Аля Аль-Асуани - Дом Якобяна

• Название: Дом Якобяна
• Автор: Аля Аль-Асуани
• Издательство: Центр гуманитарного сотрудничества
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-903658-03-9

Самый громкий арабоязычный роман нового столетия, переведенный на 22 языка. Дом Якобяна — здание в центре Каира, огромного современного мегаполиса, обитатели которого — главные герои этой книги. Разные люди, разные судьбы, но их жизнь навсегда изменят любовь и страсть, коррупция и терроризм…

---

— К сожалению, случай серьезный и запущенный… у мальчика обезвоживание и лихорадка…

Он выписал рецепты и вручил их перепуганному насмерть Абду, который не переставал курить и криками отгонял жену. Абду подхватил ребенка на руки и бегом побежал за медсестрой, которой доктор поручил заниматься ими. Ребенка положили в реанимацию, и в его маленькую ручку ввели трубку от капельницы. Лицо его было смертельно бледным, глазки впали. Плач начал стихать, отчего у всех на душе стало тяжело и печально. Абду спросил сестру, когда подействует лекарство, и она ответила:

— Должно подействовать максимум через два часа… Аллах велик…

Снова наступило молчание. Хадия тихо заплакала. Хатем отвел Абду в сторону, сунул ему в карман пачку денег, похлопал по плечу и сказал:

— Возьми, Абду, на больничные расходы… И если что-то понадобится, только скажи… А мне надо идти в газету, посмотрим, что будет вечером…

* * *

— Как бы я хотел встретить тебя раньше!

— Почему?

— Моя жизнь была бы совершенно иной!

— Но ты же жив… Ничего страшного, измени ее!

— А что менять, Бусейна… Мне уже шестьдесят пять… Конец — ты знаешь…

— Кто вам сказал?.. Вы, может, проживете еще двадцать или тридцать лет… Все в руках Аллаха.

— Дай Бог… Кое-кто действительно хочет еще прожить лет тридцать… По меньшей мере…

Они рассмеялись… Он хрипло, а она долго и заливисто… Совсем голые, они лежали в постели, он обнимал ее, чувствуя на своем плече прикосновение ее мягких густых волос… Своих тел они уже не стеснялись, часами оставаясь совершенно нагими. Она готовила ему кофе, подавала стаканы с виски и закуски, иногда они спали вместе. Он занимался с ней сексом, но большую часть времени они просто лежали. Он выключал свет в комнате и рассматривал ее лицо в тихом подрагивающем луче, идущем с улицы. В тот момент ему казалась, что она — мечта, прекрасный мираж, ночное видение, которое растворится так же внезапно, как появилось, с первым лучом солнца. Они болтали, ее голос в темноте звучал глубоко, близко и нежно… Она произнесла серьезно, уставившись в потолок:

— А когда мы поедем?

— Куда поедем?

— Ты обещал, что мы вместе уедем.

Он спросил, разглядывая ее лицо:

— Ты все еще ненавидишь эту страну?

Она кивнула головой, глядя вверх.

— Я никогда не смогу понять вашего поколения… В мои дни любовь к родине была как религия… Многие молодые люди гибли в борьбе против англичан…

Бусейна присела и сказала:

— Вы устраивали демонстрации, чтобы прогнать англичан? Хорошо, они ушли… Но разве стало лучше?

— Страна катится в пропасть, потому что ей не хватает демократии… Если бы у нас была настоящая демократия, Египет оставался бы великим, сильным государством… Зло Египта — диктатура, а при диктатуре неизбежны бедность, коррупция, развал всех отраслей…

— Красивые слова… Я с неба звезд не хватаю… Я мечтаю спокойно жить с семьей… Иметь любящего мужа, воспитывать детей, жить в уютном симпатичном доме, а не на крыше. Я хочу уехать в чистую страну, где нет грязи, нет нищеты, нет унижения… Ты знаешь, брат одной моей подруги, который три года подряд не мог сдать экзамен в средней школе, уехал в Голландию, женился на голландке и остался там… Говорят, в тех странах нет неравенства и несправедливости, как у нас… У каждого есть права, и люди уважают друг друга, даже дворников… Поэтому я хочу уехать туда, жить, работать, чтобы меня уважали, зарабатывать своим трудом, а не ходить на склад с таким, как Таляль, ради десяти фунтов… Представляешь… Он платил мне десять фунтов каждый раз… Как две пачки «Мальборо»… Какая я была дура!..

