Юлия Латынина - Вейская империя (Том 1-5)

• Название: Вейская империя (Том 1-5)
• Автор: Юлия Латынина
• Жанр: Научная Фантастика

---

Идея комиссии была личной идеей Ойвена, и он особенно гордился словом "делопроизводитель", потому что и в замке Кречетов, и в городской ратуше не нашлось охотников на должность с таким названием.

Советник Арфарра слушал молча. На нем был тяжелый, бирюзовый с золотыми пчелами, плащ государева посланца. В руке он держал золотой гранат. Курильницы из золоченной бронзы за его спиной имели форму крыльев. Над его головой вставал огромный купол, расписанный с точным соблюдением традиции, Небесным Городом, Садом, Океаном и Свитком, и советнику Арфарре не нравилась эта роспись за ее противоречивость. Потому что, хотя в боге могут быть соединены самые противоречивые вещи, наши высказывания о боге не должны содержать противоречий.

Обвинитель Ойвен и прочие делегаты стояли в строгих черных кафтанах и плащах с капюшонами. Капюшоны были, из уважения к хозяевам, откинуты, и лица цеховиков были взволнованные и красные. Арфарра усмехнулся и спросил:

- Я слышал, что граждане Ламассы посылали сегодня в храм Золотого Государя и узнали, что трещина в его статуе, расколовшая мир и прошедшая через сердце каменного идола, срослась, но что она раскроется вновь, дабы поглотить всех, кто осмелится противиться небесной воле.

Обвинитель Ойвен возразил, что ставит свободу выше гнева богов, и готов ему подвергнуться ради общего блага.

Тогда Арфарра-советник попросил позволения говорить с ним наедине. Ойвен отказался наотрез.

Тогда представитель империи Арфарра приказал удалиться всем, кроме городских делегатов, и в приемном зале, кроме него и обвинителя, остались только бургомистр, городской судья и шесть цеховых мастеров.

Арфарра сказал:

- Я знаю, обвинитель, вы ненавидите меня, а вы, остальные, боитесь моего влияния в городе. Ваша комиссия нужна вам лишь для того, чтобы избавиться от меня. Я предлагаю большее: вы можете отдать меня под суд за убийство Марбода Белого Кречета, но - от имени экзарха Варнарайна.

Бургомистр и другие, люди благоразумные, посовещались и согласились.

Обвинитель Ойвен стукнул по столу кулаком и вскричал:

- Народу нужна свобода, а не суд над предателями народа!

Обвинитель Ойвен обладал драгоценным качеством народного вождя: он не только увлекал людей, но и сам увлекался, и при этом действовал совершенно бескорыстно, если под бескорыстием разуметь забвение своих первоначальных интересов.

Тогда Арфарра, в шитом плаще государева посланца, упал в ноги обвинителю Ойвену и закричал:

- Смилуйтесь над городом! Верьте пророчествам! Вы обрекаете его на гибель!

Обвинитель Ойвен запрокинул голову и расхохотался.

Арфарра встал, взял из рук обвинителя городское прошение, разорвал его и бросил клочки на пол.

- Я буду молиться, - сказал он, - чтоб Золотой Государь пощадил город. Молитесь и вы, чтобы утром мы все узнали, что выше - городская свобода или гнев Золотого Государя.

Делегация вернулась в город, а советник Арфарра заперся в своих покоях. Впрочем, не один, а распоряжаясь. Подошел час третьего прилива, над городом взошла вторая луна, - советник велел оседлать коня и уехал один.

Через час часовой из надвратной башни в замке Кречетов пришел к Киссуру Ятуну и сказал:

- Господин, к замку едет человек в бирюзовом плаще с золотыми пчелами, и он совсем один.

Киссур Ятун побледнел и сказал:

- Непростому испытанию подвергает нашу честь Арфарра-советник, и он за это потом заплатит.

Когда советник Арфарра въехал в раскрытые ворота замка, все там было, как три часа назад, только женщина уже переоделась. Погребальные столы во дворе заложили вязанками и засыпали всяким добром. Женщины несли свои украшения, мужчины - лучшие одежды, и многие отдавали последнее. Все говорили, что не помнят такого хорошего костра.

Арфарра-советник спешился, и по знаку Киссура Ятуна у него взяли коня, хорошего коня, игреневого, с широкими копытами, короткой спиной и длинным хвостом.

Арфарра-советник подошел к мертвому и стал на него глядеть. Тот был все так же хорош собой, а руки в боевых кожаных рукавицах держали на груди старый хороший меч Остролист, с рукоятью, увитой жемчугом, и желобком для стока крови вдоль клинка.

Киссур Ятун и Шодом Опоссум стояли по правую и левую руку от Арфарры, взявшись за рукояти мечей, и было ясно, что они не пощадят того, кто осмелится тронуть гостя.

