Юлия Латынина - Вейская империя (Том 1-5)

• Название: Вейская империя (Том 1-5)
• Автор: Юлия Латынина
• Жанр: Научная Фантастика

---

В это время государю Инану исполнилось восемнадцать лет, и мы уже рассказывали, какая неприятная история случилась с ним после того, как его превратили в барсука.

Первый министр Руш хотел, чтобы новым государем стал его трехлетний сын от государыни Касии, но государыня изволила ударить его по щечке и велела читать обвинительно заключение своему младшему сыну, десятилетнему Варназду. В обвинительном заключении про барсука не было сказано ни слова, и многие злонамеренные люди говорили, что государыня казнила вовсе не барсука, а... А, чего зря болтать языком! Народ любил государыню и кукольники всегда рассказывали эту историю как "дело про подмененного барсука", а как кукольники рассказывают, так оно и есть.

Вот государыня заметила, что когда младший ее сын читал приговор, он запинался и читал по складам, а потом с ним и вовсе от волнения случился припадок астмы. Государыня всплеснула руками:

- Воспитанием ребенка преступно пренебрегли! Господин Андарз! В ойкумене нет человека, более сведущего в науках! Прошу вас стать наставником моему глупенькому сыну.

В это время кусочки господина Даттама, наставника старшего сына государыни, еще висели на Стене Предателей, и высокая эта должность была не так уж аппетитна. Прямо скажем, аппетитности у нее было меньше, чем у сыра в мышеловке. Андарз хотел было отказаться, ссылаясь на неразумие: но увидел слезы в больших серых глазах Варназда, и согласился.

Несмотря на то, что маленький Варназд был теперь государем, он по-прежнему жил в Седьмом Павильоне. Во дворце были три волшебных предмета, принадлежавших государю Иршахчану: золотое блюдо, само передвигавшееся по воздуху, с которого государи ели на пирах, серебряная печать, которой повиновались птицы, звери, и боги, и бронзовое зеркало, в котором было видно все, что происходит в государстве. Все эти три предмета государыня забрала себе.

При дворе поговаривали, что государыня, выбрав в наставники сыну человека легкомысленного и безусловно развратного, надеялась, что мальчик унаследует все пороки Андарза без его талантов, но Андарз стал опекать мальчика, как утка - утенка. Он таскал ему сласти, а потом и еду: слуги, приставленные к Варназду, были так вороваты, что мальчик часто ложился спать голодным. Он проводил дни и ночи у постели государя: ребенок много хворал, а со страшного дня суда над братом страдал приступами астмы. Как-то ночью мальчик стал рассказывать Андарзу, что он хочет сделать с первым министром Рушем, и Андарз в ужасе зажал ему рот рукой. Однажды, не зная, как выразить признательность, десятилетний государь переписал золотыми буквами стихи Андарза в книжечку и подарил ее наставнику. Государыня, услышав, залилась смехом, потому что не все стихи были пристойны.

Так прошло пять лет.

Государь плакал. У него появилась привычка бродить во сне, и однажды он во сне зашел к ловчим и задушил своего любимого сокола, видимо, подозревая в нем шпиона государыни Касии. Другой раз, желая доказать независимость, он стал есть во время аудиенции в зале Ста Полей персик, и косточку бросил прямо в лицо наместника Чахара. Чувствуя пренебрежение придворных, швырялся мисками в слуг; а когда государыня отослала Андарза послом в Осую, припас ночной горшок и вылил его на голову свечного чиновника.

В семнадцать лет государь затеял писать книгу об управлении страной, обложился необходимыми материалами. Государыня, услышав об этом, сказала: "Вот и прекрасно. Пусть он пишет себе книгу, а править буду я". Однако государь книгу забросил.

Государыня решила его женить. Желая, однако, показать свою власть над молодым государем и испытывая ревность, она вскоре после полуночи пришла в спальню молодоженов и раскудахталась на государя, что он еще не спит. Государь настолько перепугался, что после этого по дворцу пошли разговоры, что он ничего не может поделать в женщине. Через два года, однако, у одной из наложниц родилась девочка.

Государыня Касия опять косилась на сына. На рынке видели девятихвостого барсука. В городе расплодились маленькие красные зверюшки, - эти зверюшки рождаются от притеснений, чинимых простому народу, в последний раз их видели перед концом прошлой династии. Господин Руш размышлял о том, что, если молодой Варназд умрет, государыня признает своим наследником маленького Минну, которого она родила от Руша, и, пожалуй, возьмет Руша замуж. Эти мысли неотступно терзали скверную душу первого министра. Ослепленный любовью к власти, он даже не видел, что женщина, которая не хочет делиться властью с сыном, наверняка не захочет делиться ею с любовником.