— Ты нуждалась, а нуждающийся не думает… Бусейна, я не хочу, чтобы ты жила прошлым… Что было, то прошло, и хватит… Думай о будущем… Мы сейчас вместе, нам хорошо, я ни за что не брошу тебя…

Минуту была тишина, потом Заки весело продолжил, прогоняя печаль:

— Через месяц, максимум два, я получу большие деньги, заберу тебя, и мы уедем…

— Правда?

— Правда.

— Куда мы поедем?

— Во Францию.

Бусейна закричала и, как ребенок, захлопала в ладоши. Потом сказала, изображая порочную женщину:

— Но будь осторожней, не подорви свое здоровье. Устанешь от меня, вот тогда будет хлопот…

Когда она смеялась, все ее лицо играло, на лбу выступал пот, она становилась дикой и странной. Неожиданно на нее свалилось счастье, и она решила удержать его любой ценой… Заки обнял ее и прошептал:

— Ну всё… Договорились?

— Договорились.

Он начал с рук… Целовал ее пальцы один за другим, затем ладонь, запястье, мягкую полную грудь, а когда добрался до шеи, поднял ее тяжелые волосы, чтобы захватить губами прелестные ушки. Он чувствовал, как под ним ее тело горит желанием…

* * *

Все началось, по правде говоря, с шипения. Еле слышный звук прозвучал резко и оборвался, в то время как Заки страстно целовал губы Бусейны. Прошли доли секунды, и они обняли друг друга. Потом звук повторился, на этот раз он был отчетливым. Дверь комнаты, в которой они лежали, была открыта, и Заки вдруг показалось, что кто-то ходит по гостиной. Он выскочил голым из кровати, Бусейна резко вскрикнула и выпрыгнула, чтобы набросить одежду на обнаженное тело. Затем последовал ряд отвратительных, как в кошмарном сне, сцен. Эти жестокие, ужасные моменты Заки и Бусейна не смогут забыть: вспыхнул свет, и в комнате возник офицер в форме, за его спиной стояло несколько подручных, а перед ними — Даулят с коварной злорадной ухмылкой. Тут же зазвучал ее высокий устрашающий голос, подобный смерти:

— Какое посмешище! Какой стыд!.. Каждый день приводит к себе в дом проститутку… Хватит этой грязи, брат, тебе должно быть стыдно!

— Заткнись! — закричал Заки, впервые давая ей отпор. Он совсем обезумел и был сильно возбужден. Его голое тело дрожало, глаза выскочили из орбит от ярости, рука бессознательно потянулась к штанам, и он закричал, натягивая их:

— Что здесь происходит?.. Что это за комедия?! Кто позволил врываться ко мне в офис?! У вас есть санкция прокурора? — кричал Заки в лицо молодому офицеру, который с самого начала смотрел на него враждебно. Тот ответил спокойно и даже с вызовом:

— Вы меня будете учить, как работать?! Мне не нужно разрешение прокурора… Мадам — ваша сестра, проживающая с вами. Она написала на вас заявление, что в вашем доме творится разврат, и потребовала засвидетельствовать факты, чтобы начать судебный процесс об опекунстве…

— Бред… Это мой личный офис, и она здесь со мной не проживает…

— Но она открыла дверь своим ключом и впустила нас.

— Даже если у нее есть ключ… Это мой офис, мой собственный.

— Давайте составим протокол с ваших слов.

— Что составим?.. Ну, я вам создам проблемы!.. Вы поплатитесь за то, что вторглись в личную жизнь…

— Вернее будет сказать, в личную жизнь проституток, — закричала Даулят, она выпучила глаза и подошла к нему, полная ненависти.

— Я сказал, заткнись.

— Сам заткнись. Старый, а ведешь себя как малолетка…

— Помолчите, пожалуйста, мадам, — прикрикнул на Даулят офицер. Его гнев был наигранным, ему просто хотелось скрыть, что он заодно с Даулят. Он обернулся к Заки со словами:

— Послушайте, господин… Вы уважаемый человек. Зачем вам скандал?

— Чего же вы хотите?!

