Сергей Гаврилов - Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710–1918

• Название: Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710–1918
• Автор: Сергей Гаврилов
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-02434-3

В книге рассказывается о роли выходцев из прибалтийских земель в российской истории от начала XVIII века до начала XX века, о значении Северной столицы в становлении эстонского народа, в его социальном и политическом развитии от германской провинции Эстляндия до государства Эстония. Сведения, приводимые автором, позволяют объективно оценить и вклад эстонцев в экономику и культуру Российской империи, и положительное взаимовлияние двух наций в материальной и духовной сферах. Трактовка исторических событий в книге часто расходится с общепринятой исторической традицией. Стиль изложения легкий, ироничный, что, несомненно, выгодно отличает эту книгу от скучных наукоподобных исследований.

---

Тут пошла она по рукам, от одного боярина к другому (то в Вологду, то в Казань «к генералу Апраксину; от него была она послана в Петербург к генералу Балку в подарок, который спустя несколько времени отдал ее гоф-фрейлине Гамильтон»[39]) – так начиналась карьера «влиятельной личности». Что довелось ей испытать, каких издевательств натерпеться, можно только догадываться. В 1714 или 1716 году, ближе к 20-летию, вошла она в штат прислужниц, или скорее даже наперсниц, русской царицы, и выдвинулась на передние роли при дворе. После убийства царевича Алексея клевретами Петра I именно Анне довелось обмывать и одевать тело несчастного в Петропавловской крепости.

Н. Зауэрвейд. Петр I усмиряет ожесточенных солдат своих при взятии Нарвы в 1704 г. (1859).

Л. Каравак. 1722 г. Наталья Алексеевна (справа) в образе Дианы в 8-летнем возрасте с братом, будущим Петром II, в образе Аполлона.

При воцарении Екатерины I пошла она в гору. «Девица Крамер занималась придворными интригами в высшем кругу тогдашняго общества»[40]. Комментаторы не шибко жалуют нравы женской половины Петербургского двора петровского времени. По описаниям, он больше походил на притон, нежели двор европейского монарха, который долженствовал поддержать его престиж. Говорится о том, что при дворе у императрицы оная девица Крамер близко сошлась с «другой пройдохой», некоей немкой Каро, проституткой из борделя в Гамбурге, привезенной в Петербург кем-то из дипломатов. Куда же деваться проститутке из гамбургского борделя в новопостроенном граде Петербурге? Разумеется, ко двору императрицы. Девицу Крамер пристроили гофмейстериной двора Натальи Алексеевны, старшей сестры будущего императора Петра II. Ну и девку Каро туда же впридачу Екатерина продемонстрировала тем самым степень небрежения к потомству Петра от первого брака. Так измывались над сиротами. Если бы не Герхард Иоганн фон Левенвольде, обер-гофмейстер двора их матери, принцессы Брауншвейг-Вольфенбюттельской, то, наверное, совсем извели бы их. С Левенвольде считались – как-никак, эстляндец (из имения Малла близ Ревеля). Сам государь отличал его – за то, что убедил эстляндское рыцарство Петру I присягнуть. И при Венском дворе принят. С другой стороны, зять могущественного фон Левена, который при шведском дворе в фаворе. Царевна Наталья, по отзыву посла испанского герцога де Лириа, «украшалась всеми возможными хорошими качествами; не была красавицею – но что значит красота, когда сердце совершенно! Она была покровительницею иностранцев и говорила очень хорошо на французском и немецком языках, была идолом всех честным людей, перлом России – словом так совершенна, что бог не дозволил ей жить долго на сем свете».[41]

Меншиков не особо выказывал уважение к детям убитого царевича Алексея. Светлейший обкрадывал их тоже. За что и поплатился. Опала и ссылка князя Меншикова последовали за тем, что он присвоил себе 9000 золотых червонцев, подаренных Петром II старшей сестре. Вскоре после этого девочка умерла – в 1728 году. Кстати, через год умирающий Петр II в бреду приказал заложить сани, «чтобы скакать к Наталье». По смерти принцессы Натальи вскрылось вдруг отсутствие фамильных драгоценностей – золотых украшений, драгоценных камней. Розыскали. Распознали. Оказалось, гофмейстерина Анна, не долго сомневаясь, прибрала к рукам. Прямо у гроба своей госпожи. Вместе с бывшей проституткой постарались. Бедовые девки были. Школу жизни суровую прошли, прежде чем ко двору попасть. Пришлось ей «отъехать в свои имения» – подаренную ей Екатериной I мызу Йоала близ Нарвы. Там, по сказанию современников, «провождая спокойную жизнь, умерла в 1770 году, имея от роду 76 лет»[42]. В общем, осталась верна лютеранству и Бог привел ее домой. И стала она образцовой купчихой в Нарве. Выторговала по старой памяти у царицы Анны привилегию своим братьям – исключительную монополию лужский лес вывозить за границу. Так и пошел знаменитый купеческий, а потом и баронский род Крамеров. Возглавляли Крамеры многие торговые предприятия в столице империи, вели коммерческие дела членов царствующей династии. Пушнину ли на Аляске добывать, железную ли дорогу в Павловск построить – царям вроде самим не с руки было, нарвским купцам Крамерам доверяли.

Вплоть до конца XVIII века дворцовое хозяйство было натуральным, то есть все предметы, необходимые для обихода, включая пищу, посуду, мебель и прочие снедь и скарб («стряпню»), производились в деревнях и мастерских, принадлежащих царю.