Однажды государыня собрала гостей в Синем Павильоне. Варназд, по обыкновению, сказался больным и вскоре ушел. И надо же было такому случиться, что в ту ночь в зале обвалился потолок! Задавило нескольких гостей, ранило государыню Касию, а Руш, налитой по ушки вином, испуганный, закричал "Заговор", и побежал в покои государя.

Андарз в это время сидел с государем. Выйдя посмотреть, что случилось, он увидел за бронзовыми решетками дверей пьяного Руша с десятком стражников. Андарз спросил, в чем дело, и Руш принялся на него вопить. "Уж не хотите ли вы арестовать государя по обвинению в заговоре, или вы намерены убить его в постели?" - справился Андарз. Руш закричал ему, чтобы убирался прочь, если не хочет быть завтра повешенным. Тогда Андарз выдрал из двери бронзовый прут и заметил, что всю компанию, верно, поили хорошим вином, а вот не хотят ли они отведать на закуску бронзового прута, и охотников до такой закуски почему-то не нашлось. Когда Андарз вернулся в государеву спальню, Варназд полюбопытствовал, что там за шум. Андарз сказал, что это сбежала обезьянка старшего садовника.

На следующее утро государыня выбранила Руша за самоуправство, а Андарза посадила под домашний арест за порчу бронзового прута.

А два года назад государыня простудилась на паломничестве к Голубым Горам и умерла.

Словом, Андарз имел все основания рассчитывать на любовь молодого государя Варназда - если бы молодой государь когда-нибудь кого-нибудь любил.

4

Изящный секретарь Иммани был очень недоволен, что Андарз послал его в Нижний Город, и так как Андарза побить было нельзя, а Шаваша можно, он по дороге дал Шавашу две затрещины. Никакого другого желания к общению с маленьким рабом он не проявил. Вообще Иммани имел обыкновение оскорбляться, когда ему давала в товарищи всякую дрянь, а так как, по мнению Иммани, это происходило каждый день, то он и ходил постоянно обиженным.

Через час Иммани и Шаваш остановились перед длинной стеной из сырцового кирпича. Под стеной, в вонючей канавке, бежала вода. Прямо из склона канавки росла чахлая вишня, и несколько тыквенных плетей облепили ржавую калитку. Вокруг царил обычный гомон: занавеси на лавках были распахнуты, - лепешечник оттискивал на сырых лепешках печать, в знак того, что имеет лицензию на ремесло, - за ним дышали жаром горлышки печей, чуть подальше, в лавке мясника, резали свинью, и женщины уже собрались вокруг, споря о лучшем куске. Перед калиткой стоял зеленый столб со славословиями государю. В такое - осеннее - время года, давно уже было пора перекрасить столб из зеленого летнего в красный зимний цвет. За воротами виднелись изогнутая, как лист антурии, крыша домика. Чиновник и Шаваш вошли внутрь.

- Может, сначала поговорить с соседкой, - сказал Шаваш.

Иммани дал Шавашу третью затрещину и постучал в дверь.

Вдова, услышав о смерти кормильца, опрокинула таз с бельем и заголосила. Иммани принялся ее утешать. Шаваш тихо выскользнул на улицу, прошел два дома и поднялся на веранду для еды: двое красильщиков с ногтями цвета индиго сидели на циновке вокруг бревна, и толстая хозяйка жарила на прутиках карасей.

- Эй, - сказал Шаваш хозяйке, - госпожа Ния просит вас помочь уложить ей вещи.

Женщина всплеснула руками.

- Ишь, - сказал она. - Добилась своего. Я ей всегда говорила: "Убеги! А то ведь убьет его Дануш, и пропадете оба!" А та: "Никуда я не убегу, получу развод и приданое!" Стало быть, добилась своего: а уж как она его ненавидела!

- Да, - сказал один сапожник, - скверное это дело. Три жены - это на три больше, чем нужно.

- А я думаю так, - сказала хозяйка. - Хочешь одну жену - бери. Хочешь вторую - бери. А приказчиков из жен делать нечего, потому что богатство, собираемое ради богатства, а не добрых дел, непременно приносит несчастье.

- А что, - сказал Шаваш, - госпожа разве не единственная жена?

- Нет, - буркнула трактирщица. - У него три лавки: одна в столице, другая в Осуе, третья в Аракке. Он то тут, то там. А кому смотреть за лавкой в его отсутствие? Он пожадничал завести себе приказчика, купил трех жен, - в столице, в Осуе и в Аракке.

В этот миг в харчевню взбежал человек лет сорока, косматый как баран и смуглолицый, в синей куртке с красным кожаным воротам, какую положено носить красильщикам. Волосы его были скручены в пучок, и в пучке красовалась заколка в виде медной рыбы.