обычно чуть ли не половину состава лагеря. Своеобразное зрелище представляют собой эти лекции. На низком столе из люковин две маленьких коптилки. Над конспектом в ученической тетрадке склонилась голова с взъерошенной шевелюрой и длинной бородой. Вокруг тесно друг к другу на полу и на ящиках расположились слушатели в ватных куртках, кожаных тужурках, свитерах. На ногах валенки, меховые сапоги или неуклюжие черные ботинки на толстой подошве. Все обросли: у кого окладистая борода, у кого вздернутая ехидно козлиная бородка, которую он ежеминутно теребит. Молча все слушают плавную, образную речь. Ранние французские материалисты, Кант, Гегель… Голос замолкает. Выступает другой, немного взволнованный… Аккомпанемент ветра в трубе. Вдали раздается шум — прислушиваемся, не начало ли торосить.

С 10-го по 13-е опять дрейфуем зигзагообразно.