Инга Берристер - Мстительница

• Название: Мстительница
• Автор: Инга Берристер
• Жанр: Современные любовные романы

Жаждой праведной мести долгие годы живет молодая очаровательная женщина Пеппер Майденес, безжалостно растоптанная когда-то циничным насильником, но сумевшая подняться и выстоять. Она получила прекрасное образование, открыла собственную фирму, завоевала ведущие позиции в бизнесе, а параллельно собрала компрометирующие материалы на своего обидчика и его помощников. Осталось наказать негодяев, и справедливость, наконец, восторжествует...

Однако у мести есть и оборотная, разрушительная сторона. Пеппер поначалу даже не догадывается, что ходит по краю и неосторожный шаг грозит гибелью. И если бы не адвокат Майлс Френч, один из тех, кому она собирается отомстить, если бы не его любовь к ней...

Да, только любви под силу одолеть подстерегающее героиню романа зло.

---

Прежде чем уйти, Симон сдернул с ее губ клейкую ленту, так что глаза у нее мгновенно наполнились слезами, и поднес ко рту стакан с какой-то жидкостью без цвета и запаха. Когда Рашель отвернулась, он влепил ей пощечину и сказал:

— Пей, дура. Это всего лишь снотворное.

Рашель все равно отказывалась пить, но он зажал ей нос и стал лить воду в рот, так что ей ничего не оставалось, как глотать ее.

Симон не ушел, пока она не начала засыпать. Он быстро сложил свои вещи. Их надо сжечь. Симон посмотрел на часы. Еще около получаса до прихода Майлса. Отлично. Он будет уже далеко. Симон попытался представить лицо Майлса, когда тот обнаружит свою постель занятой.

Если он дурак, то, вполне возможно, решит, что эта сука дожидается его... Ничего, Майлс сразу поймет свою ошибку, как только попытается овладеть ею. Симон посмотрел на безжизненное лицо в ореоле красных волос... Он это сделал!.. Он отомстил за смерть Тима. Безумие сладострастной ненависти оставило его, и Симон вновь был спокоен и рассудителен,

На сегодняшнюю ночь ему нужно алиби, если девчонка сглупит и примется болтать, но вряд ли она откроет рот. Эти девчонки из низов... Кто они такие? Никто... Пусть расскажет. Посмотрим, кто ей поверит.

Он улыбался спокойной ангельской улыбкой, когда вышел из комнаты и запер за собой дверь. Последнее, что он сделал, это перерезал веревки, связывавшие руки Рашель. От них на коже остались ссадины.

Майлс ушел с собрания позже, чем рассчитывал. Он позволил себе ввязаться в жаркий спор, из которого вышел победителем, однако все удовольствие ему портило ощущение грядущей беды.

Что-то Симон Геррис задумал. Майлс чувствовал это, но кому скажешь?

Смерть Тима не удивила его. Он даже как будто ждал ее, хотя в представлении Майлс она должна была быть более фантастической, чем банальное падение с моста. Если, конечно, Тим упал сам... Он не мог не видеть, как Тим манипулировал людьми, и часто думал о том, когда же наконец найдется хоть один, который восстанет. Удивляло его другое. Симон Геррис был рядом с Тимом, когда тот погиб, а, насколько он понимал, Симону невыгодна его смерть. Тим был нужен ему живой... Он был инструментом для Симона Герриса...

Как любой будущий адвокат Майлс изучал не только законы, но и человеческую природу. Наблюдая за своими соседями, он видел много такого, чего ни один из них не желал ему показывать. Конечно, он знал, что Тима и Симона связывал секс, но не только и не в первую очередь секс. По исходившей от них энергии и по собственной реакции на опасность Майлс был уверен, что Симон сильнее Тима. Симона вело стремление повелевать всеми окружающими его людь-ми, а Тим предпочитал играть с другими, как кошка с мышкой. Теперь Тим мертв, не убит одним из его пришедших в ярость любовников, как можно было бы предположить, а умер, напичканный наркотиками, упав с моста... Так думал Майлс. И все же что-то подсказывало ему, что это был не несчастный случай. Что-то во всем этом кроется... Темное и опасное... Что-то почти злоумышленное... Но Майлс никак не мог понять.

Поднявшись на свой этаж, он достал ключ.

Кабинет, который они делили на троих, не был освещен. Майлс настолько устал, что направился прямо в свою спальню. Незнакомый запах висел в воздухе. Не наркотиков. Не секса. Однако у Майлса волосы зашевелились на голове. Страха. Запах страха, с удивлением понял он, страха и... И крови? Он включи свет и увидел разобранную постель, а в ней обнаженную девушку.

Неслышно ступая, он подошел поближе и тотчас узнал ее. Девушка Тима... С черными, отливающими красным огнем, волосами. Дурочка. Что она тут делает? Неужели связалась с Симоном? Перешла из постели Тима в его постель?

Ничто из происходящего в Оксфорде не могло изумить Майлса. Это было время такой сексуальной вседозволенности, когда удивить могло только чье-нибудь нежелание соответствовать сексуальному духу эпохи.

