Юлия Латынина - Вейская империя (Том 1-5)

• Название: Вейская империя (Том 1-5)
• Автор: Юлия Латынина
• Жанр: Научная Фантастика

---

Араван задумался.

- Опасное дело - везти такого заговорщика в столицу.

Шаваш промолчал.

- Вы ведь арестовали лишь шестерых из восьми его приспешников, сколько я слышал? - спросил араван, задумчиво отхлебывая чай.

- Двое покончили с собой, - ответил Шаваш.

- Только двое, только! В век испорченных нравов даже для самоубийства не хватает мужества, а сколько раз потом им придется пожалеть об этом!

- Я вас так понял, - спросил Шаваш беззаботно и не понижая голоса, что вам жалко Вашхога за его непредусмотрительную трусость, и вы желаете ему избавления от лишних страданий?

Араван оглянулся на занавешенную полку и кивнул.

Оба помолчали.

- Да, господин судья недаром говорил мне на Иров день о компрометирующих наместника бумагах, Нас, вероятно, подслушали - а ведь это, стало быть, были бумаги о заговоре?

- Нет, - ответил Шаваш. - Это были жалобы на разорение наместником деревенских убежищ, мы нашли их у судьи в потайном шкафу.

- Само провидение помогает нам, - удовлетворенно заметил Нарай. Преступник убил человека, но самым важным - бумагами - не смог завладеть. Со стороны моего бедного друга было очень предусмотрительно держать их не в управе, а в потайном месте.

Шаваш откинулся в кресле и покачал головой.

- Судья не прятал бумаг в потайном шкафу, господин Нарай. Это сделал после его смерти по вашему приказу письмоводитель Имия, - он уже во всем признался. И вы прекрасно знакомы с их содержанием, потому что сначала они находились у вас. Вы думали, что вдова примет Имию за привидение, а мы за посланного наместником взломщика. И посчитаем бумаги причиной убийства судьи. Убийства, совершенного вами.

Господин Нарай едва не опрокинул чашку.

- Вы с ума сошли? Зачем мне убивать человека, исполнившего мое приказание?

- Судья Шевашен исполнял приказание не ваше, а господина наместника. И вы поняли это, когда он потребовал с вас двести тысяч за присутствие ваших людей на допросах. Вернее, вы поняли, что если вы не заплатите этих денег, он вас предаст. И вы сказали - "хорошо". Но у вас не было таких денег, господин араван, хотя, право, любой из ваших подчиненных успел наворовать втрое больше!

- Этого никто не мог слышать! - пробормотал араван растерянно и приложил руки ко лбу охранительным жестом.

- Это слышал сам Ир! - отвечал Шаваш. - Слышал и велел духу убитого явиться желтым монахам и все рассказать. И сам Ир велел отцу Лииду нарушить обычай и свидетельствовать против вас перед властью, чтобы все еще раз узнали: нельзя безнаказанно осквернить Иров день.

Шаваш имел свои собственные соображения насчет происшедшего в монастыре. Наверняка разговор о допросах и деньгах был подслушан каким-нибудь желтым монахом. Но желтые монахи гордились тем, что к мирской власти непричастны. Они рассказали Нану о разговоре - но никогда не стали бы свидетельствовать о нем перед судом. Вчера, вероятно, отправившись в монастырь, Нан предложил на выбор: либо отец Лиид предстанет перед судом в качестве обвиняемого в измене, либо отец Лиид предстанет перед судом в качестве обвинителя аравана Нарая.

Тем не менее Нану не хотелось доводить дело до суда, и весь его план держался на зыбкой надежде на суеверность аравана.

А что, если старик сейчас вспомнит, кто мог его подслушать! А что, если он ухмыльнется и скажет, что я вру и что Ира в монастыре и след простыл? А что, если он просто перестанет быть суеверным, коль скоро это уж очень невыгодно?

Но араван закрыл глаза, побелел и не шевелился.

- Сегодня вы задернули занавеску, - сказал Шаваш, - чтобы духи-хранители не слышали, как вы предлагаете мне убить беззащитного в тюрьме человека. Четыре дня назад вы убили человека, и когда вы испугались, что вас увидят с орудием убийства, вы выбросили его в колодец, который, по слухам, сообщается с преисподней! Вы слишком суеверны для хорошего убийцы, господин араван!

Шаваш поднялся из кресла. Он подошел к завешенному окну и раздвинул тяжелые многослойные занавеси. В приемном покое сразу стало светлее, свежий ветер подхватил и понес прочь из комнаты навязчивый аромат "мира и спокойствия". В саду, у беседки, обсыпанной огромными цветами клематиса и пестрым росовяником, сидели и играли в кости трое человек в желтых коротких куртках стражников. Один из них поднял голову, и Шаваш помахал ему рукой. Стражники снялись с места и неторопливо побрели по дорожке к дому.

