Наталия Орбенина - Исповедь авантюристки

• Название: Исповедь авантюристки
• Автор: Наталия Орбенина
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-50658-3

Благодаря богатому приданому Аполлония сумела устроить свою судьбу: вышла замуж за учителя Андрея Хорошевского и вместе с ним открыла пансион для девочек. Таинственный незнакомец уговаривал их не покупать дом, который они выбрали для гимназии, но супруги, конечно, не послушали его. И, как выяснилось, напрасно: воспитанницы пансиона стали жаловаться, что по ночам их пугает страшный карлик… Но это были еще не все беды – вдруг пропал Хорошевский! Его родственник, следователь петербургской полиции Константин Сердюков, прекрасный аналитик и сердцевед, побеседовал с девочками, спешно уехавшими домой, и понял: карлик – вовсе не игра их воображения. Неужели он похитил Андрея?

---

Каникулы барышень Манкевич пролетели стремительно, и восьмого января они снова оказались в стенах Института. Прибывающие воспитанницы бурно обсуждали домашние впечатления. До глубокой ночи в дортуарах не смолкали разговоры и шепот. Некоторые девушки в величайшей ажитации рассказывали подругам о своих явных и мнимых возлюбленных.

Аделия отделывалась скупыми ответами на многочисленные вопросы. Да и о чем рассказывать? Разве можно выразить словами некое странное чувство, которое поселилось у нее в груди? Она не могла понять, что это: не тоска, не боль, а плакать хочется. И страшно и сладко одновременно. Предчувствие чего-то, но чего?

Через неделю господин Липсиц снова посетил своих подопечных, потом опять, и так стал приезжать, как раньше, бывало, приезжали родители. Мадам Липсиц все реже сопровождала его.

– Что это наш благодетель зачастил к нам? – ехидно спросила Лека после очередного визита опекуна, уплетая одну конфету за другой.

– Это его христианский долг, – пожала плечами Аполония. – А вот твой долг не есть все одной, а поделиться с сестрами!

Аделия промолчала. Она не могла сознаться себе, а тем более сказать сестрам, что каждый раз ждет этих визитов, тщательно причесывается, приводит в порядок и без того идеальное платье.

– Антон Иванович, а отчего вы не женаты? У вас есть невеста? – спросила как-то раз назойливая Лека, пользуясь тем, что она младшая и потому может позволить себе бесцеремонные вопросы.

– Вот, дожидаюсь, пока вы, мой милый розанчик, не подрастете! – отшутился молодой человек. – Но если говорить серьезно, я, милые барышни, в скором времени женюсь.

– Как женитесь! На ком? – в один голос воскликнули сестры.

– Это пока секрет! Но обещаю вам, вы все получите приглашение на торжество.

На следующий день после обеда, когда выдалось немного свободного времени, сестры встретились в укромном уголке, в глухом коридорчике. Это было их тайное место встреч. Одноклассницы знали об этом месте и иногда прибегали, чтобы известить кого-либо из них о тайной встрече:

– Манкевич! Поля! Тебя твои сестры дожидаются в вашем «секретнике».

Собравшись, девушки принялись обсуждать новость.

– Наверное, ему мамаша невесту выискала! – высказала догадку Поля.

– Я думаю, это одна из тех девушек, которых мы видели в их доме на Рождество, – вяло включилась в разговор Аделия.

– Кто бы она ни была, она запретит ему ездить в Институт. Это точно! – безапелляционным тоном произнесла Лека и заскулила, точно маленькая собачонка: – Опять нас никто навещать не будет, не будут привозить гостинцев!

– Ах, Лека! Ты опять о еде! Точно зверек какой-то! Все время грызешь чего-нибудь! А посмотришь, одни косточки торчат, – с некоторым раздражением, ей несвойственным, произнесла Аделия.

– Зато вы обе версты коломенские, колбасы вареные, – заверещала младшая, и разговор принял совсем другой оборот.

На следующий приемный день Антон Иванович не приехал, не было его и потом. Сестры решили, что молодой человек занят подготовкой к свадьбе. Поэтому, когда дежурная в классе объявила, что к Аделии пришли, та очень удивилась. Еще больше удивило ее то обстоятельство, что на этот раз не позвали ни Полю, ни Лелю. Она одна сидела подле опекуна.

– Аделия Станиславовна!

Она с изумлением посмотрела на гостя. Отчего он обращается к ней так официально?

– Сударыня! Вы помните наш разговор в зимнем саду под Рождество? По глазам вижу, что помните. Так вот, этот разговор заставил меня посмотреть на вас совсем иными глазами. Я много думал о вас в последнее время и пришел к выводу, что вам совершенно незачем ехать в Калугу к вашей родственнице.

Сердце Аделии затрепетало. Она остается в Петербурге! Она хотела спросить, где она будет жить после выпуска. Но, не успев задать вопроса, услышала ответ.

– Вы не поедете в Калугу, потому что я предлагаю вам стать моей женой.

Девушка молчала и с изумлением смотрела на Антона Ивановича. Господин Липсиц повторил свое предложение:

– Согласны ли вы, госпожа Манкевич, выйти за меня? Разумеется, после вашего выпуска.