Майлс наклонился и потряс ее за плечо. Зачем бы она ни пришла в его постель, он хотел, чтобы она удалилась. С удивлением он обратил внимание, какое у нее прелестное тело... Такое прелестное, что ему стало не по себе. Ведь у него уже давно не было женщины... Однако Майлс не желал иметь что-либо общее именно с этой красоткой.

— Восхитительно, — проговорил он устало. — Но, боюсь, сегодня я бы хотел иметь свою постель для себя одного, если вы не возражаете...

Он понятия не имел, что она может здесь делать, если только это не очередная злая шутка Симона.

Она не пошевелилась, когда он взялся за простыню, собираясь без всяких церемоний скинуть женщину на пол, и только когда стал потихоньку перекатывать ее на другой бок, увидел кровь и букву, вырезанную на ягодице. До него мгновенно дошло, что случилось в его отсутствие. И это не имело никакого отношения к невинной шутке... По крайней мере, в отношении хрупкой девушки на его кровати.

Совсем другими глазами он осмотрел обнаженное тело, заметил ссадины и синяки от веревки на запястьях. Потом обратил внимание на стакан, понюхал остатки жидкости. Интересно, Геррис опоил ее до или после того, как надругался над ней? Зная своего соседа, Майлс почти не сомневался, что тот сделал это напоследок перед самым уходом.

Похоже, она была девственницей, Майлс коснулся порезов на ее ягодице, которые еще кровоточили, и вздохнул.

Даже если бы Майлс знал, где она живет, он все равно не смог бы разбудить ее и выволочь на улицу. К тому же он устал и должен хоть немного поспать.

Майлс скрипнул зубами, поняв, как ужасно Симон надругался над девочкой. После всего пережитого ей, наверное, не удастся прийти в себя настолько, чтобы вести нормальную половую жизнь... Она ни разу не пошевелилась, пока Майлс обмывал ее. Потом он надел на нее одну из своих рубашек, застегнул пуговицы, подвернул рукава и только после этого поднял ее и сдернул с кровати окровавленную простыню.

Несмотря на усталость, спал Майлс недолго и сразу открыл глаза, едва она проснулась перед рассветом, после чего встал с кресла, на котором провел несколько часов, и наклонился над ней.

Когда Рашель увидела нависшего над ней мужчину, она испугалась сильнее прежнего, с криком вскочила и бросилась к двери, но дверь была на запоре. Дергая защелку, она слышала приближающиеся шаги Майлса за спиной. Ее охватывала паника. Она точно знала, что скорее умрет, чем позволит мужчине прикоснуться к себе.

Майлс не стал ее удерживать. Если бы он побежал за ней, то она испугалась бы еще сильнее. Но он видел ужас в ее глазах и непроизвольно сжал кулаки. Майлс не был человеком агрессивным, однако, отмывая хрупкое женское тело, он не мог не возненавидеть того, кто над ним надругался. Трудно было обвинить Майлса в наивности. Он отлично знал, что есть мужчины и женщины, которых возбуждают насилие и боль... Конечно, это их дело, но до того момента, пока они не обращают внимания на тех, кто не разделяет их вкусы. Когда соединялся с женщиной Майлс, он хотел, чтобы она делила с ним наслаждение, и ему нравилось, когда она кричала от счастья.

Бернадетта единственная знала, что Рашель отсутствовала почти до утра, и как верная подруга никому ничего не сказала.

Два дня Рашель провела в постели, дрожа всем телом под несколькими одеялами, предоставляя хозяйке думать, будто ее совсем одолели месячные. А так как она всегда много и с охотой работала, ей даже не сделали замечания.

Два дня Рашель думала только о том, как отомстить за нанесенную обиду. Не имело смысла идти в полицию, по крайней мере, это она усвоила из своего цыганского воспитания. Как же отомстить за поруганную душу и поруганное тело бедной и необразованной девушке, у которой нет ни семьи, ни родственников, ни связей? Надо найти способ... Надо найти!.. И она найдет.

Через три дня в Оксфорд возвратился Симон. Тем, кто интересовался, он объяснял свое отсутствие шоком из-за смерти Тима и необходимостью побыть подальше от места событий. Однако Симон не забыл позаботиться о том, чтобы надежно спрятать в банковском сейфе компрометирующие документы на всех членов клуба... Впрочем, у сейфов есть ключи, а их легко потерять, украсть, подделать...

Майлс ждал его. Он знал, что рано или поздно Симон вернется, ведь ему нужно университетское образование. И не будучи человеком агрессивным, даже не подозревая этого в себе, он избил Симона так, что тот не мог даже ползком добраться до своей кровати, а лежал, скорчившись на полу, размазывая по лицу слезы и тихонько хныча себе под нос.

— Теперь ты знаешь, что чувствуют беззащитные люди, когда их бьют и унижают, — бесстрастно произнес Майлс.

Он уже договорился о переезде в другую комнату. Наверное, ему надо было разыскать девушку и удостовериться в том, что с ней все в порядке, но его так потрясло происшедшее, что он хотел поскорее обо всем забыть.

Рашель тоже хотела забыть, но не могла... Воспоминания жгли ее огнем, к тому же у нее кружилась голова и поташнивало. Через месяц все стало ясно. Она забеременела, понесла от насильника.