Шавашу было жалко старика. В конечном итоге судья был сволочью, много большей, нежели араван.

Но Нан, встав на сторону Айцара, вместе с тем сильно опорочил его изменой племянника. Весть о преступлении аравана была идеальным противовесом для этой измены; и наоборот - было бы опасно, хотя и несложно, приписать Вашхогу еще и убийство. Истина случайно совпала с интересами Нана и Айцара - что ж, тем лучше для истины.

Шаваш оборотился. Араван сидел, вытянув шею и глядя в раскрытое окно на людей в желтых куртках. Рука его растерянно поглаживала полуостывшую чайную чашку.

Шаваш внимательно посмотрел на чашку. Араван смутился, почему-то вынул ложечку из чашки и положил рядом.

- Я не виню инспектора, - надтреснутым голосом сказал араван Нарай, великий Ир против меня. Но ведь господин Нан арестовал господина наместника!

Он вдруг что-то сообразил и изумленно уставился на Шаваша.

- Вы хотите сказать, что сговор наместника с горцами - это на самом деле?

"Он только сейчас понял, - подумал Шаваш. - Он только сейчас понял, что, чтобы утопить наместника, ему вовсе не надо было прибегать к теоретическим рассуждениям о порче нравов. Ему не надо было подтасовывать фактов, ему надо было всего лишь - знать их". Господин араван слишком много рассуждал о принципах идеального мироустройства. И не заметил маленькой подробности реальной политической ситуации в провинции Харайн: вражды между дядей и племянником, вражды, о которой только что разносчики на улицах не кричали.

- Да, - сказал Шаваш, - это реальный заговор. Он мог бы быть предотвращен с вашей помощью. Но он предотвращен с помощью господина Айцара, который, - Шаваш не удержал улыбки, - пожертвовал племянником для блага родины.

Араван растерянно молчал. За все время беседы он так и не притронулся к завтраку, только выхлебал полчашки чаю. Теперь он заторопился, суетливо придвинул вазочку с инчевым медом, набрал полную вязкую ложку и принялся счищать ее в чай. Потом рассеянно поглядел на чашку и долил в нее сливок. Нерешительно взялся за край, поставил чашку на место и поискал глазами по столу. "Чего он ждет", - подумал Шаваш. Нарай потянулся за вазочкой с вареньем. За стеной послышались внятные, неторопливые шаги стражи. Нарай выпустил вазочку и поднял на Шаваша глаза. Шаваш смотрел прямо и не улыбаясь на чашку в его руках. Нарай поднял чашку обеими руками и начал пить большими жадными глотками. На четвертом глотке старик поперхнулся и выронил чашку. Белое сладкое пойло разлилось по столу, промочилось в стыки яшмовых инкрустаций, закапало на пол. Араван дернулся, как большая, пойманная на крючок рыбина, завалился в кресло и затих там, запрокинув голову.

Что-что, а непредусмотрительным трусом араван Нарай быть не захотел.

Шаваш, отводя взгляд от запрокинутого лица, понюхал свою собственную недопитую чашку: чай тоже, едва различимо, пах горьким миндалем. Шаваш брезгливо, чтоб никто не выпил по ошибке, выплеснул чашку на пол. Его сочувствие аравану несколько уменьшилось.

Нан очнулся, притороченный к столбу посреди поляны. Голова раскалывалась, в горле саднило, Руки, скрученные за спиной, распухли и омертвели. Нан открыл глаза, с ресниц тут же закапали капли пота, и пьяное солнце завертелось над дальним лесом.

Лагерь жил своей обычной жизнью. Порыв жаркого ветра принес откуда-то запах паленого мяса; пробежала, виновато поджав хвост, крупная рыжая собака; сверкнул на солнце расшитым чепраком и скрылся под пригорком одинокий всадник. Рядом двое горцев в толстых железных ошейниках, не торопясь, заваливали яму. Человек, надзиравший за ними, устроился в тени дерева и неспешно уминал вислоухую лепешку.

Явился рогатый шаман в балахоне до пят и стал читать над ямой отходную. Язык был почти тот же, на котором говорили ассу-ветхи в соседнем Унгуне. Нан понимал его с трудом, но песня шамана не уступала подробностью и многословием канцелярскому отчету.

Нан понял так, что в яме хоронили его колдовскую силу. Внутреннюю - в виде черного петуха, и внешнюю - в виде одежды. Насчет одежды шаман был, без сомнения, прав. Еще счастье, что горцы не стали рыться в опасных складках, а просто бросили в яму и гемму с передатчиком, и все остальное...

Нан скосил глаза. Вместо чиновничьего кафтана на нем было что-то светло-зеленое. Ну да. Если одежда человека - одна из его душ, то человек в одежде чиновника ведет себя так, как угодно императору, а человек в одежде ветха ведет себя так, как нужно шаману.