— Мы зафиксируем случившееся и зададим пару вопросов.

— А что тут фиксировать?.. Скажи, ты по чьему заказу работаешь?.. Эта жаба меня заказала?

— Видимо, вы плохо воспитаны… Послушайте, говорю вам в последний раз… Пусть сегодняшний вечер закончится благополучно.

— Вы мне угрожаете?.. Сейчас я позвоню и поставлю вас на место…

— Так?! Ладно, ваше право, — ответил разозленный офицер. — Давай, пошел, как там тебя, в часть, вместе со своей шлюхой.

— Предупреждаю вас, попридержите язык, вы ответите за эти слова, да еще как ответите! У вас нет права нас задерживать.

— Я покажу вам, есть у меня право или нет.

Офицер повернулся и приказал подручным:

— Взять их…

Они только и ждали «волшебного» слова и тотчас набросились на Заки и Бусейну. Заки сопротивлялся, угрожал, кричал, протестуя, но его держали крепко. А Бусейна беспрестанно орала, била себя по лицу и умоляла их, пока они тащили ее из комнаты…

* * *

Сначала Тахе было трудно. Но со временем это прошло, он привык к строгому лагерному порядку: подъем до восхода солнца, молитва, чтение Корана, завтрак, три часа жестких физических тренировок подряд (разминка и боевые искусства)… После братья собирались на занятия — мусульманское право, толкование Корана и хадисов[23], которые вел сам шейх Биляль и другие. А после полудня всегда были занятия по стрельбе. Братья садились в большой автобус с надписью «Египетская цементная компания «Турра» и отправлялись в сердце горы, где упражнялись в стрельбе, учились делать и взрывать бомбы. Ритм жизни в лагере был напряженный, без перерывов, у них не было времени для раздумий, даже вечером после молитвы разговор между братьями шел, как правило, на религиозные темы, звучали законные доказательства безбожности существующего режима, необходимости расправиться с ним и свергнуть его. Когда наступал отбой, братья расходились: женатые направлялись в семейные жилища у основания горы, а холостяки спали в отведенном для них небольшом строении. Только после того, как гасили свет, наступала тишина, и Таха аль-Шазли, лежа в темноте на своей постели, со всей ясностью вспоминал события своей жизни. Внезапно в его памяти распахивалось волшебное светлое окошко, и он видел Бусейну ас-Сайед, его сжигала тоска. Иногда он даже улыбался, заново переживая их радостные деньки, но потом приходил в ярость, вспоминая выражение ее лица, когда она сказала в последний раз: «Наша история кончилась, Таха, у каждого своя дорога». И вдруг… как удар молотом по голове, обрушивалось на него воспоминание об аресте: избиения, унижения, ощущение того, что он слаб, измучен, сломлен после каждого изнасилования, его слезы, его мольбы, обращенные к офицерам, чтобы те перестали засовывать в него толстую палку, и его тихий прерывающийся голос, когда они приказывают, а он повторяет: «…Я баба…» Они снова бьют его и спрашивают имя, и он отвечает им мертвенным голосом: «Фаузия…» И в этот момент раздается их гогот, как будто они смотрят комедию в кино… Вспоминая все это, Таха терял сон. Он просто лежал и бередил свои раны, лицо его перекашивалось в темноте, а дыхание учащалось, он задыхался, как бегун. В нем копилась жгучая ненависть, и он не мог успокоиться: все восстанавливал в своем сознании голоса офицеров, перебирал их, сравнивал и аккуратно сохранял в памяти. Потом его пронизывало желание отомстить, и все его тело содрогалось от нетерпения. Он представлял себе, как покарает все тех, кто его мучил, кто к нему прикасался… Эта жажда мести завладела всем его существом и помогла быстро преуспеть в лагерных тренировках. Будучи младше остальных, он превзошел многих в борьбе и за несколько месяцев в совершенстве овладел стрельбой из винтовки, полуавтомата и автомата. С закрытыми глазами он мог собрать ручную гранату. То, как быстро он достиг результатов, поразило всех братьев, и однажды, после того как на стрельбище, поражая цель, он промахнулся лишь один-единственный раз из двадцати, шейх Биляль подошел к нему, похлопал по плечу и похвалил (при этом шрам, рассекающий его бровь, подергивался, как всегда, когда шейх волновался):