Лин Хэйр-Серджент - Хитклиф

• Название: Хитклиф
• Автор: Лин Хэйр-Серджент
• Жанр: Исторические любовные романы

Дочь йоркширского викария получила от случайного попутчика пачку писем некоего Хитклифа из поместья Грозовой перевал к подруге детства Кэти Эрншо… Она прочитала и поразилась сходству адресанта писем и мужчины, о котором часто рассказывала ее сестра Эмили.

В письмах заключено все: что думал и чувствовал Хитклиф, когда покинул Грозовой перевал, что он хотел рассказать своей Кэти, что было между ними. Шарлотта и Эмили узнают тайну личности Хитклифа и настоящий конец этой истории…

---

Он высвободил руку (впрочем, не так поспешно, чтобы это можно было счесть оскорблением) и сказал:

— Но это невероятно! Найти вас в таком обществе… таким изменившимся… Как это случилось?

— Всё объясню…

Я потянулся к его плечу, но он отстранился, боясь, видимо, что я от избытка чувств заключу его в объятия. Вместо этого я жестом пригласил его в укромный уголок, где мы могли спрятаться от зорких глаз и чутких ушей мистера Эра.

— Я всё расскажу, — продолжил я шёпотом, — но сейчас некогда. Могу только сказать, что мои здешние друзья не знают про мою жизнь на Перевале. Вы поможете мне сохранить мою тайну?

Я забылся и снова сдавил его руку.

На этот раз Линтон ответил лёгким пожатием.

— Да, конечно, Хитклиф. Я рад, что ты выбился в люди, если тут нет никакого подвоха…

— Ни малейшего.

Видение золотого будущего предстало передо мной. Мы с Эдгаром станем братьями и будем всю неделю гарцевать бок о бок и говорить о тебе. Он расскажет мне, что ты делала в моё отсутствие, а я поделюсь с ним своими радужными надеждами. Через неделю он отвезёт тебе весть о моей любви, а ещё через год — два, когда я разбогатею и приеду за тобой, он будет нам бесценным другом — идеальным третьим в нашем сияющем союзе.

— Но, Хитклиф, как вы ушли, никого не предупредив? Никто не знал, что с вами сталось!

— Я торопился; я не мог медлить.

Видение счастливого триумвирата померкло, едва я вспомнил убийственную ревность, толкнувшую меня к бегству. Что у тебя с ним? Передо мной ещё маячил ужасный призрак вашей помолвки. Я должен был узнать правду и вместе с тем страшился развеять счастливое обольщение, толкавшее меня в объятия Линтона.

— Вам следовало оставить записку, — сказал он. — Кэтрин была очень больна после вашего отъезда.

Кэтрин больна! Я содрогнулся. Ты, такая суровая, заболела — только вообразить, что это из-за меня! Я не помню, что говорил Линтону, наверное — засыпал его вопросами о твоём здоровье, потому что он холодно продолжил:

— Теперь Кэтрин лучше, но, боюсь, ещё не совсем. Доктор Кеннет запретил её друзьям упоминать о вас.

— Обо мне? — повторил я оторопело. — Запретил упоминать обо мне?

— Один только звук вашего имени приводит её в опасное волнение. Похоже, она думает, что вы бежали в злобе, или убиты, или ещё какие-нибудь нелепости. Вы действительно должны были известить семью о вашем решении.

Безумие моего поступка ужаснуло меня. Почему я не понимал этого раньше? Я поступил преступно. Но, казалось, всё можно исправить. Я воззвал к Линтону:

— Вы объясните ей, вы всё расскажете…

— Да. — Линтон улыбнулся. — Я всё ей расскажу. Через неделю, когда вернусь на Мызу Скворцов.

Тогда я думал, что возможно всё — что я буду прощён, что грех моё можно искупить, что беду возможно отвести.

— Спасибо, — сказал я, — спасибо.

В этот миг по прихожей раскатился звучный голос мистера Эра:

— Хитклиф! Ведите мистера Линтона сюда; мы обсуждаем завтрашние планы, и вы нам нужны.

Мы присоединились к старшим.

— Хитклиф, миссис Дэнт сказала, что Линтон, как и вы, обожает сельские красоты.

— Рад слышать, — сказал я, — хотя, признаться, я и не ведал, что приобрёл подобную славу.

— Не кривите душой. Все в округе знают, что вы любитель утончённого (здесь мистер Эр мне подмигнул) — обожаете укромные девственные уголки, куда удаляетесь мечтать о возвышенном и читать Оссиана.

— Ах, Оссиан, — прошептал Эдгар. — «Кто грозный встаёт из пучины морской, как туча осенняя мрачен?»

Он испытующе взглянул на меня, и я продолжил: «Погибель сжимает в деснице своей, глаза его молнии мечут», чтобы показать, что и мне ведома высокая поэзия.

Мистер Эр вернул нас к теме прогулок:

— И хотя здесь нет ни омываемых волнами утёсов, ни заколдованных пещер, у нас есть вполне настоящие древности. Завтра вам придётся отказаться от любезных вашему сердцу одиноких прогулок и отвести Эдгара в какой-нибудь из облюбованных вами уголков.

— И не только Эдгара! — вставила миссис Дэнт.

— Я думаю, мы могли бы поехать в аббатство, — предложил я.

— В аббатство! — воскликнула она.