– Да! – выдохнула Аделия. – Господи! Конечно, да!

Вот, оказывается, какой подарок припасла для нее судьба! Счастливое предчувствие ее не обмануло!

Антон Иванович смотрел на Аделию и улыбался. Ему хотелось поцеловать нежную щеку, прижать к своей груди это трепетное создание. Но он не мог позволить себе подобной вольности посреди приемной залы, среди воспитанниц и строгих классных дам. Тем более что одна из них явно прислушивалась к их разговору, пытаясь уловить обрывки фраз. Она ходила кругами и с каждым разом все ближе и ближе подходила к молодым людям. Почему Манкевич теребит и складывает в гармошку свой идеально наглаженный передник? Почему ее уши так горят? Может быть, этот самоуверенный господин говорит о чем-то непристойном? Классная дама не вытерпела и решительно направилась в сторону гостя. В это время Липсиц встал и громко произнес, обращаясь к классной даме:

– Мадемуазель! Проводите меня к ее превосходительству. Я как опекун госпожи Манкевич желаю сделать важное заявление вашей начальнице.

Через час весь Институт гудел от волнения. Чудесная, сказочная история. Несчастная, правда, не бедная сирота прямо из дверей Института идет под венец с добропорядочным и состоятельным человеком. Это ли не мечта каждой девушки!

Глава 4

– Я что-то тебя, голубчик, не пойму! – недовольно пожала плечами Нина Игнатьевна. – Ты что это, на несовершеннолетней жениться собрался?

– Почему же на несовершеннолетней? Ей уже восемнадцать!

– Ах, так ты о старшей говоришь! Батюшки! – Она обмахнула лицо платком. – Да ты как будто не в своем уме. Из этих сестриц только на младшенькую и смотреть-то можно, старшие до того неприглядные! И что ты в ней нашел? Никакой привлекательности, совершенно никакой! Да еще это воспитание институтское, сплошное жеманство, притворство. Научат жену разным наукам, будет мужу указывать, какие книжки читать! Ее покойница мать такая гордячка была, и тоже институтка!

– Маман! Мне моя избранница кажется верхом совершенства и привлекательности. Она не яркая красавица, но мне этого и не надо. Мне нужна верная и нежная супруга, и Аделия сможет стать ею.

– Да когда же ты успел разглядеть-то? – продолжала сердиться мадам Липсиц. Ее второй подбородок угрожающе колыхался. – Да разве я пригласила бы их в свой дом, если бы знала, во что это выльется?

– Матушка, позвольте вам напомнить, что решение пригласить девушек погостить у нас принадлежит мне. И решение о своем выборе я также принимаю самостоятельно.

– Ты хочешь остаться без моего благословения? – ахнула мать.

– Я не могу понять причину вашего недовольства моим выбором. Я думаю, вы недовольны именно тем, что не вы, а я сам нашел себе невесту. Простите, не угодил.

Сын сухо поцеловал матери руку.

– Надеюсь, что вскоре вы перемените свое мнение.

С этими словами он удалился. Мать осталась в раздражении и недоумении. Обидным казалось все: что решил жениться не на той, которую она предполагала в невестки, что без обиняков высказал ей свое мнение и что легко пренебрег ее нежеланием принять его выбор. Нине Игнатьевне нечем было припугнуть строптивого сына. Она не могла лишить его наследства, он был богат, гораздо богаче ее самой. Отсутствие благословения тоже не поколебало бы решения Антона. И немудрено, она иногда со страхом думала: «Да верует ли он в Бога?»

– Верую, матушка, верую, – смеясь, ответил сын, когда она однажды рискнула его об этом спросить. – Но только тогда, когда он мне в делах помогает!

Через несколько дней Нина Игнатьевна поостыла. Она знала своего мальчика и знала, что его решение неизменно. Она недоумевала: вокруг столько красивых девушек, и гораздо более богатых. А у этой еще и сестры, о которых придется заботиться и устраивать их судьбу!

– Матушка! – заявил Антон Иванович как-то утром. – Я вчера был в Институте и сделал предложение Аделии.

– Разумеется, оно было принято? – с сарказмом спросила мать.

– Разумеется, – последовал добродушный ответ. – Я говорил с начальницей. Она согласна не препятствовать моим посещениям, при условии, чтобы все было в рамках приличия и не способствовало излишнему возбуждению других воспитанниц. Прошу вас, поезжайте туда, повидайтесь с Аделией и уверьте начальницу в самых благих намерениях нашего семейства. И будьте, пожалуйста, поласковее к бедной девушке, ведь вы скоро станете ей второй матерью. Ей так важны материнская любовь и поддержка!

Когда Аделия встретилась с госпожой Липсиц, та уже смотрела на девушку без прежней улыбки. Бедняжка сразу почувствовала холод и отчуждение. Она никак не могла понять: отчего будущая свекровь с ней так неласкова, почему в разговоре прорываются недовольные интонации? Наивная девушка полагала, что в лице матери мужа она найдет утраченную материнскую любовь. Да и сама Нина Игнатьевна не могла понять, за что она невзлюбила невесту сына. Вразумительного ответа она не находила, хотя раз за разом задавалась этим вопросом.