Главными учреждениями придворного ведомства этого времени были Придворная контора и Главная дворцовая канцелярия. Понять причины создания двух разных органов для выполнения фактически одной и той же функции вне контекста эпохи уже невозможно. Вероятно, они создавались разными монархами как синекуры для своих фаворитов. Новому фавориту – новая синекура. Ну-ка – возглавлять хозяйственные дела всего царского домена. Тут хочешь не хочешь, к рукам много прилипнет. Желающих поуправлять хватало, наверное, так что царям пришлось разделить сферы освоения государственных доходов.

Эстляндцы и тут кстати пришлись. Например, семья Розенов. Папаша – Георг-Густав фон Розен – один из тех уроженцев остзейского края, что принадлежали к когорте небезызвестного Паткуля. Готовы были продать свою шпагу даже варварскому царю Московскому, чтобы вернуть земельную собственность, отобранную в шведскую казну. Георг-Густав родился на мызе Шенангерн (эст. Крааби) на юге современной Эстонии и 17-летним покинул родные края «от преследований шведского правительства». Сначала уехал в Европу искать чинов и наград. По матери он принадлежал к известному австрийскому роду Виндишгрец, так что тянуло его в Австрию. Оттуда перешел на службу в Данию. Потом – к Петру I. Если коротко, Георг Густав фон Розен – авантюрист и интриган. Типичный птенец гнезда Петрова. Наверное, вы и не слыхали о таком. Неудивительно. Если всех птенцов гнезда Петрова учебники перечислять начнут, всяких Древников и Розенов, русскому человеку тоскливо станет от пестроты эстляндских имен и фамилий.

Итак, генерал-поручик (!) русской армии Георг Густав фон Розен командовал 20-тысячным корпусом русской армии в Курляндии и Польше в кампанию 1705 года. Но не заслугами своими на офицерском поприще знаменит был, скорее связями в Вене. Как пишет Бантыш-Каменский в своей биографии фельдмаршала Меншикова, «любовь Петра Великого к Меншикову до того простиралась, что еще в 1703 году отправлен был в Вену генерал-поручик Розен для исходатайствования ему княжеского звания». В общем, Розен-отец использовался, прежде всего, как связной для деликатных поручений к Венскому двору. Харктера он был явно экстравагантного. Подрался (на дуэли?) с генералом Эвальдом Ренне, первым комендантом крепости Санкт-Петербурх. Тот тоже из эстляндских птенцов гнезда Петрова. Ну и убежал опять в Вену, бросил пить, кутить, воевать – ушел в монастырь. В Вене ему больше нравилось жить, чем в Петербурге. Монахом в венском монастыре лучше, чем генералом при Петре.

Царица Анна Иоанновна поручила управлять придворной конторой братьям Розенам, сыновьям скандального генерал-поручика. Старший сын венского интригана Иоганн Густав фон Розен назначается в 1732 году императрицей Анной Иоанновной генерал-директором «всех дворцовых волостей и вотчин». Выражаясь современным российским языком, стал он председателем госкорпорации по управлению императорскими земельными активами. Управлял, видимо, так себе, потому что в 1733 году повелено было отпускать из Штатс-контор-коллегии (то есть из государственного бюджета) в Придворную контору на содержание высочайшего двора по 260 000 рублей в год. Так что не впервой латать прорехи управленческих экспериментов бюджетными финансовыми вливаниями.

Зато руководил конторой не без пользы для себя – обзавелся земельной собственностью в Эстляндии, например имение Кийкель (эст. Кийкла) близ Нарвы приобрел. Финал эксперимента был закономерен для любого предприятия, которым управляют государственные чиновники с обязанностью «надлежащее смотрение и экономию производить». Уличен был во взяточничестве и отстранен от должности барон фон Розен, а затем как будто речь пошла о предании его суду ввиду «показанных на него с крестьян дворцовых деревень взяток и многотысящных упущений денежных и прочих доходов»[43]. Сильное обвинение против представителя венской группировки!

Господский дом имения Кийкелъ (эст. Кийкла). Июль 2010 г. Фото автора.

Что же надо было совершить, сколько, грубо говоря, «нахапать», чтобы даже у Анны Иоанновны терпение лопнуло? И что же, думаете, попал в застенок Тайной канцелярии коррупционер? На дыбу и плаху? Результат попыток решительной борьбы с коррупцией во времена императрицы Анны оказался куда как банальным. Следствие тянулось так долго, что обкраденная императрица скончалась раньше, чем восторжествовало правосудие, к власти в Петербурге пришла Брауншвейгская чета, позиции австрийского лобби в Петербурге еще более укрепились, и недавно еще состоявший под следствием преступник, взяточник и коррупционер Иоганн Густав барон фон Розен был не просто амнистирован (26 января 1741 г.), но возвращен к своим прежним обязанностям генерал-директора по всем дворцовым волостям и вотчинам с прежним рангом и жалованием армейского генерал-майора. Продолжил, в общем, «надлежащее смотрение и экономию производить». Отставленный вторично при Елизавете, барон Розен мирно скончался в 1752 году. Не слышно, чтобы русская императрица его преследовала. Потомки взяточника и казнокрада много пользы принесли отечеству. Спасибо заплечных дел мастерам Следственной канцелярии, что спустили дело против Иоганна Густава фон Розена в 1739 году на тормозах. Особенно постарался искупить вину пращура геолог Михаил Федорович фон Розен (1902—1989 Ленинград). Он рассчитал запасы золота на Алтае в районе бывших рудников императорского Кабинета. Сосланный на Алтай как сын врага народа, он непосредственно участвовал в разработке месторождений алтайского золота в 1941—1951 годах, чем существенно пополнил запасы сталинской казны. С лихвой вернул долги за своего проштрафившегося предка. Михаилу Розену разрешили вернуться европейскую Россию, и он скончался в Ленинграде в 1989 году. В конце жизни он передал в коллекцию Русского музея портреты своих предков из эстляндского имения Кийкель (Кийкла).