— Да, — сказал мистер Эр. — Оно было разграблено во времена Генриха. Езды туда не больше часа. Аббатство заброшенное, так что придётся по вкусу самым ревностным любителям средневековья!

— Как мило! — Миссис Дэнт захлопала в ладоши.

— Да, место совершенно нетронутое, — вставил я, — хотя и населено лишь совами и летучими мышами. В подземелье и сейчас можно видеть орудия пыток — возможно, подручные Генриха пользовались ими, чтобы обратить папистских монахов в англиканскую веру, а может быть, сами монахи умерщвляли ими плоть, чтобы облегчить себе дорогу на небеса — колесо с шипами, железная дыба.

— Ах, — сказала миссис Дэнт, — бесподобно! Будет нечестно, если всё удовольствие достанется вам с Эдгаром! Вы обязательно должны взять с собой и нас, особенно в подземелье. Мы обязательно должны его увидеть.

— Всенепременно, — сказал я. — Мы с Линтоном поскачем в авангарде.

Мистер Эр одобрительно кивнул.

— Я дам Линтону Вельзевула, и вы будете нашими оруженосцами. Поедете вперёд и разведаете, не осталось ли после Генриха монахов-призраков.

— Мы их выкурим! — пообещал я.

— Изгоним колоколом, книгой и свечой! — рассмеялся Линтон.

— В самую масть, — одобрил полковник Дэнт.

— Если погода не подведёт, поедем завтра же, — сказал мистер Эр. — Я попрошу миссис Фэйрфакс приготовить нам в дорогу еду. А сейчас идёмте со мной. Я предложу вам прогулку покороче. Садовник вывел новый сорт роз; я хотел бы выслушать ваше мнение.

Мы не пробыли в розарии и пяти минут, как Джон объявил о приезде Ингрэмов. Мы с мистером Эром поспешили вперёд, остальные задержались в розарии, ожидая посланного за ножницами садовника. Едва мы свернули в аллею, как мистер Эр пустился в пляс и хлопнул меня по спине.

— Ну, Хитклиф, — сказал он, — пока у вас всё идёт отлично. Гостям вы приглянулись. Миссис Дэнт не осталась равнодушной к вашим beaux yeux noir[10]. Полковник считает вас молодчагой и отличным примером для Линтона.

— Приятно слышать.

— А сам Линтон-то — краснеет, бледнеет, смеётся, оживлён — совсем не тот сдержанный молодой человек, каким я его помню. Вы с ним уже не разлей вода. Околдовали вы его, что ли?

— Я просто встретил его радушно, как вы меня учили.

— Хмм… тут что-то большее. Я читаю в ваших матовых зрачках предупреждение… всем, кто посягает на их секреты. Но поговорим позже. Ингрэмы ждут.

Мы вошли в холл; после яркого солнечного света я поначалу ослеп. Когда глаза привыкли к полутьме, я увидел, что мистер Эр приветствует высокую, надменную брюнетку, судя по возрасту — вдовствующую леди Ингрэм. На кушетке полулежал, томно обмахиваясь шляпой, юноша: молодой лорд Ингрэм, не успев остынуть от лондонских развлечений, спешил окунуться в скромные сельские удовольствия.

Я перевёл глаза на дочерей леди Ингрэм. Обе девушки, без сомнения, были хороши собой. Однако красота одной из них дышала заносчивостью и самоуверенностью. Под этой совершенной оболочкой я с первого взгляда скользнувших по мне карих глаз угадал скрытый, смертельно опасный яд.

Впрочем, по правде сказать, эта цветущая молодая женщина ничем не заслужила такой обидной характеристики и если провинилась в чём, так только в излишнем пристрастии к белым лентам, в избытке украшавшим её соломенную шляпку; посему я поборол предубеждение и, как положено, засвидетельствовал своё восхищение обворожительной достопочтенной мисс Бланш Ингрэм. Однако, должен сознаться, я обрадовался, заслышав шаги на дорожке и увидев, что идут наши гости с розами. Дэнты знали Ингрэмов давно, а вот Эдгар видел впервые, и его ждало приятное знакомство.

Линтон с охапкой белых роз, как Аполлон, стоял в освещённом солнцем дверном проёме. Словно в пантомиме (ибо я впал в то подобие транса, которое иногда нападает на меня в толпе — звуки исчезают, а время как бы растягивается) мисс Ингрэм вступила в освещённый прямоугольник и гордо протянула руку. Линтон изящно согнулся в поклоне (прядь его золотистых, светящихся на солнце волос коснулась девичьей руки) и вручил розы.

Картинка, достойная всяческого восхищения, скажешь ты, но на меня она произвела обратное действие: в тот миг, когда я увидел Эдгара Линтона и Бланш Ингрэм вместе — богатых, красивых, уверенных в себе, — всякое очарование покинуло их. Всё стало грубым и фальшивым — весёлая болтовня гостей, яркий солнечный свет, многократно отражённый в зеркалах. Остался страх, и он сгущался вокруг Линтона.

Если до сих пор моё сознание, как волшебный фонарь, проецировало на него твой облик и поверх стёртой ненависти писало «дружба», звучавшее обетованием счастья, — теперь словно кто-то задул свечу. Твоё лицо погасло, остались мрак и враждебность. Линтон по-прежнему казался красивым, как бог, но это было мстительное божество. Если он и удостоит протянуть мне руку, это будет длань разящая, а не благословляющая.