Арфарра-советник стоял четверть часа, и когда он понял, что никто в замке не решится напасть на гостя, даже горожане, он склонил голову и повернулся, чтобы идти.

Тут, однако, один из юношей дома довольно громко сказал, что, верно, гость так торопился попрощаться с мертвецом, что и погребальный дар забыл.

Арфарра-советник усмехнулся, поискал глазами, - однако, у него и в самом деле ничего при себе не было. Тогда он снял с себя бирюзовый плащ государева посланца, затканный золотыми шестиугольниками и пчелами меж веток и листьев, и пояс из черепаховых пластинок с яшмовой личной печатью, присланной экзархом Варнарайна, и бросил плащ и пояс на вязанку к ногам Марбода. А сам остался в простом зеленом паллии.

Потом он повернулся и ушел, и никто его не задерживал.

Арфарра-советник вернулся во дворец и заперся в розовом кабинете. Там он сел за столик для "ста полей", и расставил фигурки так, как в последней партии, что он играл и не доиграл с Клайдом Ванвейленом. Он стал прикидывать, чем могла кончиться партия. Но, по правде говоря, было видно, что советник выигрывал и так и так. Клайд Ванвейлен был очень хорошим игроком и отлично знал нынешние правила игры. Однако историю игры он не знал, и, сколько Арфарра-советник ему ни растолковывал, тайных соответствий не чувствовал.

Тут скрипнуло потайное зеркало, и в кабинет вошел Даттам.

- Что с вами? - спросил Даттам.

- Так, - ответил Арфарра, - задумался над ходом.

- Поглядите на себя в зеркало, - сказал Даттам.

Арфарра подумал, что, наверное, опять кровь на лбу, подошел к зеркалу и увидел, что волосы у него поседели.

- Это я, наверное, в замке Кречетов перепугался, - сказал Арфарра. Однако, я хочу поглядеть на город. Посветите мне.

- Я вам не прислужник - носить светильники.

Тогда советник Арфарра сам взял большую посеребренную лампу, увитую виноградными кистями и листьями, раздвинул дверь и пошел по наружной галерее. Даттам вышел с ним. В лампе, надо сказать, нужды не было: ночь была светлая, в Мертвом городе повсюду горели огни, и во дворе замка Белых Кречетов пламя костра вздымалось выше стен.

Арфарра-советник поднял лампу и этак помахал ей, вверх-вниз. Потом Арфарра вернулся в кабинет, а Даттам остался в галерее.

Этой ночью стало ясно, что милость неба и вправду на стороне империи: потому что не успел как следует разгореться погребальный костер Марбода Белого Кречета, как далеко-далеко сделался вихрь и гром, налетели голубые мечи, закружились оранжевые цепы, накинулись на дамбу в верховьях и стали ее трепать и мять.

Весь собранный паводок хлынул в старое русло, подметая людей, палатки и недавние постройки. Этого, однако, было мало. Наводнения в Ламассе раньше случались часто, и сам город был всегда от них в безопасности. Тут, однако, божья рука расчислила поток так, что волна прошла через залив, ударилась об один берег, о другой, поднялась к западной городской стене и смыла берег вместе со стеной и примыкавшей к ней городской ратушей.

Этой ночью от воды погибло много всякого добра, хотя некоторые из вассалов Белых Кречетов хвастались, что от погребального огня Марбода Белого Кречета добра погибло еще больше.

Наутро в городе был мятеж: народ почему-то решил, что во всем виноват обвинитель Ойвен, его выпихнули на мостовую, а остатки вечером снесли с повинной к королевскому замку.

Что же до Арфарры-советника, то всему на свете, даже народному доверию, приходит конец. И хотя все соглашались, что Арфарра-советник достойный человек, все же, как ни крути, это он построил дамбу, которую разрушил Золотой Государь. Большинству казалось, что, если бы советник не был одержим ложной жалостью и положил в основание дамбы строительную жертву, то дамба была бы Золотому Государю не по зубам.

Горожане и рыцари вместе явились с повинной к королевскому замку, и король принял от них их прежние прошения и сжег, не преступая полагающихся церемоний. Киссур Ятун и Шодом Опоссум, однако, бежали с немногими приверженцами в Золотой Улей, на лодках, и там впоследствии погибли очень достойно.

А горожане, будучи людьми рассудительными, согласились, что Золотой Государь, был, без сомнения, прав, потому что если бы началась война и осада города, то результат был бы тот же самый, а людей и имущества погибло бы несравненно больше.

Клайду Ванвейлену никто не сказал, что горожане собрались-таки бунтовать, и он думал, что со смертью Кукушонка все кончилось. Впрочем, он думал мало, а больше лежал в забытьи. Ночью ему мерещилась всякая жуть.